Пожалуй, самый яркий пример того, как США перетянули на себя одеяло европейских империй в третьем мире, явил собой Вьетнам. Президент Рузвельт враждебно относился к продолжавшемуся там после Второй мировой войны французскому правлению, но в 1950 году Трумен проявил противоположное отношение: опасаясь того, что победа коммунистов во Вьетнаме спровоцирует крах прозападных режимов по всей Юго-Восточной Азии, американцы с готовностью отступились от антиимпериалистических принципов и признали поддерживаемый французами режим Бао Дая в Южном Вьетнаме. В 1953 году Эйзенхауэр пошел еще дальше: он одобрил финансирование большей части французской кампании. Тем не менее эти меры не предотвратили поражение французов в битве при Дьенбьенфу в 1954 году и их уход из Вьетнама. Ни русские, ни китайцы не хотели продолжать войну с США, поэтому они настояли на том, чтобы Хо Ши Мин согласился на временное разделение Вьетнама на Северный и Южный до всеобщих выборов (которые так никогда и не были организованы). Под его контролем оставался Северный Вьетнам, а Южным управлял поддерживаемый американцами Нго Динь Зьем[669], политик-националист, покинувший команду Бао Дая в начале 1930-х годов.

Некоторое время казалось, что стратегия американцев сработала. Зьем, который был известен своими антифранцузскими взглядами, заручился поддержкой местной католической церкви. С самого начала ему удалось укрепить позиции своего правительства^{900}. Какое-то время Москва и Китай не хотели продолжать войну. Северным вьетнамцам (чтобы отвлечь их от продолжения конфликта) навязали земельную реформу по китайскому образцу, однако она сопровождалась насильственными мерами и перегибами, что породило враждебное к ней отношение со стороны партии^{901}. Тем не менее в Ханое были обеспокоены тем, что разделение страны станет постоянным. В то же время подпольные коммунисты в Южном Вьетнаме, а также Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама (известный также как Вьетконг) использовали народное недовольство властной политикой Зьема. В 1959 году под давлением Вьетконга северные вьетнамцы решили развязать войну.

США имели прекрасную возможность отдалиться от европейского империализма, поддержав временный режим Зьема в Южном Вьетнаме в 1954 году, но в том же году, казалось, Вашингтон следовал содержавшимся в руководстве марксизма-ленинизма указаниям того, как достичь империалистического капитализма. Ситуация выглядела так, будто США поддерживают и распространяют империализм, который на самом деле является высшей стадией капитализма. Угроза интересам «Юнайтед фрут» со стороны Хакобо Арбенса привела к закулисной политике в Вашингтоне: щупальца компании-осьминога дотянулись до Нью-Йорка, до юридической фирмы Джона Фостера Даллеса и его брата Аллена, возглавлявшего ЦРУ. Больше всего Белый дом беспокоила готовность Арбенса сотрудничать с Коммунистической партией Гватемалы. Несмотря на минимальное влияние СССР в этом регионе, администрация США была уверена в том, что Гватемала может стать стартовой площадкой распространения коммунизма по всему континенту. Тайно организованное ЦРУ свержение Арбенса осуществилось под кодовым названием «Операция “Успех”» в 1954 году^{902}. Возможно, последствия операции некоторое время соответствовали ее названию, но в конце концов они нанесли большой ущерб репутации США.

В Латинской Америке они толкнули постбандунгское поколение к еще большему радикализму. Первые признаки радикализма проявились всего в 90 милях от побережья США — на Кубе.

Опасения американцев оправдались: после свержения Арбенса его сторонники-радикалы бежали из Гватемалы и продолжили борьбу за ее пределами. Бежавший из Гватемалы Че Гевара, его кубинский товарищ Нико Лопес и другие радикалы перебрались в мексиканскую столицу. В Мехико уже находились некоторые революционеры. Среди них были Фидель Кастро и его брат Рауль, находившиеся в эмиграции, но планировавшие вернуться на Кубу. В отличие от Фиделя, Че к тому времени был убежденным марксистом, тем не менее он хотел участвовать в освободительном движении Фиделя. Кастро вспоминал: «Он сразу понравился нашей небольшой группе в Мексике… Он знал, что в нашем движении есть даже мелкие буржуа, в общем, всех понемногу. Но он понимал, что мы собираемся бороться за революцию и национальное освобождение, за антиимпериалистическую революцию; он еще не участвовал в социалистических революциях, но это не было препятствием — он немедленно присоединился к движению»^{903}.

Фидель был родом из богатой, но далеко не аристократической семьи: он был сыном испанского эмигранта, который взял землю в аренду у «Юнайтед фрут» и стал владельцем крупной сахарной плантации. Его революционный нрав проявлялся с детства, а взгляды шли вразрез с политическими убеждениями отца, поддерживавшего Франко. Несмотря на это, он уважал «военный дух» закрытой иезуитской школы, где получал образование, ему нравился «здоровый, строгий образ жизни, который я вел в школьные годы»^{904}. Изучая право в университете Гаваны, Кастро встал на путь радикальной политики, хотя у него было мало общего с Коммунистической партией Кубы[670], которая в 1940-е годы сотрудничала с Батистой[671]. Он вступил в Партию кубинского народа (партию «Ортодоксов»), чей радикальный национализм основывался на идеях поэта и революционера XIX века Хосе Марти.

Кубинская интеллигенция тонко чувствовала силу американского неоимпериализма и капитализма. После окончания испанского господства в 1898 году США на четыре года оккупировали Кубу. Впоследствии, получив формальный суверенитет, Куба оставалась зависимой от северного соседа. Экономика Кубы была целиком интегрирована в экономику США и зависела от доходов от поставок сахара в США (а цены на сахар зависели от решений американского Конгресса). Плантациями владели в основном иностранцы. Гавана была многонациональным городом, где проживали многие американские эмигранты. Националисты обвиняли американцев в том, что они превратили город в центр организованной преступности, азартных игр, разврата и проституции. Многим образованным кубинцам казалось, что их страна попала в «сахарную ловушку», в вечную зависимость от США. Достоинство государства могли вернуть только радикальные перемены.

Главной мишенью националистов стал коррумпированный диктатор Батиста, поддерживаемый американцами. Партия «Ортодоксов», выступавшая с требованиями социальных и земельных реформ, вскоре стала главным оппонентом Батисты. Кастро проявил себя непримиримым революционером: после неудавшегося переворота 1953 года и его высылки из страны он собрал небольшие силы, организовал «Движение 26 июля»

Имеется в виду «период согласия», связанный с полевением Батисты в 1937-1940 годах. Батиста тогда командовал армией и не был диктатором. Батиста и его ставленник президент Лоредо Бру согласились на политическую амнистию и принятие новой демократической конституции в 1940 году. Выиграв президентские выборы, Батиста национализировал часть железных дорог. В поддержке такой политики коммунистами не было ничего предосудительного. Ко времени установления диктатуры Батисты в 1952 году «период согласия» давно кончился. и вернулся из Мексики в Кубу в 1956 году* на старой моторной яхте «Гранма» (дословно «Бабуля»). Прибытие яхты на остров закончилось катастрофой[672]. Из 82 революционеров, прибывших на яхте, лишь 22 человека смогли сформировать революционные отряды. Во главе с Кастро они соорудили базу в горах Сьерра-Маэстра — бедного региона на востоке острова с долгой традицией крестьянских восстаний. Здесь Фидель и его группа начали партизанскую войну. В это время в городах революционеры организовывали забастовки и восстания против властей[673].^{905} Однако подавление городской всеобщей забастовки весной 1958 года ослабило городское движение сопротивления и, наоборот, усилило влияние Кастро и его партизан. Батиста ответил на насилие, развязанное партизанами, еще большим насилием и таким образом лишился поддержки не только кубинского народа, но и Вашингтона[674]. В канун Нового года Батиста, хорошо понимая, куда движется история, покинул Кубу. Через два дня Кастро и Гевара вошли в Гавану[675].