«Эдик» выехал из двора, проехал еще метров двадцать и остановился.

— Чего стоим? — устало спросила Любка, за целый день уже успевшая привыкнуть к своему молчаливому «любовнику».

— Так выходы.

— Как — выходы? Куда выходы? — оторопела Любанька.

— Туда, — «Эдик» ткнул пальцем в сугроб за окошком.

— А домой-то как же? — Любка пригрелась на заднем сиденье, ее разморило и неудержимо клонило в сон. — Как же я попрусь через весь город одна?

— Я свое дэло сдэлал. Вылазь. А то зарэжу.

Любка опомнилась и, подхватив сумку, опрометью бросилась вон из машины.

Утопая по колено в грязном снегу, она выбралась на тротуар, пробежала еще метров пятьдесят и вскочила в первый попавшийся автобус, который умчал ее в неизвестном ей направлении.

К вечеру следующего дня квартира Галдиных напоминала ад.

Заламывая руки и истерически визжа, Лерка в буквальном смысле рвала на себе волосы. Она каталась по ковру в гостиной, и сквозь ее вой отчетливо различались только два слова: «Убью, суку!»

Час назад она вернулась из отделения милиции, куда ее загребли из обменного пункта, где она пыталась разменять фальшивые доллары.

По счастью, при ней были всего две стодолларовые бумажки. Она была настолько ошарашена случившимся, так отчаянно плакала и божилась, что нашла эти проклятые деньги в соседнем универмаге в обувном отделе, что ее пока отпустили, проверив документы и переписав паспортные данные, адрес и номер домашнего телефона.

Она немедленно начала названивать Ревенко, но у этой гадины никто не подходил к телефону. Тогда она вызвала с работы Вадика, требуя, чтобы он немедленно приехал. Захлебываясь слюной, она кое-как в двух словах описала ему ситуацию и попросила прихватить с собой машинку для проверки денег.

Уже через двадцать минут Вадик был дома, и жена накинулась на него разъяренной фурией:

— Я погибла! Все пропало! Нас ограбили! На меня завели дело! Ты представляешь, что это такое?! Всему конец! И твоей карьере тоже!

Флегматичный Вадик не спеша раздевался, не обращая внимания на вопли жены. Он спокойно прошел в ванную, вымыл руки, расстегнул форменный китель. Лерка продолжала орать:

— Надо что-то делать! Что же ты молчишь-то?!

— Дарлинг, я просто жду, когда ты успокоишься. С тобой сейчас невозможно разговаривать.

Вадим прошел в спальню. Пока он переодевался, Лерка на пороге нетерпеливо топала ногой, озлобленно пыхтела, но молчала.

— Вот так-то лучше. — Вадим достал из портфеля машинку. — Ну, где деньги?

— Где-где… В Караганде!! — закричала Лерка и умчалась в кухню.

Вадим последовал за ней.

Лерка вытащила из шкафчика пеструю коробку и остервенело высыпала проклятые доллары на пол.

— Подбери, — спокойно произнес Вадим.

Лерка с ненавистью сгребла пачки и швырнула их на стол. Вадим надел очки, и началась проверка. Через час он установил, что из семи пачек шесть оказались фальшивыми, и только одна настоящей.

— Значит, так… — Он устало потер переносицу и закурил. — Завтра я позвоню куда следует, и дело, конечно, прикроют. Две фальшивые бумажки не повод для расследования, это лишь досадное недоразумение. Тем более что ты их нашла в универмаге, — последние слова он произнес с некоторым нажимом. — Этой версии, дарлинг, и держись. Надеюсь, это понятно?

Лерка кивнула.

— А что касается твоей так называемой подруги…

— Да я сейчас ребятам позвоню, они ее завтра же прикопают. И всю ее семейку заодно!

— Никуда ты не позвонишь, — охладил ее пыл Вадим. — Нам еще уголовщины не хватало. Тебя же первую вычислят. Так вот…

— Это что же? Спустить ей с рук?! Пусть живет и процветает на моих хлебах?! — Лерка взвилась, но муж осадил ее, и она ударилась коленкой об угол стола. — У-я… — злобно зашипела она, но Вадим не обратил на это никакого внимания и спокойно продолжил:

— Во-первых, я не уверен, что она будет процветать. Скорее всего она мелкая сошка. Я подозреваю, что ее просто наняли, как исполнителя, она, поди, и сама ничего не знает…

— А вот я сейчас ей позвоню, и пусть попробует эта корова отвертеться!

— Ты совсем дура или прикидываешься?! — сорвался Вадим. — Ты же видела этого Эдика! Не понимаешь, кто за всем этим стоит?! Да эти чечены завтра же оторвут головы тебе, мне и Бобу! Кстати, где он? Уже десятый час!

— Ой!.. Ой… — Лерка враз побледнела. — Он же после школы к Коляну поехал… У нее он… Ой, что же теперь будет?..

— Дарлинг, настоятельно рекомендую — замолчи. Ты напортачила, теперь поздно причитать.

Вадим снял трубку и набрал номер:

— Алло! Любочка? Здравствуй, милая, это Вадим… Да, все прекрасно, спасибо. Боб у вас?… Ах, так… Нет, нет, пусть занимаются. Да, конечно, пусть переночует. Скажи ему, что Лера завтра заберет его из школы, отвезет к диетологу. Да, пусть дождется. Спасибо, милая… Да нет, она уже спит. Завтра позвонит тебе. Целую. Пока.

— Ты в своем уме? То есть как — пусть переночует? Немедленно поезжай и привези ребенка домой! — Запаниковавшая Лерка уже ничего не соображала.

Вадим повернулся к жене и ударил ее по щеке.

— Этот тон, дарлинг, прибереги для своей подружки. Пригодится еще.

Расширенными от страха глазами она смотрела на мужа, не зная, как себя вести. Вадим поднялся, достал из аптечки валерьянку, накапал в рюмку и подал жене. Та покорно выпила.

— А теперь слушай меня внимательно. — Вадим прикурил две сигареты, одну отдал жене. — О пропавших деньгах забудь. На время, безусловно. Ревенко — ни слова. Уверен, она сама не знает, что доллары фальшивые, и, если ты ей скажешь, эта дура поднимет ненужную и опасную волну. Здесь надо действовать иначе. — Вадим на минуту призадумался, протер очки и продолжил: — Ты не только будешь поддерживать с ней отношения, но станешь самой близкой подругой. И сделаешь это во что бы то ни стало.

— А зачем? — Лерка не въезжала в этот дикий, с ее точки зрения, план.

— А затем, что эта жирная свинья должна знать свое место и получить за все сполна, — рассудительно объяснял Вадим. — Скорее всего она сама где-то подставилась, но не имела права втравливать в это тебя. Не знаю, на чем ее подцепили, но ты потеряла бизнес. Свои проблемы каждый должен решать сам. Это ей даром не пройдет, разумеется. Но мы должны выждать. И в подходящий момент…

— …выдать ей по полной программе, — продолжила за мужа Лерка.

— Вот именно. Я рад, что мы наконец достигли взаимопонимания. Таким образом, ты, дарлинг, внедряешься в эту семейку, но только очень аккуратно. Ты должна стать…

— …радисткой Кэт, — скривившись, с сарказмом произнесла Лерка.

— В каком-то смысле да, — не поддержал шутки Вадим. — Пойми, сейчас главное — выждать. Сладка только выстраданная месть, а не сиюминутная. И еще очень важно, если хочешь ощутить вкус победы, остаться в стороне. Запомни это.

Лерка внимательно посмотрела на мужа, и ей вдруг сделалось по-настоящему страшно. Никогда прежде она не видела у него такого холодного, жестокого выражения лица. От его остановившегося, какого-то стеклянного взгляда ее пробрал озноб.

И впервые Лерка поняла, что человек, за которым она замужем уже почти пятнадцать лет, ей совершенно незнаком.

Любка выжидала. Она затаилась дома, старалась никуда не выходить, боялась телефонных звонков. Но все было тихо, никто не беспокоил ни ее, ни Кирилла. «Эдик» больше не появлялся, никаких угроз не поступало.

Через две недели она потихоньку съездила на Маяковку и незаметно прогулялась вдоль трех «своих» ларьков. В каждом из них сидели жгучие брюнетки с золотыми зубами, шла нормальная торговля. Любка даже купила в одном из них бутылку пива и жвачку, но никто не обратил на нее никакого внимания. То же самое, то есть ничего не произошло и у киосков на «Краснопресненской». С легким сердцем, напевая про себя любимую песенку про карнавал, она отправилась домой. Ей даже не верилось, что все так просто и быстро закончилось. Она вприпрыжку неслась от «Первомайской» к дому.