— Я не хотел тебя впутывать в это дело.

— Но ты сделал это — ты меня впутал, — тихо сказала она. — Теперь бестолку говорить, что ты не хотел. Ты воспользовался тем, что я тебя люблю.

— Я не хотел, чтобы ты сюда приезжала, — устало и зло бросил Эрл. — Не хотел даже думать об этом. Мне был нужен только автомобиль.

— Но ты знал, что я приеду. Не мог ты жить со мной и не знать об этом. Теперь прежде всего ты должен подумать обо мне. Ты передо мной в долгу, Эрл. Я тебя просила не ввязываться в это дело, помнишь? Если нас поймают, я попаду в тюрьму. Ты не думал об этом?

— Милая, я не умею думать — я просто живу нынешней минутой. Но ты у меня на первом месте, клянусь тебе.

— У меня есть кое–какой план, — сказала она низким напряженным голосом. — Мы отправимся в Калифорнию, путешествуя по ночам и отсыпаясь днем. Можно уехать в Мексику без паспортов — хватит моих водительских прав. Там я смогу найти работу. Моя приятельница служит в крупном универсальном магазине в Мехико–сити. Она уже сотню раз просила меня приехать. Там отчаянно нуждаются в людях, которые знают бухгалтерию и американские методы учета. Я показывала тебе письма от Мардж Ледерер, помнишь?

— Да, конечно, — неопределенно кивнул он.

— Мы сможем получить вид на жительство и оставаться в Мехико столько, сколько захотим. Там мы заведем все, что потеряли — дом, нормальную жизнь, одним словом все, что захотим.

— Ладно, ладно, — устало согласился Эрл. — Очень привлекательно звучит. Я счастлив, что ты все продумала. Но нам нечего тревожиться за Ингрэме. Его даже не ищут. Он чист.

— Доктор может известить полицию. Ты же знаешь.

— Ну, может быть и нет. Ведь фактически Ингрэм спас ему жизнь.

— Ты дурак. Упрямый дурак.

— Перестань давить, Лори. Парень вытащил меня из водосточной канавы и привез сюда. Он похитил доктора, чтобы залатать меня — такое забывать нельзя.

— Так помни! — взорвалась она. — Я же помню, что вчера вечером была в безопасности и свободна — а теперь должна пойти в тюрьму.

— Лори, ты переживаешь из–за того, что никогда не случится, — сказал Эрл. — Предлагаешь бросить Ингрэма, чтобы спасти свои шкуры. Но ты не права. Он в лучшей форме, чем мы. И может пригодиться…

Музыка стихла и донесся голос диктора.

— Всем доброе утро. С вами Дерби О'Нил с веселой музыкой и, конечно, с утренними новостями. Мы получили сообщение от полиции штата в связи с попыткой ограбления национального банка в Кроссроуде. К сожалению, только сегодня утром удалось установить, что…

Лорен быстро повернула регулятор громкости, так что голос диктора стал слабым и далеким, заглушаемым шумами эфира.

— Послушай, что тебе взбрело в голову!.. — начал Эрл.

— Молчи! — Лорен взглянула на потолок, наклонилась вперед и прильнула ухом к приемнику.

— Третьим бандитом оказался Джон Ингрэм, негр примерно тридцати лет. Ингрэма, который проник в банк в одежде официанта, служащие по ошибке приняли за обычного посыльного. Доктор Уолтер Тейлор из Эвондейла был похищен под угрозой оружия вместе со своей шестнадцатилетней дочерью Кэрол, чтобы сделать операцию человеку, раненому при попытке ограбления. Пока нет дополнительных подробностей, но нам стало известно, что доктора Тейлора и его дочь обстоятельно допрашивают агенты ФБР. Это длинная история, и мы вам сообщим подробности, как только их передадут по телефону. Пока же позвольте вернуться к музыке…

Лорен резко выключила приемник и в наступившей тишине взглянула на Эрла. Лицо её стало бледным и непроницаемым.

— Как ты думаешь, он мог это слышать?

— Ты о Самбо? О нем не беспокойся. Нервы у него крепкие.

— Господи, какой дурак! Неужели ты не понимаешь?

— Чего я не понимаю?

— Теперь полиция его ищет. Не только за ограбление банка, но и за похищение. Ты же слышал. Здесь уже и ФБР! Они занимаются каждым, кто хоть как–то связан с похищением!

— Но ведь Самбо вернул доктора домой, — забеспокоился Эрл. — Черт возьми, мы же не стали держать его ради выкупа или ещё зачем!

— Эрл, послушай меня. — Лоррен обхватила его голову руками, не давая отвести взгляда. — Мы не можем рассказать ему о передаче. Понимаешь?

Она старалась сохранить контроль над голосом, говоря с отчаянием матери, выручающей своего попавшего в ловушку беспомощного ребенка, когда речь идет о жизни и смерти.

— Мы должны уехать одни. Полиция ищет белого и черного мужчин — мы должны его оставить. С ним мы не сможем войти ни в ресторан, ни в отель, ни в аптеку. Даже остановка для заправки станет опасной. На нас будут смотреть, с нами будут разговаривать, задавать вопросы. Люди запомнят цветного мужчину, путешествовавшего с белой парой. Неужели ты этого не понимаешь?

— Но у нас всего одна машина. Ты предлагаешь ему выбираться пешком?

— Мне это безразлично. Безразлично. Просто мы должны уехать сами.

— Ты считаешь, он один должен расплачиваться?

Лорен принялась грубо его трясти.

— Ты будешь слушать? Так и выйдет, если он не узнает о передаче — если будет думать, что по–прежнему чист.

— Боже мой, мы не можем этого сделать! Его ищет полиция. Нужно сказать ему, чтобы остерегался.

— Если ты это сделаешь, он к нам прилипнет, как пластырь, — зло прошептала она. — Скажи ему, что ты слышал передачу. Скажи, что полиция ищет не его, а только тебя. Не говори ничего про врача. Может быть, он решит, что доктор дал ему возможность спастись. Ты же говорил, что врач мог так поступить, ты сам это сказал.

— Думаешь, он мне поверит? Он не дурак, Лори.

— Ты должен заставить его поверить. Дорогой, ну как мне тебя убедить? Нам предстоит нелегкий путь. Легкого пути не существует 1. 0Ни для него, ни для нас. Если он поедет с нами, нас схватят — всех. Может быть, он сможет выкрутиться своими силами, найдет своих приятелей, кого–нибудь, кто ему поможет. И мы попытаемся добраться до Мехико. У нас есть шанс. Но если держаться вместе, никакой надежды не останется.

— Об этом я не подумал, — медленно произнес Эрл. Он потер рукой ногу, стараясь хоть немного её согреть. — Об этом я не подумал, Лори.

Она встала и выключила приемник.

— Скажи ему, что он по–прежнему чист. Скажи, что он может уйти один.

Лорен подняла радиоприемник над головой и швырнула его на твердый, как железо, пол.

Пластмассовая коробка разлетелась со звуком, напоминающим трескающийся лед, и блестящие детальки рассыпались возле его ног странными маленькими кружочками.

— Ты ему скажешь, что он чист, — повторила она. — Что ты слышал это перед тем, как я споткнулась о стол и разбила приемник. Ты понял?

— Хорошо, — очень тихо сказал Эрл. Теперь ему казалось, что самое главное — сохранить силы; рана ныла, и он неожиданно почувствовал себя слабым и опустошенным, лишенным веса и всех внутренностей. — Думаю, мне придется это сделать.

— Да, придется.

Позади них раздался пронзительный хохот, и Лорен поспешно обернулась, прижав руки к горлу. В проеме кухонной двери стояла Крейзибоун, свет блестел на её очках без оправы, злобная улыбка бродила на тонких губах.

— Дорогие мои, время готовить завтрак, — триумфально воскликнула она. — Не поможете вернуть кровать моего старика на место?

— Я вам помогу, — сказала Лорен сдавленным голосом.

— Он будет злиться, если не получит еду вовремя, — продолжала Крейзибоун, вертя головой, как испуганная курица. — И начнет скандалить. Она рассмеялась и кокетливым движением поправила редкие седые волосы. — Я никогда не делала такой подлости, чтобы попытаться научить его хорошим манерам, заставив немного поголодать. Хотя это легче легкого зимой, когда он не может двигаться. Как–нибудь я обязательно это сделаю. Просто заставлю его немного поголодать. — Она повернулась к Лорен. — О, я плохая, все правильно. Плохая и грешная. Но я никогда не ломаю чужие вещи. По крайней мере без причины. Пойдемте, помогите мне перенести кровать. Дайте мне руку, дорогая. Он ещё захочет свою Библию, потому что завтра воскресенье. И свои лекарства. О, у нас так много работы! Пойдемте, дорогая.