В Вероне в это время шли приготовления к торжественным похоронам Джульетты, которую все сочли умершей, и было решено, что они состоятся в тот же день поздно вечером. Пьетро, слуга Ромео, прослышав, что Джульетта умерла, в крайнем смятении решил отправиться в Мантую, но прежде дождаться похорон, чтобы воочию убедиться в смерти молодой женщины и тогда уже сообщить об этом своему господину. Желая выбраться поскорее из Вероны, он решил ночью ехать верхом на лошади, дабы рано утром, как только откроются городские ворота, попасть в Мантую. Однако, к всеобщему неудовольствию веронцев, пышное погребальное шествие с гробом Джульетты в окружении клириков и монахов города двинулось по направлению к Сан-Франческо лишь поздно вечером. Пьетро был так ошеломлен случившимся, глубоко жалея своего господина, который безгранично любил девушку, что совершенно потерял голову, забыв встретиться с фра Лоренцо и посоветоваться с ним, как он это делал в других случаях; найди он падре, он узнал бы всю историю с порошком, рассказал бы ее Ромео и не произошло бы того страшного несчастья, которое воспоследовало.
Теперь, увидя Джульетту в гробу и убедившись, что это действительно она, Пьетро сел на коня и поскакал по направлению к Виллафранка, чтобы там дать передышку лошади да и самому немного поспать. Встав за два часа до наступления дня, он на рассвете прибыл в Мантую и направился прямо в дом своего господина.
Однако вернемся в Верону; Джульетту отнесли в церковь, где, как полагается, отслужили торжественную заупокойную мессу, и около двенадцати часов ночи перенесли в гробницу. Была эта гробница мраморная и очень большая. Стояла она на возвышении за церковью и одной стороной выходила к стене кладбища, тянувшейся на расстоянии трех-четырех локтей от нее, и, когда труп клали в гробницу, приходилось выбрасывать останки тех, кто был раньше там похоронен. Когда открыли гробницу, фра Лоренцо оттащил в сторону тело Тебальдо, который, будучи от природы худощав и потеряв много крови, мало испортился и не издавал слишком большого зловония. Потом монах приказал подмести и вычистить гробницу, ибо на него были возложены заботы по похоронам, и устроил все как можно лучше; в изголовье Джульетте он положил подушечку. Потом опять запер гробницу.
Когда Пьетро вошел в дом, Ромео был еще в постели. Рыдания и слезы не давали Пьетро вымолвить ни слова, чему Ромео был крайне удивлен и, готовясь услышать о любом несчастье, только не о том, которое произошло, так сказал ему:
— Пьетро, что с тобой? Какие новости привез ты мне из Вероны? Как поживает мой отец и другие родственники? Скажи мне скорей, не мучай меня. Что случилось, почему ты столь опечален? Говори же скорей!
Пьетро, справившись наконец со своим волнением, слабым, прерывающимся голосом поведал Ромео о смерти Джульетты, сказав, что видел, как ее понесли хоронить, и что ходят слухи, будто она скончалась от тоски. От этого ужасного известия Ромео долгое время не мог прийти в себя, потом как сумасшедший вскочил с кровати и закричал:
— О изменник Ромео, вероломный предатель, из всех неблагодарных самый неблагодарный! Не от горя умерла твоя супруга, от горя не умирают; ты, несчастный, ты ее убийца, ты ее палач. Ты тот, кто погубил ее. Она писала тебе, что лучше умрет, чем будет женою другого, умоляла тебя взять ее из дома отца. И ты, неблагодарный, ты, ленивец, ты, жалкий пес, ты дал ей слово, что приедешь за ней, уговаривал ее быть веселой и откладывал со дня на день, не решаясь сделать то, что она хотела. Ты остался сидеть сложа руки, а Джульетта умерла. Джульетта умерла, а ты жив еще? О изменник, сколько раз ты писал и клялся на словах, что без нее тебе не жить. Однако ты все еще живешь. Как ты думаешь, где она? Душа ее блуждает где-то здесь и ждет, что ты последуешь за ней. Она порицает тебя: «Вот лгун, вот лживый любовник и неверный супруг; до него дошла весть, что я умерла, а он продолжает жить!»
О, прости, прости меня, возлюбленная супруга моя, я сознаю свой величайший грех. Но если того горя, которое сверх всякой меры терзает меня, недостаточно, чтобы отнять у меня жизнь, я сам сделаю то, что полагалось сделать ему. Я покончу с собой — вопреки горю и смерти, которые медлят.
Сказав это, он протянул руку к шпаге, что висела в головах кровати, и, вынув ее из ножон, приставил к груди против сердца. Однако добрый Пьетро подоспел вовремя и вырвал шпагу у него из рук, так что Ромео не успел себя ранить. Пьетро стал утешать его, как подобает хорошему и доброму слуге, уговаривая не совершать никаких безумств, а остаться жить на белом свете, ибо уже никакие человеческие силы не воскресят его умершую супругу. Ромео был в таком отчаянии от этой ужасной внезапной вести, что в груди у него все окаменело, он стал подобен холодному мрамору, и ни одна слезинка не скатилась у него из глаз. Если бы кто-либо поглядел на его лицо в этот момент, то сказал бы, пожалуй, что это статуя, а не живой человек. Но не прошло много времени, как слезы полились у него в таком обилии, что казалось, будто забил неиссякаемый родник. Слова, которые, плача и вздыхая, он произносил, тронули бы сердце самых закоренелых злодеев. Когда его душевные страдания нашли себе наконец выход, Ромео стал помышлять о том, чтобы отдаться на волю своим горестным мукам и отчаянию, и решил, что раз его дорогая Джульетта умерла, ему незачем жить на свете. Но, приняв такое суровое решение, он и виду не показал и словом не обмолвился, но скрыл свое намерение, боясь, что слуга или кто-либо другой помешают ему привести в исполнение то, что запало ему в душу. Он строго-настрого приказал Пьетро, который был один в комнате, никому не говорить о смерти Джульетты и о том, что он собирался лишить себя жизни; потом велел ему взнуздать двух лошадей, сказав, что собирается ехать в Верону.
— Я хочу, — молвил Ромео, — чтобы ты потихонечку, не говоря никому ни слова, уехал отсюда, а когда прибудешь в Верону, не говори отцу, что я должен приехать, приготовь инструменты, чтобы открыть гробницу, и подпорки для крышки, ибо сегодня к ночи я буду в Вороне и направлюсь прямо в домик, что стоит за нашим садом, а между тремя и четырьмя часами мы пойдем с тобой на кладбище; я хочу в последний раз увидеть мою дорогую супругу, покоящуюся в гробу. А поутру я, неузнанный, покину Верону, ты меня в пути догонишь, и мы вместе вернемся сюда.
Недолго оставался Пьетро в Мантуе. Когда он уехал, Ромео написал отцу письмо и просил у него прощения за самовольную женитьбу, рассказав о своей любви и о совершившемся браке. Он горячо умолял отца, чтобы тот приказал постоянно служить торжественную заупокойную мессу на могиле своей невестки, оплачивая это из личных доходов Ромео; у Ромео было несколько имений, доставшихся ему в наследство по завещанию умершей тетки. Он просил также обеспечить Пьетро, дабы он, не прибегая к милости других, мог жить безбедно. И об исполнении этих двух своих желаний он настойчиво просил отца, утверждая, что это его последняя воля. А так как тетка его умерла совсем недавно, он также просил отца первые доходы с его имений раздать нищим во имя божие. Написав письмо и запечатав его, он положил его за пазуху. Потом взял бутылочку с ядовитым зельем, оделся в немецкое платье и сказал своим слугам, что на следующий день вернется и что сопровождать его не нужно. Он скакал что есть мочи, и в час вечерней молитвы прибыл в Верону и отправился прямо к Пьетро, который приготовил все, что ему было приказано. Около четырех часов, ночи, запасшись различными инструментами, которые могли понадобиться, они направились в крепость и без всякой помехи проникли на кладбище церкви Сан-Франческо. Там они без труда нашли гробницу, где покоилась Джульетта, открыли ее и под крышку подставили подпорки. Пьетро по приказанию Ромео принес с собой маленький фонарь, который некоторые называют «чека», а другие «сорда»[201]. При свете его они совершили то, что хотели. Войдя внутрь склепа, Ромео увидел свою дорогую супругу, которая поистине казалась покойницей. Ромео бросился почти без чувств на тело своей Джульетты, похолодевший более, чем она, и некоторое время лежал, охваченный великим горем, похожий сам на мертвеца. Придя в себя, он принялся горько плакать, обнимая и целуя Джульетту, орошая слезами ее мертвенно-бледное лицо. Рыдания не давали ему произнести ни слова. Он долго плакал и так убивался, что самые жестокие сердца дрогнули бы от жалости. Потом, решив, что жизнь ему более не нужна, он взял бутылочку с ядом, которая была у него с собой, поднес ее ко рту и залпом выпил. Сделав это, он позвал Пьетро, который поджидал его на кладбище, и велел ему приблизиться. Когда тот подошел к нему и стал, прислонившись к стене гробницы, Ромео так сказал ему:
