Теперь нам хлеба хватит по 11 число включительно. И привезти его должны 11-го или 12-го, но тогда не выйдет утром по 600 г. Начснаб разрешил дать нам за перенос хлеба на пятерых буханку того хлеба, который мы привезли на санках (она в 1,5 раза меньше тех, что привезла машина).

Суворов пошел делить хлеб, а я остался у кладовки, надеясь получить еще за то, что ездил в порт. Точно, Емельянов дал граммов по 200 мне и Володину. Все же скуп он. Володин попросил еще масла. Ну, это, конечно, лишнее. Суворов разделил, конечно, хлеб так, что вышло мне граммов 150. Ну, ладно. Съел те кусочки, что привез из порта, кусочек, что дали за перенос хлеба, а остальной оставил к ужину.

Ужин сегодня ничего. Во-первых, к ужину дали по 300 г хлеба, привезенного на машине, мягкого. На первое суп с ячневой крупой. На второе пшенная каша – 6 столовых ложек с котлетой граммов на 50 с компотной подливой.

Что со мной случилось? Не лезет каша, да и только. Едва-едва доел. Котлету все-таки оставил. Ребята не верят. Съел только 200 г хлеба, который дали за носку с машины. Вечером тоже основательно подкрепился – две кружки чая, 100 г хлеба и 20 г масла. 300 г хлеба оставил нетронутым, а остальной разрезал и оставил на утро, намазав маслом.

Сегодня я получил 1350 г хлеба и съел граммов 950!

Получил письмо от Алика от 13.01.

Вечером зачитали большой приказ о перемещениях личного состава на корабле. Все не упомнил, но о знакомых лицах запишу. Оказывается, еще 1 февраля наш капитан-лейтенант Линич сдал дела командира БЧ-2 лейтенанту Кузнецову и уже 4 февраля убыл в распоряжение штаба КБФ. Не знаю, его ли была инициатива или командира корабля? С командиром они были в одном звании, но Мокасей-Шибинский из торгового флота, а Линич с 18-го по 37-й год служил на флоте. Командовал плутонговой артиллерией линкора «Парижская Коммуна», служил вахтенным начальником на «Марате», на эсминцах и др. кораблях. И фактически командовал «Суур-Тыллом» с июля по ноябрь. Поэтому быть командиром БЧ-2 в составе 4-х «сорокопяток» – не такая уж большая честь. Так что, может, он и сам попросил о переводе. Хотя с некоторыми его распоряжениями мы бывали не согласны, но по большому счету он был справедливым, не вредным, не злопамятным, всегда выдержанным и спокойным.

С 1 -го же февраля нашим непосредственным командиром – командиром батареи «сорокопяток» назначен лейтенант Быков Александр Васильевич, а Емельянова повысили – назначили командиром отделения радистов. Несколько человек, в том числе Ратман Павел Иванович, переведены на должность старших котельных машинистов. Младший лейтенант-армеец Дьяконов Сергей Иванович с 25 января прикомандирован на корабль в качестве руководителя занятий стрелковой ротой корабля.

Из ЛФЭ в нашу БЧ прибыло пополнение: старшина 1 статьи Швед Григорий – командиром отделения комендоров, старшина 2 статьи Шелепов Григории – тоже командиром отделения комендоров (наверное, командирами для будущих 76-мм орудий, которые никак не установят), и к/ф. Кошелев Иван – пулеметчик.

Кто-то убыл в госпиталь, кто-то на плавбазу «Аэгна», кого-то отстранили от должности и т.д.

Утром дали 600 г хлеба, но уже того, что мы привезли, а в кают- компанию свежего. Вчера вечером, по пожеланию старпома, было наоборот, но тот хлеб, очевидно, не особенно там понравился. Масла дали только по 30 г, а по 10 г удержали за то, что ушло на котлеты. Начинается. Нам положено по 43 г, а дают по 40. Значит, со всех каждый день остается 300 г. Куда они идут? Разве бы его не хватило на те же котлеты? Утром выпил 3 стакана чая, съел вчерашнюю котлету и весь оставшийся вчера хлеб – 400 г с 15 г масла.

Утром я спросил у Фахрутдинова, куда я назначен, таскать ли уголь или поеду за углем? Я бы хотел последнее. «А тебе не все равно? Или по углю соскучился? Работать захотел? Сиди и молчи!»

Я понял так, что меня не пошлют на уголь, и замолчал.

В 8.30 дудка: «Угольный аврал». На стенке свалено 20 тонн угля, который вчера привезли нам наши соседи. Я, как водится, в списке.

Суворов, как всегда, в стороне. Всего на уголь выделено 25 человек. Я попал в «подкидывалыцики», – накидывать мешки с углем на спины тем, кто их переносит на корабль. Работали до 11 часов, перетаскали тонн 13. На полчаса – вынужденный перекур – обстрел района нашего завода и города.

На обед суп с ячневой крупой. Густой! На второе не особенно густая гречневая каша – 6,5 ложек и одна небольшая (граммов 45) котлетка. На третье стакан компота с 11-го ягодами и 200 г хлеба.

После обеда в 13 часов Шаталов (командир 76-мм батареи) велел идти к младшему лейтенанту Дьяконову. Оказывается, идем стрелять.

В первую очередь попали я, Жентычко и Головащенко. Прошли вдоль стапеля под корму заложенного корабля и там расположились. Рассмотрел я повнимательнее заложенный корабль и решил, что это не крейсер, а что-то вроде броненосца береговой обороны или линкора. Киля совсем не заметно. У него отмечено пока что 450 шпангоутов, но корма еще не заложена. Расстояние между шпангоутами небольшое – сантиметров 35-40. Это что-то больше крейсера.

Пришли на приготовленную позицию, расстелили брезент, улеглись, получили по три патрона. Дистанция 300 метров. Огонь! Первый выстрел у меня вышел чуть позже, чем у Жентычко, и я сорвал его. Результаты у меня: 2, 6, 8. Итого 16. У Жентычко – 21, у Головащенко -16. Слабовато.

Только отошли от мишеней – разрывы снарядов южнее нас. Очевидно, опять подошел немецкий бронепоезд. «Сыпет» без перерыва по Нарвской заставе.

Я облазил где только мог под кораблем, слазил на самый верх, но там все завалено снегом и ничего не видно. Пришел Головащенко и сказал, что старпом торопит идти на погрузку угля. Но мы пошли в кубрик. Погрелись немного и снова на уголь – с 14 до 17. Привезли еще две машины угля. Теперь я уже таскал уголек. Сначала в корзине вдвоем с Жентычко, потом один в мешке.

К ужину, говорят, будут котлеты … в кают-компании. Совершенно справедливо – мы 6 часов таскали уголь, а кают- компания будет на ужин кушать котлеты. На ужин борщ мясной. Мне попался кусок граммов в 15. На второе жидкая манная каша – 5 ложек с компотной подливой по полторы ложки. Съел 200 г хлеба. Сегодня загнал рабочему пачку махорки и граммов 150 хлеба за 50 рублей. Обещал продавать ему через день по 200 граммов хлеба за 40 рублей.

Сегодня стою вахту у арт. погреба в первую смену. В первую хорошо стоять, т.к. остается время поспать. Когда стоял с 12 до 15, пробовал задремать. Так быстрее идет время. Чай не пил.

Утром подал через Фахрутдннова рапорт лейтенанту Кузнецову с просьбой выйти в город после аврала для отправки денег домой. «Отказать, переслать с почтальоном». Что ж, ладно.

После завтрака – аврал. До 10 часов был на палубе, а потом читал в кубрике Герцена «Записка одного молодого человека». Этот том достал Суворов на погоревшей квартире командира корабля, куда они ходили вчера вместо угольного аврала. На обед суп с ячневой крупой без мяса – его нет совсем. Вчера мяса хватило только на кают-компанию. Та же история, что и со шпротами: на все 120 человек не хватило бы мяса на котлеты, так лучше будет, если кают-компания получит по две котлеты. Так и вышло. Утром дали дополнительно по пирожку ржаному граммов в 100 с рисом и вычли 10 г масла – ушло на пирожки. На второе средненькая гречневая каша – 6 ложек, с мясной подливой без мяса – 3,5 ложки и компот с четырьмя ягодами, 250 г хлеба, 15 г масла.

После обеда поспал, почитал. В бане полно народа – ни постирать, ни помыться. Время идет незаметно.

На ужин суп с манкой, ячневая каша – 5 ложек с мясной подливой – 2,5 ложки и 150 г хлеба. Кок добавил одну кружку супу, хотя и кричал, что добавки не будет, но раздал человек на 20. После ужина пошел стираться и мыться с расчетом успеть до отхода ко сну. Перестирал робу, тельник, два полотенца, теплую рубашку. Только хотел мыться, вызывают строиться – будет раздача боевых номеров. Мой боевой номер 2-22-4. Помылся как раз, когда дали предупреждение о выключении света. Чай не пил.