Он встал и ухмыльнулся. Но тут же снова стал серьезным.

– Если что–нибудь услышишь о Джо, дай мне, пожалуйста, знать, ладно?

Я сидел в гостиной рядом с Китти, женой Джо. Наконец я смог поговорить с доктором Хольстеном, но тот был не в состоянии поставить диагноз. Джо ввели сильное снотворное и он спал спокойно и крепко.

Китти – миловидная миниатюрная женщина, в чьих темных волосах пробилось уже столько седины… Обычно она – само спокойствие, но в тот вечер казалась нервной и напряженной.

И плакала:

– Я этого не понимаю, – всхлипывала она. – Ведь Джо всегда казался человеком предельно сдержанным, казалось, он ничего не принимает близко к сердцу. А теперь случилось такое…

– Доктор Хольстен спрашивал меня, – сказал я, – не пережил ли Джо в последнее время какой–либо стресс.

Она покачала головой.

– Меня он об этом тоже спрашивал. Конечно, он много работал, но так было всегда. А Джо мужчина еще не старый: ему всего пятьдесят один.

Я ничего не ответил, и она продолжала:

– Шериф был очень внимателен. Он сказал, чтобы я ни о чем не беспокоилась, и Джо может отдыхать столько, сколько понадобится. Сейчас у вас много работы?

Джо обсуждал с ней многое. Поэтому я решил, что спрашивает она, желая немного отвлечься. И рассмеялся, надеясь, что получилось естественно.

– История с «Французом» взбудоражила весь город. На похороны явилось больше трех тысяч. Я никогда бы не подумал, что наберется столько любопытных.

– В этом виноваты газеты, – сказала Китти. – Из таких людей, как «Француз», они делают героев.

– Завтра все совсем сойдут с ума, узнав, что внезапно объявились три вдовы Мэлмена.

– Три?

Я рассказал ей об этих женщинах, прежде всего об Ирис, по прозвищу «Железные Штаны». Она напряженно слушала.

– Ты вряд ли этому поверишь, но она выглядит, как персонаж из фильма ужасов. Думаю, в свое время они с Фрэнчи немало натворили.

– Он был странным человеком.

– Что?

– Я говорю, он, видимо, был странным человеком и обладал немалой притягательной силой для женщин.

– Тогда у него еще были деньги, это и привлекало. Каждой из этих женщин он написал письмо и сообщил, что выиграл двести тысяч долларов.

– Так много?

Я снова рассмеялся.

– Да вряд ли. Во всяком случае, он их хорошо спрятал. Жил он довольно скромно. Отсутствие сейфа мы проверили по всем банкам. А в личных вещах нашлось меньше сотни долларов.

Несмотря на усталость, я все же предложил:

– Тебе нужно немного поспать. Хочешь, я сегодня ночью останусь здесь?

Она покачала головой.

– Нет, спасибо. Доктор Хольстен сказал, что Джо наверняка проспит до утра. Доброй ночи, Макс. И большое спасибо.

Я поставил машину в гараж и, не зажигая света, прошел через внутренний двор в дом. Луна светила ярко, и я хорошо видел дорожку, по которой шел, но не заметил скрытую тенью девушку, сидевшую в шезлонге на газоне. Заметил я ее только когда она встала.

– Лейтенант…

От неожиданности я подпрыгнул, так как думал о Джо и вначале ее не узнал. Потом спросил:

– Что вам здесь нужно?

– Я не знала, куда пойти. – Норда Мэлмен говорила как маленькая испуганная девочка.

– А каким образом вы узнали мой адрес? – Недоверчиво спросил я.

– Нашла вашу фамилию в телефонном справочнике.

– Зачем?

– Я боюсь. Кто–то угрожает меня убить.

Я подошел к большой раздвижной двери, открыл ее и включил в комнате свет. Она последовала за мной, остановившись у двери. Девушка была без плаща, в белом платье без рукавов. Она нерешительно огляделась, словно подозревая, что в доме кто–то прячется. Потом попросила:

– Закройте, пожалуйста, шторы.

– Входите и садитесь.

Она прошла в комнату, я проводил ее взглядом. На ногах у нее были очень остроносые туфли на высоких каблуках. Ступни маленькие, а икры необыкновенно красивой формы. Смущаясь, она села. Когда подол короткого платья немного сдвинулся вверх, она поспешно его одернула. Я решил про себя, что у нее наверняка нет никаких задних мыслей, виден был только страх.

– Итак, что это за угрозы?

Вместо ответа она открыла свою огромную сумку и извлекла из нее сложенный лист бумаги. Почтовая бумага из одного из крупнейших отелей Лас–Вегаса. На листе стоял адрес Норды Мэлмен. А ниже карандашом печатными буквами написано:

«Если вам еще не надоела жизнь, забудьте, что вы когда–либо знали «Француза“. Покиньте Лас–Вегас ближайшим самолетом.»

Я прочитал это дважды, держа лист за самый край, чтобы не стереть отпечатки пальцев.

– Когда вы это получили?

– Около часа назад.

– Вам передал портье?

Она покачала головой.

– Когда я вернулась после ужина, письмо лежало под моей дверью.

Я снова взглянул на письмо.

– В отдел к нам звонили?

– Да. Но мне сказали, что вас нет.

– Вы говорили с кем–нибудь еще?

– Нет, я знаю только вас. И… я вам доверяю.

Я долго смотрел на нее. Глаза у нее оказались даже еще более фиолетовыми, чем я думал. Пришлось призвать себя к порядку, дело было чисто служебное. И спросить:

– Тогда вы просто взяли и пришли сюда?

Она кивнула.

– Я не знала, что мне делать. И боялась оставаться одна в отеле.

– Ладно…

Я встал и подошел к телефону. Ни шерифа, ни Ортона в управлении уже не было. Я попросил дежурного прислать ко мне ближайшую патрульную машину, чтобы письмо доставили в лабораторию. Затем положил трубку и снова повернулся к девушке.

– Не беспокойтесь. Мы установим за вами наблюдение, пока все не кончится.

– Но я не хочу возвращаться в отель.

Я уставился на нее.

– Хотите уехать из Вегаса?

– А не могла бы я остаться здесь?

Вопрос меня смутил.

– Это невозможно.

– Но я вам не доставлю никаких хлопот. И потом, вы ведь не женаты, верно?

– С чего вы это взяли?

– Ну, здесь никого не было, и вы пришли домой один…

– Жена могла бы быть сейчас в отъезде.

– М–м… Женщина здесь не живет, это видно.

– Как–как?

– Это дом одинокого мужчины. Ни одна женщина не обставила бы так свое жилье.

– Что же здесь не так? – Я постепенно проникался уважением к ее наблюдательности.

– Ничего особенного. Только… понимаете, эта комната напоминает отель. Нет личных мелочей, всяких безделушек, которыми окружает себя любая женщина.

– Вы наблюдательны.

– Я ведь не вчера родилась. – Она несколько принужденно улыбнулась. – И кое–чему научилась.

Некоторое время я молчал, потом спросил:

– Не хотите чего–нибудь выпить, или кофе?

– Кофе, пожалуйста.

Я прошел в кухню.

– Молоко или сахар?

– Нет, спасибо, просто черный.

Она подошла к кухонной двери.

Я налил кофе в две чашки и принес их в гостиную. Она взяла свою чашку и вернулась на диван. Я сел в кожаное кресло перед камином.

– Ну хорошо, Норда, – начал я некоторое время спустя. – А это письмо не шутка?

Она удивленно посмотрела на меня. Потом до нее дошел смысл вопроса.

– Зачем же мне так шутить?

– Работай вы в полиции, знали бы, что бывает и не такое. Люди совершают самые безумные поступки. Одни – потому что сошли с ума, другие – потому, что жаждут известности и рекламы, а третьи – вообще без всяких видимых причин.

– Это не шутка, – убежденно возразила она.

– Кто в Лас–Вегасе мог бы желать вам зла?

– Я здесь не знаю ни одного человека.

Я сделал большой глоток горячего кофе.

– Кто мог бы желать вам зла где–то еще?

– Никто. По крайней мере, не из–за меня.

– Что вы хотите сказать?

– Ну, кто–то ведь убил Фрэнчи. Быть может, теперь он охотится за мной.

– Почему?

Она беспомощно развела руками. Потом внезапно заплакала.

– Помогите мне, лейтенант. Помогите мне, пожалуйста, пожалуйста, помогите.

Что делать в таких случаях? Говорить я ничего не стал. Просто подошел к дивану и обнял ее, утешая.