Но я уже забегаю.

Мы поехали в Энск, поселились у тети. Александр устроился в проектном институте, я же романтично попросилась на самый трудный участок. Начальник управления торговли лишь улыбнулся на это и направил меня в городской универмаг, дали мне секцию зонтиков. Город расположен в зоне повышенной влажности, осень затяжная, на полках же и намека на зонтики не видать, одни синтетические накидки, да и те уже выходили из моды.

С этой прозы начался главный роман моей жизни.

Ирония: прошусь на самый трудный участок — и попадаю на зонтики. Впрочем, оказалось совсем не просто. Как я буду торговать зонтиками, если их в природе не существует? И знаешь, вывернулась-таки. О, тут способ простой, никаких хитростей: вышла на прямую связь с поставщиком, поехала на одну фабрику, на другую, заключила прямые договора. Конечно, это тебе не японский артикул, но тем не менее кое-что, все-таки не крышка от кастрюли, а главное, не промокает и слышно, как дождик шуршит над головой.

Три года держу со своей секцией первое место по универмагу. Меня посылают на курсы по повышению. Учусь, возвращаюсь обратно. Нам с Александром квартиру дали, теперь мы уже автономная семья, предаемся благосостоянию.

Дочь растет, муж защитился, получил завлаба, что еще мудрому желать? А меня все гложет что-то глухое и затягивающее. Мечтаю мир удивить. Облако у меня такое было: пухлое, радужное. Взберусь на облако своих грез и парю в неизвестном направлении.

Так в моих облачно-радужных смятениях прошло несколько лет. По-прежнему цепко держусь за первое место, заработала переходящее Красное знамя. В моем распоряжении уже не единственно зонтики, а вся галантерея, мужская и женская. Так что и возможностей стало больше. У меня, вообрази себе, появляются завистники,вернее, завистницы.

И вот наступает мой год. Совершенно точно, это было ровно пять лет назад. Значит, ты что-то слышала? Краем уха? Зато сейчас слушай в оба.

Была у нас директриса. Опытная, властолюбивая, уже в годах, дважды бабушка. И пошли неприятности с оборотом: поставки срываются. Директриса перенервничала, у нее обширный инфаркт, спустя две недели повторный, с осложнениями. Крупнейший в области универмаг остается без руководителя.

Вызывает меня начальник управления торговли и с первого слова огорошивает:

— Нина Петровна, принимайте универмаг.

У меня сердечко застучало: не подвело-таки мое облако, всплывает предо мной. Но я держусь, веду игру на повышение:

— Что вы, Афанасий Семенович? Справлюсь ли?

— Я давно к вам присматриваюсь, Нина Петровна, вы должны справиться, не можете не справиться. А вы что, сомневаетесь?

— Я сомневаюсь, утвердят ли меня?

— Это будет зависеть от вас. Завтра же принимайте дела.

Правда, пока я и. о. — исполняю обязанности, — но это, как говорится, детали.

Жизнь завертелась. Ты только представь, Кира, в тридцать два года получить внеразрядный универмаг на шестьсот торговых мест с оборотом на десятки миллионов рублей.

В тот год, который мне по наследству достался, правда, не очень-то удалось выкрутиться, хотя я из кожи лезла. Типичный разрыв между покрытием и фондами. Плана дают на десять миллионов, а товара имеется на восемь. Спрашивается, чем покрыть разрыв?

Достала партию немецких пальто, югославские сапожки, нашу синтетику, но мало, мало. Потребитель у нас ненасытен, это же буквально какая-то бездонная бочка, а не потребитель. Но он уже становится разборчивым, ему подавай дефицит, самую что ни на есть модную тряпку. У нас в райторге работает один старикан, сорок лет сидит на торговле, зубы на ней съел. Он и говорит:

— Есть лишь один способ ликвидировать очереди — забить полки неходовыми товарами. А вы, Нина Петровна, сознательно создаете давку в своем магазине. Зачем вам это?

Мне бы прислушаться к мудрым заветам. Но я молодая, горячая, витаю на радужном облаке. Уже полгода как меня назначили, а я еще никого не удивила.

Оборот я закрыла на девяносто девяти процентах, но и это было расценено как грандиозный успех молодого руководителя. А у нашей директрисы дела неважнецкие: из больницы она вроде и выписалась, но все равно на постельном режиме и работать не может. По настоянию врачей она подает заявление на пенсию, и я перестаю быть и. о.

Теперь я уже сама директриса. Заделалась хозяйкой дефицита. Меня все знают, я знаю всех.

Рвусь в бой. Меня прежняя мысль сверлит: что бы такое-этакое сочинить для общего блага?

Спустили нам новый план: факт прошлого года плюс семь процентов прироста. Многовато. Если я ничего не придумаю, грош мне цена в базарный день.

И тут меня осенило: ярмарка! Надо устроить ярмарку. Как сейчас помню, мы со Светой, ей тогда восьмой годик шел, в зимнее воскресенье гуляли по парку вдоль реки. За парком тянулся пустырь, а прямо за пустырем автовокзал, от которого идут автобусы по всей области.

Пустырь даже деревцами обсажен. Лучшего места не придумаешь. Сама природа позаботилась обо мне. С одной стороны река, с другой — многолюдный парк, с третьей стороны еще более многолюдный автовокзал. Выходит, пустырь со всех сторон окружен потенциальными потребителями.

Не зря сказано: идеи приходят в голову тому, кто их ищет. А я так искала мою голубую идею.

Дело за малым — за ярмаркой. Ярмарка и станет моим радужным облаком. Мир я, разумеется, не удивлю, но город мой скажет мне спасибо, а я дам хороший оборот городу.

Едва я возрадовалась своей находке, меня тут же обуял страх.

«А фанера, гвозди, краска? — подумала я с тоской. — Откуда я возьму все это?»

В самом деле, мы сдаем в госбюджет десятки миллионов, а все, что приходится нам, зависит от плана товарооборота. Ну похвалили меня, даже премию дали — так это мое. А фонд развития моего универмага? Коль я не дала сто процентов, значит, у меня и фонд развития срезан. Да что я тебе объясняю, ты сама не хуже меня знаешь общий порядок.

Но мне уже хода назад нет, зубами вгрызлась в идею. Ах, если бы мы могли предвидеть не только трудности, но и последствия... Стоило высказать идею вслух, произвести ее, так сказать, на свет, тут же обнаружились противники. В горсовете идею ярмарки не поддержали, более того — активно против. Мои помощники тоже пытаются меня образумить.

Нашелся все же рассудительный человек, Афанасий Семенович, мой непосредственный начальник, который и сделал меня директором. Стали пробивать идею вместе с ним. Дошли до бюро горкома, и тут нас поддержали.

Решение принято. Зато фондов на голубую идею никаких. Начинаю учиться хозяйственным уловкам. Созидаем ярмарку по графе капремонта. Проект, постройка — все по обходной технологии.

Я же не для себя... Меня всегда тайно волновала толпа у прилавка. Я жадно следила за каждым человеком: возьмет он что-либо или отойдет ни с чем? И я трепетно радовалась вместе с ним, когда он выходил на улицу с ворохом свертков.

Наш потребитель развивается в правильном направлении. Потребитель растет, у него тугой кошелек появился. Но он желает расстаться со своим кошельком разумно. Ассортимент идей ему в данном случае ни к чему, он требует ассортимента вещей. Он импорта хочет. И даже импорт у него пойдет не всякий. Ему жизненно необходим передовой товар.

А нас на всех совещаниях поучают, когда мы не даем оборота. Надо-де лучше работать с потребителем.

— Это же стыд, когда наш энский потребитель едет от нас в город Эмск и там тратит деньги, заработанные им в Энске.

Я однажды слушала, слушала такие речи, не выдержала, выскочила на трибуну и говорю:

— Вот вы учите нас работать с потребителем. Лучше вместо этого дайте нам фонды. Дайте нам импорт или отечественный, но чтобы это был передовой товар. Тогда и к нам из Эмска приедут.

Сорвала аплодисменты. И заработала себе кличку: передовой товарище. Дайте передовому товарищу самый передовой товарище...

Надо отрабатывать звание. А по торговым точкам уже слух пошел: «Слышали, как наш передовой товарище отличился? Ярмарку на реке затеял».