Эти и другие подобные вопросы задавали себе очень многие, но сколь-нибудь внятного ответа так и не сумел найти никто, поэтому чуть ли не каждый сейчас втихомолку молился сроим богам, прося их о помощи и защите в этом опаснейшем походе в полную неизвестность.

Первые доказательства того, что впереди отряд ожидает новая опасность, появились у самого выхода из ущелья, — множество вбитых в землю шестов и кольев, острия которых венчали человеческие и очень похожие на человеческие черепа. Землю вокруг устилали кости… целые груды самых разнородных костей. Сколько же народа нужно было умертвить для того, чтобы устроить все это?! Сотни, а может, и тысячи. Грандиозность произошедших тут убийств поразила воображение даже Укума и его людей, которые сами имели обыкновение украшать частокол, окружавший их селение, головами убитых в бою врагов.

В самом центре каменистой площадки стоял большой алтарь, весь покрытый пятнами запекшейся крови. К нему были намертво приделаны изготовленные из золота кандалы, которыми, без сомнения, сковывали тех, кого собирались принести здесь в жертву. Это место представляло собой храм под открытым небом, где периодически совершались леденящие душу обряды.

Окинув всю эту картину гневным взором, Кулл скомандовал:

— А ну, тащите сюда пленного! Сейчас он нам расскажет, что за изуверы обитают в здешних местах!

— А если он не захочет рассказывать? — предположил Сигвер. — Что тогда?

— У меня захочет, будь уверен, — пообещал Кулл таким тоном, что у его приятеля мурашки пробежали по спине. — Клянусь Валкой!

Взгляд атланта полыхал гневом, — а это, как чувствовали все, кто хорошо его знал, не предвещало пленнику ничего хорошего, ибо изуверов, проливавших потоки невинной крови в угоду не важно каким богам или духам, Кулл ненавидел точно так же, как и насильников. Во всяком случае, он никогда не упускал возможность собственноручно свернуть им шею.

Связанного пленного притащили и бросили к ногам мрачного, словно все грозовые тучи на свете, атланта. Тот, призвав Аринандо в качестве переводчика, начал допрос.

— Кто ты такой? К какому племени принадлежишь? Кто ваш вождь?

Аринандо старательно переводил обращенные к пленному вопросы, однако тот явно не был расположен на них отвечать, изобразив на лице полное безразличие ко всему происходящему вокруг.

— Не хочешь говорить по-хорошему?! — прорычал разъяренный Кулл. — Ладно. Мы можем и по-плохому! В конце концов, недаром меня многие величают варваром. Что не знаешь, кто такие варвары? Ничего. Это вполне поправимо.

Тут он одним движением сгреб пленника в охапку и как следует его встряханул. Несмотря на все свое самообладание, тот заметно побелел.

— А ну, говори, собака, что у тебя спрашивают! — прорычал ему в лицо Кулл. — Иначе я вытрясу из тебя всю душу, а то, что останется — съем!

Аринандо снова перевел пленному каждое слово, но тот по-прежнему не желал открывать рта.

— Что ж, ты сам напросился, — заключил Кулл. — Теперь ты узнаешь, что чувствует жертва, лежа на этом самом алтаре.

С этими словами, он бросил его своим людям, приказав приковать пленного к алтарю, что те тут же и сделали, но дальше этого дело не пошло. На арене объявились новые игроки, приковавшие к себе все внимание Кулла и его отряда.

Внезапно из джунглей, которые начинались в сотне шагов от зловещего частокола, вывалила целая толпа вооруженных людей и мургов. Их было по меньшей мере несколько сотен. Все, как один, в золотых панцирях или нагрудниках. На некоторых был надет полный доспех (включая шлем) все из того же драгоценного металла.

Оружием людям служили бронзовые, золотые и даже железные мечи, топоры, длинные ножи и копья. Мурги же, в основном, были вооружены либо дубинами, либо огромными молотами, которыми размахивали с такой легкостью, словно те совсем ничего не весили. Среди воинов-людей было также немало лучников и пращников, — но отнюдь не пехота составляла главную ударную силу этого небольшого и довольно пестрого воинства.

Ломая деревья, словно сухие ветки, и переваливаясь на ходу, из джунглей выбрались три здоровенных чудища. На спине у каждого сидело по несколько воинов-людей, вооруженных луками.

По своему виду, эти три чудовища, несомненно, были ящерами. Их тела покрывало некое подобие чешуи. Огромные пасти были полны острейших зубов, способных с легкостью перекусить не только человека, но и кого-нибудь покрупнее. На концах длинных хвостов у каждого ящера имелась большая шаровидная шишка, из которой торчало несколько острых колючек.

Передвигались они на могучих когтистых лапах, каждая толщиной с добрый ствол дерева. В холке каждое из чудищ было выше не только любого человека, но и мурга, самые маленькие из которых возвышались над людьми на целую голову.

Ящеры надвигались на отряд Кулла не торопясь, словно воплощенная неизбежность, то и дело оглашая окрестности торжествующе-грозным ревом. Вероятно, именно люди являлись их излюбленной пищей, потому как трудно было предположить, чтобы подобные монстры оказались миролюбивыми травоядными созданиями.

Пропустив вперед гигантских боевых тварей, вражеские пехотинцы двинулись за ними следом. Видимо, именно трем монстрам была предоставлена высокая честь нанести основной удар по пришельцам, явившимся в долину непонятно откуда и с неведомой целью.

— Не поддаваться панике! — скомандовал Кулл отряду. — Мы справимся и с этим, если как следует постараемся!

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?! — бросил ему Сигвер. — Лично я понятия не имею, как к этим тварям подступиться.

— Сейчас я что-нибудь придумаю, — пообещал Аринандо, копаясь в своей сумке, где держал всякие магические порошки и зелья. — Что-нибудь такое, что поможет одолеть этих…

— Сделай такую милость, только поскорей, — отозвался Сигвер. — Боюсь, что времени на раздумья эти чудища нам не оставили.

Между тем, выхватив топор, Кулл продолжил отдавать распоряжения отряду:

— Лучники, стреляйте по людям и мургам! Те, кто с копьями — вперед!

И подавая личный пример, он бросился к ближайшему из ящеров. Огромные челюсти щелкнули над самой головой атланта, однако тот не стал дожидаться, когда его перекусят пополам. Сжав топор обеими руками, Кулл обрушил его на толстую шею твари, вложив в этот удар всю силу, на которую только был способен.

Острое лезвие из прекрасной стали глубоко вошло в шею ящера, но перерубить ее одним ударом все же не смогло. Из раны потоком хлынула кровь. Наверняка, одна из шейных артерий, снабжавших кровью мозг, оказалась перерубленной или, во всяком случае, сильно задетой.

Дикий рев раненого зверя огласил собой весь остров.

Не без труда Кулл вырвал из раны глубоко застрявший топор, после чего предусмотрительно отскочил назад — и вовремя. Тяжело раненый ящер, выйдя из подчинения всадников, резко шарахнулся в сторону. При этом одним взмахом хвоста он сбил наездников со спины второго своего собрата… однако этим дело не закончилось. Совершенно обезумев от боли, раненый зверь бросился назад в джунгли. Путь его пролег прямо сквозь толпу людей и мургов, что наступали на врагов следом за ним. Некоторые, кто был половчей, успели отскочить или отбежать в сторону, однако не менее десятка оказались раздавленными. Впрочем, до джунглей ящер так и не добрался. У самой кромки леса он упал и после непродолжительной агонии затих.

Тем временем магу Аринандо удалось сплести заклятие, эффект которого оказался поразительным. Оба уцелевших зверя, словно обезумев, с непередаваемой яростью набросились друг на друга. В ход пошло все: огромные челюсти, острые когти и шипастые хвосты. От места их битвы обеим противоборствующем сторонам волей-неволей пришлось держаться как можно дальше. Что вполне естественно, когда в бой друг с другом вступают такие гиганты, — все остальные поединки приходится откладывать на потом.

— Что такое ты сотворил, маг? — поинтересовался Сигвер. — С чего вдруг эти две бестии так люто возненавидели друг дружку?

На что тот ответил прямо: