Охранники просто решили, что стали свидетелями грандиозной аварии по вине пьяного или потерявшего сознание водителя. Это было естественным логическим заключением, особенно учитывая раскраску фургона. Прежде чем они успели понять насколько сильно они ошибались, фургон был уже прямо над ними, окна его распахнулись, и восемнадцать пульсеров военного образца открыли огонь.

Не смотря на личную броню, у охранников не было ни единого шанса пережить настолько сконцентрированный залп. Большинство из них умерло сразу. Трое выживших были тяжело ранены и скорее всего должны были просто тихо истечь кровью в самое ближайшее время, а фургон, продолжая сеять смерть, пролетел над ними.

Двигаясь слишком быстро, он не сумел вписаться в остающийся незанятым на внутренней парковке пятачок, но лидер атакующей группы предусмотрел и это. Остававшегося места хватило, чтобы погасить большую часть имевшейся у фургона скорости прежде чем тот врезался и смял заднюю часть представительского лимузина и, наконец, остановился. Специально усиленные ремни безопасности, а также тактические шлемы армейского образца защитили от травм его пассажиров, которые не задерживаясь ни на секунду высыпали из фургона через раздвижные двери.

Четверо из них бросились назад, к только что расстрелянному ими контрольному пункту. Не обращая внимание на мёртвых и умирающих, разве что отбросив оружие за пределы досягаемости тех, кто ещё подавал признаки жизни, они выбили замок из дверей оружейной комнаты и вынесли из неё способные поразить даже бронированный истребитель армейские трёхствольники, которыми по личному разрешению президента Ломброзо были экипированы силы службы безопасности «Триады», и установили их на специально предусмотренные для тех поворотные лафеты.

Остальная часть ударной группы бегом направилась к аварийным выходам. Разумеется двери были заперты, но это их не сильно задержало. Термические заряды проплавили замки, под ударами плеч распахнулись двери, и ботинки нападавших загрохотали по старомодным лестничным пролётам.

Они ворвались в шикарное фойе в тот самый момент, когда в ответ на сигнал тревоги из дверей лифта начали появляться первые охранники. У тех было преимущество в виде внутренних камер наблюдения и каналов коммуникации, нападавшие, с другой стороны, обладали преимуществом точного знания каждого своего следующего шага посекундно спланированной операции. В результате, когда двери лифта открылись, они были готовы к встрече, а охранники – нет. Дротики пульсера превратили обе кабины лифта в страшное подобие чаши миксера, а брошенные в каждую из них гранаты гарантировали отсутствие выживших.

Ещё четыре человека отделились от группы, взяв под прицел фойе, тогда как две оставшиеся пятёрки нападавших ворвались в святая святых корпорации «Триада».

– Всем на пол! – скомандовал командир группы. – На пол - или стреляем!

Импозантно выглядевший секретарь и оба его ассистента мгновенно, скользнув под столы, упали на пол и прикрыли головы руками. Из дверей кабинетов на происходящее таращились недоумевающие, что здесь делают грубо одетые вооружённые пролы, офисные служащие. Впрочем, большинство из них всё поняли столь же мгновенно как и первая тройка их коллег. Самые быстрые из них нырнули, как суслики Старой Земли в свои норки, обратно в кабинеты. Остальные попадали на пол, уткнув носы в дорогой ковёр. Но не все…

– Да кем вы, чёрт возьми, себя возомнили, вы бл..?

Два пульсерных дротика поставили смертельное двоеточие во фразе выскочившего из персонального кабинета побагровевшего от гнева типа. Обрубив его яростный выпад на середине слова, пара разрывных дротиков превратили его лёгкие и сердце в ярко-красное облако брызг, обнажив белизну начисто срезанной кости правой лопатки.

Лидер, сопровождаемый пятёркой своих товарищей, побежал дальше по коридору, оставив третий квартет своих людей в заполнившемся испуганными криками фойе. Он выбил богато инкрустированную дверь в дальнем конце холла, и пульсерный дротик просвистел мимо его уха. Голова одного из его товарищей взорвалась брызгами, и его ответный выстрел почти разорвал пополам стоящего у стола телохранителя.

Тот упал, и лидер перепрыгнул через стол. Вид скорчившейся за ним испуганно сжавшейся женщины в богатом платье, с растрёпанными волосами, сохранившими следы роскошной причёски, диким взглядом и прижатыми ко рту кулачками, вызвал у него холодную улыбку.

– Думаю Вам лучше вылезти, миз Гернике, – произнёс он.

* * *

По всему Лэндингу завывали сирены. Общественные здания перешли в режим блокировки. Корпоративные структуры мобилизовали свои частные армии из головорезов внутренних служб безопасности. Бронированные машины Президентской Гвардии грохотали на подземном и наземном уровнях. Истребители пронзали небо над городом, и автоматизированные платформы наблюдения роились в воздухе вокруг башни «Триады».

Все гражданские машины, подчиняясь не допускающим возражений командам городской службы контроля за движением, спешили покинуть воздушное пространство близлежащего к башне района с максимально возможной оперативностью. Для двух невзрачных машин (ни одна из которых не выглядела даже отдалённо похожей на ту, что влетела в башню «Триады») самым быстрым способом оказалось приземление. Первая торопливо и неуклюже приземлилась на наземную дорогу в полуквартале от башни ниже по бульвару, вторая – воткнулась на свободное место на наземном этаже многоуровневой общественной парковки через улицу от захваченного здания. Их водители, явно не желая оказаться в центре того, что, судя по всему, в самом ближайшем времени должно было превратиться в зону перекрёстного огня, заперли свои машины и побежали прочь со всех ног.

В этом они были далеко не одиноки. После беспорядков прошлого месяца ни один житель Мёбиуса не был настолько глупым, чтобы оставаться там, где с минуты на минуту должна была появиться Президентская Гвардия. Массовый исход жителей за пару минут превратил оживлённые деловые кварталы центра города в город-призрак, оставив улицы и тротуары во власти подразделений службы безопасности, уже заполняющих подходы к зданию.

За шесть кварталов от башни «Триады» (по обе стороны от неё) пара потрёпанных аэрокаров спустилась вниз только для того, чтобы подобрать убегающих водителей фургонов, а затем раствориться в городской суете.

* * *

Настольный коммуникатор Джорджины Гернике издал громкую трель. Предводитель ударной группы подождал немного, а затем нажал кнопку «только аудио».

– Да?

– Генерал Ярдли, – раздался из комма уверенный женский голос. – С кем я говорю?

– Вы позвонила только для того, чтобы занять меня идиотскими вопросами?

– Вы конечно понимаете, что никто из вас не выйдет оттуда живым? – спокойно поинтересовалась Ярдли.

– Может быть, – согласился предводитель. – Однако умрём не только мы. Более того, счёт мертвецов уже в нашу пользу.

– Тот кто умирает, убив больше всех, всё равно труп, – нашлась с ответом Ярдли, и предводитель неожиданно для себя усмехнулся.

– Умно, генерал. Умнее чем я ожидал от такой одержимой убийствами суки, как Вы. Так Вам есть что сказать или мне  повесить трубку?

– Полагаю у вас есть какие-то требования? Ну так давайте предъявляйте их, чтобы мы могли быстрее со всем этим закончить.

– Вообще-то мои требования очень просты. Вы отпускаете всех арестованных вами за последние две или три стандартные недели невинных мужчин и женщин, затем предоставляете нам аэрокар и миз Гернике отправляется с нами на небольшую прогулку. Выполните свою часть сделки, и мы её отпустим живой и невредимой. Вы нас обманываете, и Ломброзо придётся объяснять «Триаде» по какой именно причине им потребовался новый системный управляющий на Мёбиусе.

– Хрен тебе, – голос Ярдли стал даже ещё спокойней. – Тронете хоть волосок на голове миз Гернике, и я обеспечу вам долгую мучительную смерть.

– Это если вам удастся взять нас живыми, – возразил предводитель. – Чего, я уверен, не случится. Видите ли, мы бы предпочли выйти отсюда живыми и здоровыми, но для нас приемлем и другой вариант. Ваша грёбанная Президентская Гвардия позаботилась об этом ещё в прошлом месяце. Знаете, чем я дорожил, что мне не хотелось бы потерять, генерал Ярдли? Месяц назад я бы ответил – жена, дочь-подросток и десятилетний сынишка. А сегодня? Попробуйте угадать.