Еще одно, последнее усилие. Алло, слушаю. Наконец-то объявился, Петрович. Сдал кафе? Крыша будет. За крышей уже поехали, я достал рубероид. Другой бы эту крышу газеткой прикрыл и доказывал бы, что она есть. Как Проценко, сосед, в прошлом квартале детские ясли сдал без туалета да еще всех убедил — зачем яслям туалет, им ночных горшков хватит, а туалет сдадим во вторую очередь.

Мы честно признаем, что крыши нет. Но будет! И будет в этом квартале! То есть сегодня! А для приемочной комиссии устроим прием, это само собой разумеется, как же не посидеть в новом прекрасном кафе, скромно так, но тепло, рублей этак на пятьсот-шестьсот. (Тук-тук, плюсуй, «Искра», ты все умеешь.) Да, да Петрович, слушаю. Переговорил с членами, подготовил их? Молодец. А с пожарником как? Он же не принимает, у него язва. Хорошо, пожарника беру на себя. Лиза с его женой дружит, они тут у меня в приемной о новых сапожках мечтали.

Уф! Кафе они примут. Комиссия от заказчика, верно, а заказчик — наше недреманное око — еще вернее. Ну куда им деваться? В этом деле у нас полная стыковка. Как с душкой-ревизором из райэнерго. Ничего не скажешь, это кто-то хорошую штуку придумал — чтобы у заказчика и подрядчика был один и тот же план. Мне 100 тысяч сделать, а ему столько же принять и оплатить мне. Если он не оплатит, что я ему сдаю, что сделал ему и что не сделал, он же и погорит. Полная стыковка, как в невесомости.

Значит, так, подбиваем предварительные итоги. Прошли всю новейшую азбуку от «а» до «я». Тук-тук: бетон, земля, металл, дожди, тук-тук: закупки, объекты, штрафы, прибытки и убытки, тук-тук: амортизация, канализация, утечка и усушка, тук-тук: сплошные плюсы и минусы, за то в итоге имеем, ого! Сколько же мы имеем? Ну, что я вам говорил? 100 043 — даже с перевыполнением! Можно рапортовать Виктору Семеновичу.

Алло, Карманов у аппарата. Все в порядке, Соня, не волнуйся. Как пропал? Вот это номер. И у тебя взял? Сколько? 44 копейки — на тетрадку. Вот жулик. Я ему последние выгреб, а он и тебя раскошелил. Идет на явный перерасход. Я тут каждую государственную копейку считаю, у меня электронный учет, а этот оболтус транжирит наши кровные направо и налево. Придется с ним переговорить, серьезный будет разговор, мужской, да не волнуйся ты, он купаться на паром поехал. Как ночь? И впрямь уже ночь. (Такая у нас запарка, света божьего не замечаешь.) Ах, Соня, Соня, так ли было в молодые наши годы, когда я прорабом начинал... И что нынче: и сладкий сон, и страшная сказка — зато выгнал сто тысяч валом. (Эй, «Искра», не урчи, а то выключу, ты свое дело сделала и помалкивай.)

Дети, дети. Они и любовь, и забота, и тревога. Наигрались и спят, им снятся детские игры: тили-бом, тили-бом... У них свой мир. У них иные игры, не то что у нас. И пусть будет так, чтобы им, когда они вырастут, не пришлось бы играть в наши игры: висеть вниз головой и показывать цирковые номера.

Опять размечтался. Пора рапортовать. Алло, соедини-ка меня с трестом. Виктор Семенович? Карманов докладывает — победа! Как не Виктор Семенович? Кто же это? Новый управляющий? А где же наш? Сняли? Куда? В неизвестном направлении. (Вот это действительно цирковой номер, как в сказке. Дайте мне валидол.) Даю отбой — тревога! Внимание по всем объектам: дать задний ход. Чтобы к утру не было ничего такого из того, что было. К нам едет новый управляющий.

Будьте добры, мне необходимо попасть на девятый этаж в комнату № 21 к товарищу Широкову. Как вы сказали? Девятый этаж находится именно на девятом этаже, а комната номер 21 за двадцать первой дверью? И пропуск мне уже выписан? М-да, в этом учреждений удивительный порядок, тут надо держать ухо востро.

На лестницах ковры. Фикусы по углам. Всюду стрелки, указатели. И лифт работает. Нет, тут явно что-то не так. Казус деликти, как говорили древние: трудный случай. Ага, вот оно! Объявление на стене: «Вниманию изобретателей! Идеи, схемы, чертежи и действующие модели вечного двигателя (перпетуум мобиле) на рассмотрение и экспертизу не принимаются». Ну, положим, это они не сами придумали, нечто похожее уже сто лет висит во Французской академии в городе Париже.

Впрочем, ко мне данное объявление не относится. У меня не перпетуум мобиле, у меня перпетуа люкс — не вечный двигатель, а вечный свет. Это совсем другой пассаж. Гляньте хоть на солнце, оно же вечно светит — и никто не удивляется.

Сейчас загадаю: если поеду в лифте один, тогда все сойдется, и я получу авторское свидетельство. Ну, ну — никого нет? Так, прекрасно, нажимаю девятую кнопку — возношусь к признанию и славе. Тимофей Лучинин — изобретатель вечного света! Вечная слава Лучинину!

Проверим еще раз. Все ли взял? Папка, схемы, графики. А где же коробка с образцом? Неужто забыл... Ага, вот она. Омнеа мэа мекум порто — все мое ношу с собой.

Вы только подумайте: остановились точно на девятом этаже. Опять фикусы? Интересно рассчитать, сколько фикусов требуется на одно учреждение? А на сто? На пятьсот? Срочно требуется комбинат по производству фикусов.

Вот и дверь — 21. Ну, с богом! К вам можно, Станислав Сергеевич? Добрый день. Разрешите представиться: Тимофей Иванович Лучинин, мы с вами по телефону... а теперь я собственнолично, чтобы вручить вам свою судьбу.

Спасибо, Станислав Сергеевич, конечно, я присяду, готов ответить на все ваши вопросы. Дело серьезное, тут пятью минутами не отделаешься. Пора призвать этих бюрократов к порядку. По телефону вы мне сообщили, что почти не сомневаетесь в успехе, необходимы некоторые формальности, я понимаю. Совершенно согласен с вами: мы не имеем права отдавать наш приоритет на такое открытие другим народам. И внедрять надо скорее, Станислав Сергеевич. Как вы сказали: от идеи до внедрения один шаг. Вашими бы устами... А то ведь порой годы проходят, десятилетия...

Ах, сколько я ждал нашей встречи. Перипетий было много, больше, чем следует. Я изложу их вам, ибо сказано в давние времена: аудитор эт альтера парс — следует выслушать и другую сторону. С этим я и пришел, чтобы излиться всей душой безутайно. Ведь это так важно, когда тебя слушают.

По образованию я инженер-электрик, работаю в Энске в конструкторском бюро. И вот однажды меня осенило: человечеству необходим перпетуа люкс.

Одну минуту, не отвергайте. На этом термине я настаиваю самым категорическим образом, у меня тоже свои принципы. Именно перпетуа и именно люкс — только так может быть записано в авторском свидетельстве. Мир должен знать имя изобретателя вечного света.

При чем тут перпетуум мобиле? Извините, мое изобретение не имеет к нему ни малейшего отношения, и я это докажу. Пожалуйста, мое открытие со мной, оно в портфеле. Можете посмотреть, пощупать, проверить в работе. Прошу вас, берите из коробочки.

Теперь убедились? Как говорится: квод эрат демонстрандум — что и требовалось доказать. Древние римляне были мудрыми людьми и, следовательно, щедрыми. Они оставили нам свое бессмертное наследство в великих афоризмах. Но одного не знали древние — электричества, хоть и догадывались о его существовании. Именно поэтому я и решил в их честь...

Как, вам еще не ясно, что это такое? Это и есть искомый перпетуа люкс. Ага, понимаю, вы судили по нашему предварительному телефонному разговору и полагали, что перед вами явится нечто необычное, дерзостное, фундаментальное. Мое изобретение отвечает лишь последнему условию: оно действительно фундаментально. Вам видится самая обыкновенная лампочка, так сказать, вульгарис люкс. Но смею вас заверить: вы держите в руках необыкновенный прибор, хотя по виду он ничем не отличается от обычной лампочки.

Вы заметили: и маркировка точно такая же, на маковке — 220 вольт, 75 ватт, марка нашего энского завода и дата выпуска. Конструкция ничем внешне не отличается: цоколь, колба, нить накаливания — все, в том числе и технология изготовления, остается прежним. Кстати, эта лампочка сошла с конвейера, так что маркировка на ней подлинная. И горит моя лампочка так же.