В половине девятого привезли хлеб. Мы готовы: я, Суворов, Головощапов, Фахрутдинов и привязался Афанков. Хлеб ничего. 250 кг. На трапе я споткнулся, грохнулся с ящиком на палубу и здорово треснулся подбородком об ящик – синяк. Бондаренко, вахтенный у трапа, бросился к ящику, схватился за горбушку, но я успел дать ему пинка, и он отлетел. После разгрузки Ширяев дал граммов по 220 своего хлеба. Оставил 200 г на утро и пошел на вахту.

Читаю «Даша Светлова» Бражнина. Ничего, поучительная.

На чай подменил Рощин. Сухари свои съел. Дня два назад прибыл командир запаса Борцов, вроде был старпомом на «Ермаке», назначен командиром БЧ-1. Вернулся старший 2 старший Соболь, которого контузило посильнее, чем меня 24 ноября при подрыве на минах. Месяц пробыл в госпитале и месяц в батальоне выздоравливающих. Вернулся из ВМГ Ракитин – пневмония после сильной простуды, а старшину 1 статьи Мелентьева отправили в псих, больницу. Вроде бы тихий такой был парень.

На вахте у карцера стоял, вернее, сидел с 3 до 7. Пригрелся, дремал и даже соснул в темноте. Сегодня побудка в 7 часов, так что и свет дали только в 7.

В 8.00 торжественный подъем военно-морского флага. Я рассчитал так, чтобы до 8 подменять Рощина на чай, и в результате на палубу не пошли оба. На чай дали 400 г хорошего хлеба и 50 г масла. Я сначала съел вчерашнего 200 г, а этот хотел оставить, но до 11 часов съел еще 100 г и 25 г масла. Сегодня его не придется откладывать. Того сахара, что у меня оставался в рундуке, хватит только на сегодня. Убранный трогать не буду, посижу и без него. Решил оставить на себя расход на обед. Может, второго больше дадут. Сегодня на камбуз на второе дали 8 кг крупы.

До обеда на вахте читал, на обед подменил Рощина. В расходе супу дали меньше – 2 столовых ложки, а каши больше – 8 столовых ложек. Говорят, что по столько каши давали на первые бачки. Съел 200 г хлеба и 15 г масла. Кончал обед в темноте, наспех, т.к. погасили свет. Не выдержал и со стаканом чая съел остальной хлеб, масло и 10 г сахара. Что со мной случилось?

До 13.30 дремал у карцера в темноте. Как только дали свет, к 3- м часам закончил читать книжку. В кубрике все спят. Я записался в шахматный турнир. Возможно, сегодня столкнемся. С кем? Как? Я месяца 4, а то и 5 не играл. На ужин буду опять в расходе.

Сегодня утром был митинг в честь перевода нашего корабля в ряды КБФ. По количеству проведенных во льду судов – мы на первом месте. С 5 по 24 ноября за 16 рейсов провели 116 транспортов, кораблей и морских барж. Весной нам достанется. Я думаю так: у нас на корабле бардак будет до тех пор, пока не будет настоящего военного командования, а оно не будет до тех пор, пока мы не вступим в боевые действия и наше командование покажет всю свою неспособность. А это должно произойти обязательно. Но пока мы стоим, наше командование подходящее, и о смене его нечего думать, а отсюда – бардак будет продолжаться.

На ужин один суп с гречневой крупой – 4 столовые ложки. Мяса не видно, хотя на день дали 8,8 кг.

Пришел от лейтенанта Фахрутдинов и рассказал, что видел у него акт. У Николаева под койкой нашли: 450 г гречневой крупы, 240 г пшена, 400 г ячневой, 450 г мяса, 200 г сухой свеклы. Этого и следовало ожидать. И, конечно, это не в первый раз. Пока он на камбузе работал, наверное, свою семью, которая в городе, обеспечивал. Наверняка, это дело замнут.

Сегодня так и не удалось ни постираться, ни вымыться.

Получил письмо из Звягино со Школьной ул., дом 2. А от кого – не знаю. Оказывается, от Вовки Фнногенова. Их дом крайний на нашей улице, через дом от нашего. Он года на 2-3 младше меня. Письмо написано со многими ошибками. Таскает у Шурки Пульникова голубей, катается на лыжах с Аликом (только бы не мешал ему учиться). Пишет, что фронт был почти рядом и несколько домов развалилось. Отчего? От бомб или от снарядов? Чего ему вздумалось мне написать? Главное, что меня удивил, – письмо послано 16.01, а пришло 24.01. – за 8 дней! Почему же из дома не пишут? Если у Вовки есть мой новый адрес, то дома, я и так знаю, что есть.

К вечернему чаю дали 50 г сухарей. Два сухаря съел, один оставил. Съел последний кусочек сахара 10 г. Сегодня из порта привезли еще ящик масла, но плохого, белого и 30 кг песка. Говорят, что масло мы получили за весь январь, и будут ли его выдавать за недополученные дни – едва ли.

Вечером на «Стойком» был большой концерт Ансамбля песни и пляски КБФ. Вообще-то, концерты артистов у них часто бывают, но обычно 3-5 человек, а сегодня человек 20 было.

За чаем сумел себя сдержать: съел только 100 г хлеба и 15 г масла. Соли нет, сахара нет, масло несоленое, хреновое, но хлеб хороший. Кусок хлеба граммов в 100 завернул и убрал в рундук. Масло граммов 25 отложил. У меня сейчас, пожалуй, граммов 100 масла отложено.

До обеда один час занятия по противогазу, два – по самозащите от ОВ. Скука! За что взяться – не знаю. Хватаюсь за все сразу: веду в блокноте учет и подсчет потерь на море США, Англии, Японии, Германии, Италии на Тихом океане, на Балтийском море, на Баренцевом по публикациям в газетах. Переписываю «Политехнический словарь» – этого мне хватит черт знает на сколько. Читаю и выписываю из «Второй империалистической войны на море» все важные факты. А разве мне это сейчас так необходимо? Если изучать, то какую-нибудь специальность, которая нужна будет через месяц, два, три. Но нет никакой охоты. За учебники тоже никак не могу взяться. Нужно было мне в начале зимы проситься учиться – что было бы куда лучше. Теперь едва ли куда попадешь, а весной и летом вообще едва ли отпустят с флота. Выход один – в госпиталь, из которого больше всего шансов попасть домой. Но как попасть в госпиталь? Так попасть, чтобы было крепко, но не пострадать.

Ровно в 12 часов грохот близких разрывов снарядов. Полчаса бил по нашему заводу и по району ковша. Но никто даже на палубу не выглянул. Обед важнее. Куда деваться или скрываться во время таких обстрелов? Думали, думали, но ничего путного не придумали. И мудро решили: «Авось, пронесет».

После обеда все спали до половины второго, пока не разбудил лейтенант. Сходил к орудию. Температура – минус 20°. Сегодня мне стоять у трапа во вторую смену. Яковенко в карцере заболел. По расписанию до ужина – изучение материальной части. А заниматься не с кем, т.к. двое на угле.

Постирал платок, сходил к военкому подписать письмо. Встретил меня не особенно приветливо. Завтра пошлю это письмо в Пушкинский военкомат. Жентычко опять ходил в госпиталь на консультацию. Врач удивляется: «Что же у вас за часть? В экипаже получают по 600 г хлеба». А когда ему сказали, что люди не могут работать, он сказал, что у вас вообще скоро все ноги протянут».

На ужин старые знакомые: суп с ржаными галушками – 11 штук и такими же макарончиками – 2 столовые ложки. Суп с рыбой, коей попалось два кусочка. На чай – пусто. 1 стакан чаю. Написал и отослал письмо Финогенову Вовке. Сегодня заступаю на вахту к трапу во вторую смену. Стоим по часу, хотя можно и по два часа.

Всю ночь стояли по часу, т.к. мороз около 30°, но с 7 часов Суворов все же решился стоять по два часа. С 9 часов занятия – стрелковая рота. Занятия на стенке. Хорошо, что я на вахте. Под конец вахты ноги все же замерзли, хотя валенки большие, хорошие.

На обед жидкий борщ с ячневой крупой – 3,5 ложки гущи. На второе пшенная жидкая каша – 4 столовые ложки. Утром съел небольшой, граммов в 70 кусочек хлеба и 15 г масла, а в обед съел 100 г вчерашнего хлеба, а оставшиеся 300 г убрал. Отложил также 20 г масла.

После обеда немец начал бить по центру города, но мы пошли отдыхать. Поспали до половины второго. Специально долго собирался, чтобы не идти на угольную погрузку, и когда старпом спросил, почему я не на погрузке, ответил, что через 40 минут иду на вахту.