Неудивительно, что пакт привел к кризису коммунистических партий. Гарри Поллитт отказался следовать новой линии Коминтерна, после чего вместо него лидером Коммунистической партии Великобритании стал Раджани Палм Датт{500}. Во Франции треть коммунистов, занимавших места в парламенте, вышла в отставку. Поль Низан был одним из тех, кто покинул партию с чувством отвращения к ней. И все же, несмотря на обособленность и некоторую изоляцию, коммунистические партии зависели от принципов советской внешней политики.
Примирение между Москвой и Берлином было обречено на недолговечность, несмотря на уверенность Сталина в том, что не ему удастся избегать войны, пока конфликт империалистических сил не приведет к их ослаблению. После неожиданного нападения Гитлера на СССР 22 июня 1941 года в политике Коминтерна произошла еще одна резкая перемена. Антифашизм вернулся на свои позиции, а СССР стал теперь союзником Великобритании, а затем США. И снова, несмотря на провал немецко-советского пакта, многие левые Запада видели в СССР оплот коммунизма и единственного спасителя мира от агрессивных, авторитарных правых. Второй мировой войне предстояло стать звездным часом Народного фронта.
VI
Царь Николай II не выдержал испытания великой войной. В 1941 году народу, которым он некогда правил, был брошен еще более трудный вызов — «комплексная проверка» «наших материальных и духовных сил», как выразился Сталин. Впоследствии Сталин, по крайней мере, больше не сомневался в том, что он и система, которую он создал, выдержали эту проверку с достоинством: «Уроки войны показали, что советская структура — не только лучшая форма организации… в годы мирного развития, но и лучшая форма мобилизации всех народных сил, способных раздавить врага в военное время»{501}. И это не все: СССР спас всю человеческую цивилизацию, в том числе Запад, от нацистского господства.
Аргумент Сталина не был таким уж неправдоподобным. В 1914 году Россия являлась бедной, в основной аграрной страной, не способной мобилизовать народ и материальные ресурсы для победы над врагом. К 1941 году в России уровень бедности и доля сельского хозяйства в экономике были выше, чем в странах-соперниках. Несмотря на более серьезную катастрофу в большее количество жертв, экономика СССР не потерпела крах. СССР потерял 27 миллионов человек, включая 10 миллионов военных. Для сравнения: военные потери Великобритании составили 350 тысяч, а США — 300 тысяч человек. Старое советское утверждение о том, что СССР фактически в одиночку выиграл Вторую мировую войну[427], разумеется, ошибочно. Все усилия были взаимосвязаны: СССР получал значительную поддержку (прямо и косвенно) от своих союзников. Страны «оси зла» могли проиграть только в случае объединения ресурсов США, Великобритании и России. Однако Сталин никогда не упускал момента подчеркнуть, что Германия потратила больше сил на Восточный фронт, чем на любые другие сражения.
Гораздо труднее оценить вклад в победу самой коммунистической системы. Во время войны выявились все ее недостатки и достоинства. Концентрация власти в руках Сталина привела к роковым решениям и катастрофическим провалам в 1941 году. Сталин отказывался верить в то, что Германия планирует нападение[428], несмотря на многочисленные свидетельства об обратном{502}. Гитлеровский план «Барбаросса» застал советских лидеров врасплох. Немцы нанесли сокрушительный удар СССР и оказались у ворот Москвы.
Советская централизация власти усугубляла проблемы еще и постоянным недоверием коммунистов к специалистам. Руководству Красной армии не хватало того военного опыта, который имелся у Германии: в Красной армии в 1930-е годы было очень мало офицеров, служивших при царе[429], большинство из ее руководство получили военные навыки только во времена Гражданской войны. Репрессии 1937-1938 годов еще больше подорвали силы армии: из 142 тысяч офицеров около 20 тысяч человек репрессировали[430]. Бесталанный Климент Ворошилов, входивший в узкий круг Сталина и бывший его закадычным другом, был народным комиссаром обороны: его руководство действиями армии привело к сокрушительным поражениям в начале войны[431]. Наконец, жестокость советского режима имела пагубные последствия, оттолкнув многих людей, особенно в сельских районах, где преобладало нерусское население. В 1941-1942 годах в Красной армии происходили массовые дезертирства: от 1 до 1,5 миллионов солдат перешли на сторону немцев.{503}
Однако многие черты советского коммунизма, пусть даже неприятные, недемократичные, доказали свою эффективность в военное время. В индустриализации 1930-х годов, осуществляемой с головокружительной быстротой, возможно, и не было «особой необходимости» — имелись и другие альтернативы[432]. Однако к концу 1930-х объемы производства в СССР опередили германские. К этому времени СССР вышел на первое место по оборонной промышленности, превышая все показатели Германии, включая количество самолетов{504}. Централизованная административная система также имела свои преимущества. В отличие от правительства при царе, советское правительство эффективно осуществляло контроль над производством и распределением продовольствия и промышленных товаров на протяжении войны. Оно смогло не допустить массового гражданского голода, при этом поддерживая производство оборонной промышленности. Режим также успешно провел эвакуацию многочисленных крупных промышленных предприятий на восток, подальше от линии фронта. Кроме того, именно безжалостный режим и его полицейская дисциплина не допустили хаоса. «Заградительные отряды» расстреливали тысячи солдат-дезертиров. На протяжении войны 990 тысяч солдат судили военным трибуналом, из них 158 тысяч были приговорены к смертной казни{505}.
Среди гражданского населения во время войны было много коллаборационистов. С нацистами сотрудничали в основном представители национальных меньшинств[433]. Однако немцы не ожидали, что советский режим пользуется такой поддержкой населения. Отношение немцев к славянскому населению на оккупированных территориях как к представителям низшей расы, подлежащим эксплуатации[434], укрепило позиции советской идеологии. Коммунизм казался единственным бастионом в борьбе против закона джунглей, соединения силы и права. Картина, однако, немного смазана идеологическими поворотами и переменами той эпохи. Коммунизм военного времени был совсем не тем коммунизмом, которым жила страна в 1930-е годы. Война против Германии заставила партию взять более толерантный политический курс, чем в середине 1930-х годов. Раскол среди коммунистов и идеологические чистки, о которых объявлялось во время террора 1936-1938 годов, были не так заметны во время войны. Режим примирился с группами населения, которые раньше клеймил, особенно с крестьянством[435] и духовенством.
Война была общим делом, национальной борьбой, в которой участвовал каждый человек независимо от классового происхождения. Даже кулаки, отбывавшие наказание в ГУЛАГе, освобождались и включались в ряды Красной армии, таким образом доказывая, что они достойны вернуться в советское общество. Удивительно, но в первой же речи к народу после начала войны Сталин обратился к людям не только как к «товарищам» и «гражданам», но и как к «братьям и сестрам». В 1941 году в статье, опубликованной в газете «Красная звезда», писатель Илья Эренбург объяснил это следующим образом: «все различия между большевиками и беспартийными, между верующими и марксистами были стерты»{506}. Отряд Кобы, состоящий из братьев (и сестер), был теперь более многочисленным и открытым, чем раньше.
