Он повернулся, чтобы взглянуть на нее, и увидел слезы, блестевшие в ее глазах.

— Кейт? Ты плачешь, я чем-то обидел тебя? — Его беспокойство было настолько искренним, что сердце у нее в груди перевернулось.

— Нет, нет… я никогда в жизни не испытывала ничего подобного, но я… — Она прикусила губу. О Господи, как сказать ему это?

— Что? Что, Кейт?

— Просто с Джорджем… я… я никогда не испытывала ничего подобного… и я…

Он кивнул и нежно сжал ее руку.

— Просто я подумала, что, видимо, у тебя было много женщин, иначе как бы ты научился всему этому… И это огорчило меня.

Его мягкий искрящийся смех заставил ее приоткрыть один глаз, чтобы взглянуть на него.

— Что смешного?

— Джентльмен никогда не рассказывает о таких вещах, Кейт. И я не собираюсь обсуждать с тобой подобные вопросы. Позволю лишь заметить, что я не распутник.

Она недоверчиво покачала головой, внимательно всматриваясь в его лицо.

— Нет?

— Нет.

— Но откуда ты знаешь, как… — О, достаточно. Кейт залилась краской.

Она уже надела платье, и он помог ей застегнуть пуговицы на спине. Она медленно расправляла юбки, когда он взглянул на нее.

— Разумеется, у меня есть кое-какой опыт, но, насколько я мог убедиться, качество всегда важнее, чем количество, — сказал он, пряча улыбку.

Она не могла не улыбнуться в ответ, услышав эти слова.

— Но твои близкие друзья лорд Колтон и лорд Эшборн и их репутация… — Она запнулась, сжимая руки. Нет, она не могла сказать больше.

Он приподнял бровь.

— Позволю себе заметить, что у нас много общих интересов, но распутство не входит в их число.

Кейт прикусила губу.

— Я знаю, что не имею права ревновать к другим женщинам, которых ты знал, но я ревную.

Джеймс привлек ее к себе, и Кейт склонила голову ему на плечо. Он перебирал ее волосы, гладил по голове.

— Кейт, верь мне, когда я говорю, что у тебя совершенно нет повода для ревности.

Она улыбнулась, уткнувшись ему в плечо. Это было лишено всякого смысла, но его слова сделали ее до смешного счастливой. И то, как он нежно обнимал ее, заставило почувствовать новый всплеск эмоций, который она вовсе не хотела анализировать сейчас.

О, она прекрасно отдавала себе отчет в том, что ей не следовало делать с ним такие скандальные вещи в библиотеке или где-то еще, но она наслаждалась и обожала каждую секунду того, что они делали. И хотела бы сделать опять. Но разве она могла сказать ему это? Да, она хотела, чтобы он занимался с ней любовью. Чтобы он был ее любовником. Она может признаться в этом себе. И она скажет это Джеймсу, когда придет время. Но сегодня он едва позволил прикоснуться к нему, и она сомневалась, что он нарушит свои устои и пойдет дальше. Сейчас, по крайней мере. Но она намерена сделать это так, чтобы он не мог отказаться.

Определенно, Джеймс знаток в подобных вещах, он прекрасно знает, что делать с телом женщины. Господи, что он заставил ее почувствовать! Просто думая об этом, она готова была расплакаться. О, как бы она хотела провести с ним в постели целый день. Кейт улыбнулась этой мысли. Она слышала рассказы о женщинах, которые наслаждались супружеской близостью. Но для нее они больше напоминали персонажей каких-то вымышленных историй. Лжецы рассказывали доверчивым невестам, что может сделать их брачную ночь менее ужасной, или истории, выдуманные матерями в попытке удержать дочерей от беспокойства. Но сейчас, сейчас Кейт задумалась. Может быть, опытный жених способен сделать первую брачную ночь лучше, чем в сказке? А в ее случае ей не нужен был жених. Она прикрыла рот рукой, скрывая улыбку. Она как-то спросила Лили, был ли ее памфлет правдой? «Тайны брачной ночи» повествовали о том, какой ужасной может быть первая брачная ночь. Это напугало многих девушек. Когда Кейт напрямую спросила об этом, Лили ответила ей улыбкой, как всегда, подмигнула и сказала: «Я написала это до того, как провела ночь с Девоном». В тот момент Кейт смутилась, но сейчас поняла, что имела в виду Лили.

Тело Кейт до сих пор звенело от испытанных эмоций. Когда Джеймс помог ей одеться и проводил в ее комнаты, ей вдруг захотелось пригласить его в свою спальню, но она не решилась. На сегодня достаточно. Да. Вместо этого Кейт вздохнула и проскользнула в дверь, мурлыча под нос мелодию, которую последний раз напевала, когда ей было восемнадцать.

— Спокойной ночи, — пробормотала она, повернувшись через плечо. Довольно официально, но Джеймс — само совершенство, что еще можно ему пожелать?

После того, как Джеймс проводил Кейт в ее спальню, он вернулся к себе, мысленно кляня себя на пяти разных языках. Его клинок в бриджах готов был взорваться. Проклятье! Он не чувствовал ничего подобного с тех пор, как был… юношей. Зачем он делает это? Прекрасно! Очевидно, что он не мог не сделать. Мог. Нет. «Держи свои руки подальше от Кейт», — говорил он себе. Нет, он даже не попытался! Он хотел ее, это было чистое безумие, и он не представлял, как с этим справиться. Сейчас каждая его мысль была сосредоточена на ней, он прикасался к ней так интимно, пробовал ее вкус, наблюдал, как менялось ее красивое лицо, когда она… О Господи! Он бессилен что-либо сделать с собой. Он дал ей кров и злоупотребил ее доверием! И понимал, что не в состоянии остановиться. Особенно, если она будет провоцировать, прикасаясь к нему. Джеймсу пришлось приложить столько усилий, чтобы не дать ей расстегнуть бриджи и взять в ладонь его обнаженную плоть. И, о Господи, в то же время он страстно хотел этого. Действительно хотел ее. И ощущал боль, когда просто думал об этом. Ему нужна хорошая холодная ванна. И тренировка до пота с рапирой в руке. Нет, на самом деле ему нужно другое — утонуть меж ее прекрасных нежных ног.

К черту! Все, что ему нужно, получить от нее готовый памфлет и держать дистанцию. Какое-то безумие только что заставило его признаться ей, что руководило им. Он хотел все исправить. Исправить все плохое. Но есть одна вещь, которую он исправить не в силах. Чувствуя предательское пощипывание в глазах, Джеймс крепко зажмурился. Проклятье, он не силах исправить это. Даже если Кейт не совершала убийство, Абернети придется доказать ее невиновность. А свидетельства, выдвинутые против нее, были обескураживающие. Она может умереть через несколько дней, и что же он за ублюдок, если позволил себе такие вольности с женщиной, которая стоит на пороге смерти? Он никогда не простит себе этого.

Он вошел в свою спальню. Дверь за его спиной резко хлопнула. На его зычный зов явился слуга. Он так спешил, что, войдя в спальню хозяина, никак не мог отдышаться.

— Приготовь мне ванну, — громовым голосом произнес Джеймс. — Холодную! Быстро!

Войдя в холл, Лили столкнулась с Джеймсом. Энни стучала каблучками рядом. Придирчиво оглядывая Джеймса, она тут же загудела как заботливая пчелка.

Увидев гостей, Кейт замерла на лестнице. Несмотря на все увещевания совести, она не могла отказать себе в желании подслушать разговор. После того, что произошло ночью, она чувствовала, что Джеймс стал ей ближе. Грань, разделявшая их, стерлась. Но сейчас она была противна сама себе из-за того, что подслушивала. Нет, ей следовало спуститься в холл и поздороваться с Лили и Энни, но, как ни уговаривала себя, не могла сдвинуться с места. Вместо этого Кейт спряталась за выступом стены.

И первое, что она услышала, был смех Джеймса.

— Я? О, прекрасно, как видите.

Кейт осторожно выглянула из своего укрытия, чтобы увидеть его.

Энни крепко сжимала руку Джеймса.

— Я так испугалась, Медфорд, когда до нас дошли слухи о пожаре. Слава Богу, никто не пострадал.

— Всех ваших слуг устроили, — добавила Лили. — Половина — у нас, а другие — у Энни. Они побудут у нас, пока не отремонтируют дом.

Джеймс покачал головой.

— Прежде всего, вам не стоило тащиться в такую даль, чтобы сообщить мне это. И потом, не было необходимости забирать слуг, у меня есть и другие дома в Лондоне, где можно было бы разместить их. Но, так или иначе, я ценю вашу заботу и…