После 1870 г. Ирландия некоторое время перестала о себе особенно тревожно напоминать, и ни Гладстон (до 1874 г.), ни консерваторы (с 1874 г.) ничего решительно уже в ее пользу за все это десятилетие не предприняли. Гладстон откровенно заявил в таком духе уже перед самой своей смертью (в 1897 г.) О’Бриену, что нечего греха таить — забыли об Ирландии в эти годы. Английские внутренние преобразования, а особенно внешняя политика ввиду событий на Балканском полуострове, начиная от восстания балканских славян и кончая Берлинским конгрессом и ее дальнейшими отголосками, поглощали все внимание английского правительства. Об Ирландии в 70-х годах забыли потому, что она была относительно спокойна. Несколько сносных урожаев (совершенно независимо от благоприятного впечатления, произведенного уступками Гладстона касательно отделения англиканской церкви от государства и аграрных отношений) много этому временному успокоению способствовали. И опять повторилась обычная картина: парламентская ирландская партия (во главе которой стал с начала 70-х годов Исаак Бьютт) убедительно настаивала на необходимости дальнейших аграрных и политических реформ, причем одним из их доводов был тот, что Ирландия уже менее волнуется и терпеливо ждет. Английское же правительство именно потому и не обращало на Исаака Бьютта и его товарищей никакого внимания, что в 70-х годах Ирландия не волновалась и обнаруживала полное терпение. Выходило трагическое qui pro quo, ибо из одного и того же факта обеими спорящими сторонами делались прямо противоположные выводы. Конечно, англичане не были столь откровенны и непосредственны, чтобы тогда же это заявить в оправдание своих отказов Исааку Бьютту, но от этого сущность дела нисколько не менялась.
Чего же домогались Исаак Бьютт и его товарищи — ирландские депутаты в английском парламенте? Сын протестантского священника, юрист по профессии, человек бесспорно честный, искренно всегда болевший душой об Ирландии, Исаак Бьютт давно уже занимался изучением аграрных отношений и был известен на родине. Он прославился, выступая в нескольких замечательных процессах в качестве умелого защитника и талантливого оратора; он защищал некоторых подсудимых в процессах «Молодой Ирландии» в 1848 г.; он же защищал на суде некоторых фениев в процессах 1865 и 1867 гг. Он совершенно не надеялся на успех конечных целей фениев, хотя (в начале, а не в конце 70-х годов) с уважением относился к их самоотвержению, к высоте и твердости их моральных устоев, к духу бескорыстного протеста, одушевлявшего их. Вот что между прочим сказал Исаак Бьютт о фениях в одной публичной речи в 1873 г.: «М-р Гладстон сказал, что фенианизм научил его тому, как интенсивно раздражение в Ирландии. Меня фенианизм научил большему и лучшим вещам. Он научил меня глубине, широте, искренности той любви к отечеству, которую дурное управление измучило и довело до раздражения и которой дурное же управление, доведя людей до отчаяния, придало размеры возмущения». Но в методы фениев он не верил, воскрешения их деятельности не желал и безуспешность своих стараний никогда не пытался объяснить недостаточностью своих собственных методов. Требования Исаака Бьютта сводились к следующему: в области аграрных отношений ему представлялось необходимым, во-первых, обеспечить фактически и на более прочных основаниях арендатора от опасности изгнания с участка; во-вторых, размеры ренты должны быть определяемы не лендлордом, а судом или специальными комиссиями, причем в расчет должна приниматься стоимость земли без тех улучшений, которые произведены на ней арендаторами, и такую «справедливую ренту» следует определять на известный период времени; в-третьих, арендатор должен получить право, когда угодно и кому угодно продать свое право землепользования, причем все права и обязанности продавца переходят к покупателю. Эта программа «трех F» (Fixity of tenure, fair rent, free sale) развивалась с урезками или добавлениями в том или ином виде уже давно, но Бьютт представил ее в систематическом виде и популяризовал в населении. Тем не менее соответственные билли, вносимые Бьюттом и его партией в 70-х годах, неизменно проваливались: парламенту казалось не нужным торопиться с этой реформой.
Политическим идеалом Бьютта был гомруль, автономия Ирландии для всех ее внутренних дел. Но идея эта, конечно, имела еще меньше шансов осуществиться, нежели программа «трех F», и энтузиазма в эти серые годы ни в ком не пробудила. Агитация в пользу гомруля велась особенно систематически с 1873 г., а в 1874 г. были сделаны Бьюттом шаги к созданию, в парламенте из находившихся там депутатов особой «совершенно независимой ирландской партии», ибо такой партии в точном смысле парламентская группа ирландцев до сих пор не составляла. Правда, до появления Парнеля это являлось переменой только по имени, ибо на деле ирландская партия ни в чем своей совершенной независимости не выказала. Вообще прав Девитт, когда он пишет, что «Исаак Бьютт будет жить в ирландской политической истории не как парламентский деятель, но как основатель движения в пользу гомруля и приверженец земельной реформы». Действительно, после крушения попытки Даффи, Лэкэса и их товарищей в 50-х годах, идея аграрной реформы в Ирландии оставлена была несколько в тени, и, например, фении совсем почти ею не интересовались. Деятельность Исаака Бьютта оживила ее и подготовила до известной степени почву для агитации «земельной лиги» конца 70-х годов.
Со второй половины 70-х годов в Ирландии понемногу начало чувствоваться как бы снова общественное оживление. В парламенте появился Парнель, замечательный оратор, первостепенный организатор, энергичнейший и талантливый человек, какого давно уже Ирландия не присылала в палату общин. Весной 1875 г. Парнель впервые явился в палате; выступил же более или менее активно только с 1877 г. Между ним и Исааком Бьюттом сразу установились отношения холодные; и по натуре, и по воззрениям эти люди слишком между собой расходились. Нужно еще сказать, что к концу 70-х годов Бьютт и особенно его товарищи-депутаты стали к деятельности фениев относиться еще отрицательнее, чем прежде: как-то исчез или стушевался прежде бывший у них элемент положительного отношения к этим людям. Мы бы даже готовы были назвать это отношение к фенианству иногда прямо враждебным. Что касается Парнеля, то он с самого начала своей деятельности преследовал цель возможно более широкой кооперации всех оппозиционных и революционных элементов в борьбе против общего врага. Парнель и небольшая группа, отдалившаяся от Бьютта, решили начать активную борьбу с парламентом. В 1877 г. началась та парламентская обструкция Парнеля, которая положила начало новой эре ирландской борьбы. Он всячески тормозил сессию и вызвал вопли негодования и в парламенте, и в английской прессе. Он решил тормозить и впредь конституционную жизнь, пока парламент будет глух к нуждам и желаниям Ирландии. Разом все заговорили о молодом деятеле. Политика холодной вражды к Англии, политика сознательного причинения врагу возможно большего вреда сразу как бы заставила очнуться и правительство, и Англию, и Ирландию. Но, конечно, это было лишь началом; все-таки общество еще только начинало в Ирландии пробуждаться после нескольких лет апатии; все-таки еще должны были быть пережиты неурожаи 1877–1879 гг., чтобы снова всколыхнулся и весь народ. Но «надвигающиеся события уже бросали впереди себя тень», наступавшая эпоха борьбы уже давала о себе знать, высылая вперед нужных людей, своих героев и деятелей.
Прежде всего должен был решиться вопрос о лидерстве. Новое настроение, уже слагавшееся в 1877–1878 гг., требовало и новых лиц. Парнель своими качествами, своим ораторским даром, железной волей, уменьем подчинять себе людей, холодной самоуверенностью, всей своей натурой урожденного повелителя, и прежде всего своим боевым настроением, своим смелым планом обструкции, своим уменьем импонировать народным массам, в глазах многих вполне заслужил, несмотря на молодость, занять место ирландского лидера. Борьба между приверженцами старого Исаака Бьютта и Парнеля была кратковременна: в 1878 г. эта борьба явственно решилась в пользу Парнеля. Бьютт умер в начале 1879 г. Новые люди «стали у руля» ирландского корабля. Наступала новая эпоха, — начатая неурожаями, продолженная кровью и виселицами.
