Джеймс приподнял брови.

— Леди Кейт, вы удивляете меня. Вы открыли мой секрет!

— Какой секрет? — нахмурившись, переспросила она. — Вы же сами сказали мне, что у вас есть печатный станок…

— Это не тот секрет. Во всяком случае, не единственный. — Он покачал головой.

— Тогда о каком секрете вы говорите? — допытывалась она.

Он пристально посмотрел на нее, пара свечей лишь едва освещали комнату.

— Настоящий секрет заключается в причине, побудившей меня приобрести этот печатный станок. Он выражает мой внутренний протест. И в ответ на ваш вопрос повторю, мой отец ненавидел во мне именно это. Протест, непокорность.

— Протест? Я не понимаю… Но ваш отец не мог видеть это.

— Это не имеет значения, — с усмешкой пояснил Джеймс. — Джентльмен должен жить на доходы от своих владений. Джентльмен не должен работать. Джентльмен во все времена выше обстоятельств и ни в коем случае не должен быть замешан ни в одном скандале.

— Ваш отец ненавидел скандалы?

— Именно. — Он поднял бокал с вином.

— И поэтому вы приобрели печатный станок?

— Не просто печатный станок. А весьма успешный станок. Весьма успешный из-за содержания тех памфлетов, которые я публикую. Очень, очень скандальные памфлеты.

Она поняла и улыбнулась.

— Когда я впервые увидела вас, я подумала, что вы делаете это из-за денег.

— Ха! Деньги? Деньги это неинтересно. У меня есть деньги.

— Теперь я понимаю это. — Она оглядела мебель, украшавшую кабинет, где они сидели.

— Я занимаюсь этим потому, что, знай об этом мой отец, он был бы вне себя. — Джеймс поднес бокал ко рту и осушил его. — Я даже не уверен, что хочу чего-то большего.

— То есть вы никогда не перечили своему отцу, пока он был жив? До того, как он умер, — осторожно пояснила Кейт.

Джеймс покачал головой.

— Я полагаю, мы пришли к пониманию. Но никогда не были близки. Он ни разу не сказал, что может гордиться мной.

— О, Джеймс, мне очень жаль.

— Не стоит, — ответил он. — Прошли годы, и я научился жить с этим.

Сердце подкатило к горлу, Кейт повернулась к нему.

— Вы сказали, что я — единственный человек, который способен понять вас? Потому что я знаю, как невозможно изображать скорбь, когда ты не чувствуешь ее?

— А разве нет? — спросил он не без сарказма в голосе.

— Это правда. — Она отвернулась, на глаза навернулись слезы. — Когда я думаю о Джордже, мне грустно. Он не заслужил такой смерти. Но мне грустно не из-за того, что я скучаю по нему. Мне грустно, потому что моя жизнь после свадьбы превратилась в ад. Ужасно признавать это… но если я и печалюсь, то… о себе.

— Кейт, — сказал он, поставив пустой бокал на стол и придвигаясь к ней ближе, — я восхищаюсь вашей прямотой.

— Не стоит. — Она резко покачала головой. — Никому не пожелала бы оказаться на моем месте. Я жалею себя, а не своего покойного мужа.

— Но вы не убивали его.

— Вы действительно верите в это, Джеймс? — Кейт всхлипнула, слезы текли по щекам, голос не слушался.

Джеймс шумно выдохнул.

— Кейт, если бы я не верил вам, я не стал бы нанимать сыщика.

Он достал из кармана носовой платок и протянул ей.

Она взяла платок, всхлипнула и торопливо вытерла слезы.

— Скажите мне, Джеймс, чего вы хотите? Чего вы действительно хотите?

Он провел рукой по лицу.

— Кейт, я думаю, вы знаете это. Чего я хочу… чего я действительно хочу… это все исправить.

Кейт отвела взгляд от Джеймса. Уронив платок на колени, она машинально разглаживала складки юбки. После минутного молчания Кейт заговорила.

— Все исправить? Это то, чего вы хотите или что вынуждены делать?

— А разве есть разница? — Он не мог сдержать улыбку.

— Думаю, да, и большая.

— Можно задать вам вопрос, Кейт? — Он посмотрел на Кейт с высоты своего роста.

— Конечно. — Она повернулась к нему и кивнула.

— Почему у вас и Джорджа не было детей?

Быстро закрыв глаза, она едва заметно вздохнула.

— Мы старались… сначала… — Прерывистый вздох вновь сорвался с ее губ, и после секундной паузы она продолжила: — В течение первых нескольких недель после свадьбы. Это было так ужасно, но… я исполняла супружеские обязанности. Когда выяснилось, что с ребенком ничего не получается, я надоела Джорджу. Он сказал, что у него есть любовница, а я была нужна ему только для того, чтобы родить наследника.

Джеймс поморщился.

— И вскоре он уехал в Лондон, — продолжала Кейт — Мы постоянно ссорились, когда встречались, хотя он редко приезжал домой, а когда приезжал… то мы… никогда… Он больше не прикасался ко мне. — О Господи, должно быть ее лицо пылает.

— И поэтому вы хотели развестись? — осторожно поинтересовался Джеймс.

Ее ресницы дрогнули, на секунду прикрывая глаза.

— Я была так несчастлива. И понимала, какой это вызовет скандал, но искренне верила, что Джордж поймет меня. Честно говоря, он иначе не мог бы иметь наследника. Последнее время мы даже перестали притворяться, что спим вместе.

— И у вас не было любовника? — Пристальный взгляд Джеймса, казалось, проникал прямо в душу.

Она ахнула и замотала головой. Рука взлетела к горлу.

— Конечно нет! — вскричала она. — Я никогда бы не предала своего мужа.

— Простите за этот вопрос, — сказал он немного застенчиво. — В газетах писали, что вы требовали развода, потому что у вас был любовник.

Она беспомощно развела руками.

— Если бы это могло помочь разводу, я бы не стала возражать, — ответила она. — Я бы сделала все, чтобы дать ему основания развестись со мной. Я даже предлагала ему сослаться на адюльтер.

Джеймс вздохнул. Адюльтер. Одна из наиболее распространенных причин развода. Конечно, это подразумевает, что жену обвинят в адюльтере, никак не упоминая мужа. Не очень справедливый закон, не правда ли?

— Я должен заметить, что не был близко знаком с Джорджем. Мы иногда встречались в клубе, он редко посещал парламент, но производил впечатление до крайности самоуверенного человека.

— Да, он такой и был.

Джеймс потянулся к ней.

— Вы жалеете, что у вас нет детей?

Она шумно выдохнула, и ее взгляд устремился в никуда.

— В последние несколько недель я часто думала об этом. Должна признаться, впервые после свадьбы я рада, что не смогла родить. О, сначала я хотела детей и воспринимала как собственную ущербность неспособность произвести на свет наследника. Но сейчас, когда моя жизнь приняла такой поворот… и Джордж мертв… я рада, что не обрекла невинные жизни на страдание из-за того, что родителей постигла подобная участь.

— Кейт, — сказал он, прикасаясь к ее руке, — поверьте, я понимаю вас. Я понимаю.

Уголки ее губ приподнялись в благодарной улыбке.

— Хотя, кто знает, если бы я произвела на свет наследника, возможно, ничего подобного не случилось бы? Может быть, Джордж полюбил бы меня? И не искал встреч на стороне? — Кейт покачала головой. — О, я знаю, что это неправда. И я не смогла бы выдержать, если бы он снова прикасался ко мне. Это было так… ужасно.

— Мне очень жаль… Кейт, — попытался утешить он.

Их взгляды встретились, и у нее в груди остановилось дыхание. Его глаза, похожие на темные изумруды, с таким сочувствием смотрели на нее.

— Вы знаете, что так бывает не всегда? — спросил Джеймс, отставляя в сторону бокал.

— Как так? — переспросила она.

— Ужасно.

Она неуверенно покачала головой.

— Если бы вы были моей женой, вы никогда не назвали бы это обязанностью. — И в ту же секунду его горячее дыхание обожгло ее губы.

Кейт замерла. Его губы были так близко.

— Я верю… вам, — прошептала она.

И в следующую секунду оказалась в его руках.

Их губы встретились и слились в поцелуе. Словно два путника, истомившиеся от жажды, наконец, обрели то, что так долго искали. Кейт застонала. Он осыпал ненасытными поцелуями ее щеки, мочку уха, подбородок, шею и ложбинку в декольте.