Итак, состоялись поздней осенью того же 1868 г. общие выборы, причем платформой либералов было уничтожение государственной церкви в Ирландии. Либералы одержали полную победу, и Дизраэли, не ожидая открытия парламента, подал в отставку, а уже 1 декабря 1868 г. королева пригласила Гладстона образовать кабинет. «Моя миссия — успокоить Ирландию», — сказал он, узнав, что генерал Грей едет к нему с письмом от Виктории. На предполагаемую реформу он смотрел, по собственному признанию, как на «условие, необходимое для успеха всякой меры, направленной к обеспечению спокойствия и удовлетворению этой страны», т. е. Ирландии, и соответствующий билль не заставил себя долго ждать. Премьер быстро работал над последней отделкой законопроекта, и уже 1 марта (1869 г.) предложение Гладстона было внесено в палату общин. Оно сводилось к тому, что епископальная протестантская церковь в Ирландии объявлялась совершенно отделенной как от епископальной (государственной) церкви в Англии, так и от правительства Соединенного королевства. Из принадлежащих ирландской епископальной протестантской церкви 16 миллионов фунтов около половины (от 8 до 9 миллионов) предназначалось на удовлетворение и вознаграждение лиц и учреждений, материальные интересы которых затрагиваются этой реформой, а остальная сумма отходила в виде фонда на нужды благотворительности, на помощь населению в случае тех или иных неотвратимых бедствий и т. п. 24 марта билль прошел во втором чтении большинством 368 голосов против 250. Страшное возбуждение и негодование доносилось до Гладстона со стороны духовных лиц епископальной церкви в Ирландии. Не материальные убытки их страшили, а потеря того престижа, который им давало их «господствующее» положение. Многие из них называли министерство «кабинетом разбойников», другие намекали на необходимость сопротивляться вооруженной рукой… Ничего не помогло. 31 мая билль победоносно прошел в третьем чтении и затем поступил в палату лордов. Здесь борьба была труднее; лорды отчаялись в возможности совсем похоронить билль, но они решили зато насколько мыслимо увеличить материальные блага, которые должны остаться за церковью. Билль возвратился в палату общин после изменений, потребованных палатой лордов, но Гладстон, согласившись на самые небольшие денежные прибавки в пользу церкви, отверг главные требования лордов, и палата общин с ним согласилась. При новом обсуждении билля в палате лордов снова вышли затруднения; палата лордов, как и всегда при всяких прогрессивных начинаниях, играла роль тормоза. Но были пущены со стороны правительственной партии и вообще либералов угрожающие слухи, о назначении новых пэров королевой по совету Гладстона, чтобы набрать в верхней палате достаточно голосов для проведения реформы, угодной большинству народных представителей, но не угодной кучке наследственных законодателей.

Тем не менее это было даже не определенной угрозой, а именно лишь слухами; до такого мероприятия, крайнего из всех конституционных средств, не дошло. Не добившись сколько-нибудь серьезных уступок, лорды уступили, и 26 июля (1869 г.) акт об уничтожении государственного характера епископальной церкви в Ирландии был подписан королевой.

Впечатление, произведенное этим актом на католическое духовенство в Ирландии, было самым отрадным; он вызвал в этой среде чувство, близкое к энтузиазму. При том огромном влиянии, которое католическое духовенство имело в ирландском народе, Гладстон мог только радоваться непосредственным результатам своей политики, тем более, что и все более образованное городское население Ирландии также не скрывало своего удовольствия по поводу «закрывшейся раны», заставлявшей страдать национальное самолюбие. Но эта реформа была лишь первым шагом; вторым должна была стать попытка облегчить материальное положение многочисленнейшего слоя ирландской нации — крестьян-арендаторов.

Выступая на дорогу аграрного законодательства, Гладстон, стремясь к цели умиротворения Ирландии, был, собственно, пионером, ибо с самой унии 1800 г. никогда английские правители не проводили и даже не составляли законов, которые бы имели прямой своей задачей арендаторские, а не лендлордские интересы. Почти тотчас же после окончания сессии 1869 г., принесшей отделение церкви от государства в Ирландии, Гладстон с отличавшей его жаждой творческой законодательной работы принялся за подготовку билля о земельных ирландских отношениях. За предшествовавшее десятилетие (1861–1870 гг.) 47 тысяч семейств арендаторов было выгнано лендлордами вон под разными предлогами и за разные провинности (главная — неплатеж или неаккуратный платеж арендной платы). Гладстон хорошо понимал, что люди, обрекаемые на голодную смерть, несомненно в состоянии из своей среды сильно пополнить и кадры фениев, и ряды «лохмотников», «белых парней», и других аграрно-революционных организаций. «Перед нами кризис, великий кризис», — писал он по поводу ирландского земельного билля, подготовлявшегося им осенью 1869 г. Старый премьер прямо заявлял, что фенианизм многому его научил; вот почему он и не остановился на церковной реформе, а спешил приняться за реформу земельную.

К началу 1870 г. проект был выработан Гладстоном, и он написал письмо королеве, прося ее немедленно открыть парламент, именно чтобы тотчас же заняться ирландскими делами… «Состояние Ирландии, — пишет он между прочим в этом замечательном письме, — есть (для Англии — Е. Т.) опасность, настолько абсолютно превосходящая всякую иную, что я называю ее единственной реальной опасностью, угрожающей благородной империи королевы». Особенной оппозиции Гладстон не нашел ни в прессе, ни в обществе, ни в парламенте: общественное мнение довольно ясно понимало необходимость что-нибудь сделать для Ирландии, тем более что и самая реформа радикализмом отнюдь не отличалась.

Сущность билля сводилась к тому, что лендлорд обязывался в случае изгнания арендатора вознаградить изгоняемого за все, что было сделано арендатором на ферме и что способствовало улучшению фермы; для осуществления этого права арендатор подает заявление в суд, который и определяет, должен ли лендлорд выдать вознаграждение в данном случае, и если должен, то в каком размере; мало того, в случае если лендлорд изгоняет арендатора, исправно платящего ренту и ничем не нарушающего условий контракта, то лендлорд обязан, кроме платы за улучшения, заплатить арендатору еще особую сумму, по известной расценке, определяемой статьями билля. Эти дела также рассматриваются и решаются судами. Кроме того, билль предусматривал обязательную помощь со стороны казны тем арендаторам, которые захотели бы выкупить землю в собственность: казна выдавала до двух третей стоимости участка, причем эта сумма с процентами выплачивалась затем арендатором (новым собственником).

Этим актом вводится новый принцип в аграрное законодательство: признание известных прав арендаторов на собственность лендлорда, именно на улучшения, сделанные ими на лендлордской земле. В Эльстере это воззрение, правда, давно уже имело силу, но акт 1870 г. освятил и распространил его на всю Ирландию. Вот почему Лекки, Морлей, Селливан и другие политические и литературные критики этого акта склонны признавать за ним революционное значение. Но непосредственное практическое значение его было, как сейчас увидим, слабо. Уже тогда Гладстону предлагали ввести в его билль правило, чтобы суды назначали «справедливую ренту», а не лендлорды по своему произволу, но убедить в этом парламент 1870 г. Гладстон не понадеялся. «Для этого потребовалось еще десять лет (ирландской — Е. Т.) агитации», — замечает Морлей. Билль Гладстона прошел через обе палаты без особенно яростных нападений и стал законом 1 августа 1870 г., когда его подписала королева.

Фенианское движение после судорожных проявлений конца 60-х годов, в течение всего следующего периода (т. е. с начала 70-х годов, до начала 80-х) как бы утихло. Нельзя сказать, чтобы положение Ирландии особенно улучшилось; земельный акт 1870 г. уже сам по себе не обеспечивал арендатора от ненормально высокой ренты, которую лендлорд имел всегда возможность установить хотя бы только затем, чтобы выжить арендатора на «законном» основании (ибо выгонять без объяснения причин исправного плательщика стало после акта 1870 г. слишком убыточно ввиду установленного правила о вознаграждении в подобных случаях). Что же касается до обязательного при всяких обстоятельствах вознаграждения изгоняемого арендатора за произведенные им улучшения на его участке, то ведь еще нужно было доказать перед судом, что такие улучшения сделаны арендатором, а не самим лендлордом; доказывать же это при юридической беспомощности крестьян перед неизменно расположенными в пользу лендлорда судьями являлось делом крайне затруднительным. Когда же в 1874 г. пал Гладстон и консервативный кабинет стал у власти, тогда и высшая, и низшая администрация, почти сплошь враждебная гладстоновскому акту, делала еще и от себя все зависящее, чтобы свести постановления акта к нулю и оставить фактически власть лендлорда вполне неприкосновенной.