– Если бы это было так, что помешало бы мне прикончить вас, когда вы лежали раненый на земле, выстрелить в спину Геркулесу и затем расправиться с Алисой?

– Вы могли подумать, что мы знаем что-то такое, чего не знаете вы, а значит, можем быть для вас полезны, – заявил Геркулес.

– Вы заблуждаетесь, Геркулес.

– Вы обманули нас несколько раз. Откуда мы знаем, действительно ли вы сейчас говорите правду?

Все четверо замолчали, и молчали довольно долго, пока наконец Эрисейра не поднялся с негодующим видом из-за стола.

– Если вы придерживаетесь подобного мнения, я уйду. Но тогда вы не узнаете кое-чего такого, что имеет большое значение для проводимого вами расследования и до чего вы вряд ли докопаетесь сами.

– Бернабе, если вы и в самом деле настроены по отношению к нам исключительно доброжелательно, то почему вы от нас что-то скрываете? – возмущенно спросила Алиса.

– Алиса, я ничего не скрываю, однако если меня в чем-то подозревают…

– В том, что мы относимся к вам с подозрением, нет ничего странного, – возразила Алиса.

– Ну, хорошо, я вам расскажу.

Все собеседники Эрисейры впились взглядом в его худощавое лицо. Португалец, нахмурив брови и слегка опершись рукой на покрытый белой скатертью стол, обвел внимательным взглядом своих собеседников и проговорил:

– Профессор фон Гумбольдт занимался тайной пророчеств Артабана не по своей собственной прихоти.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Геркулес.

– Все очень просто. Профессор фон Гумбольдт был членом Арийского братства, его единомышленники отправили его в Испанию, чтобы он нашел там рукопись и привез ее. Профессор, повторяю, был членом Арийского братства.

– Они узнали о существовании этой рукописи и искали ее, – констатировал Геркулес. – Но как о ней узнали сербы?

– О ней сначала узнали – через свою разведку – русские. Они-то и'попросили сербов ее найти. «Черная рука» – идеальное орудие для выполнения такого рода заданий.

– Значит, тех профессоров убила «Черная рука», – высказала предположение Алиса.

Эрисейра в знак согласия кивнул.

– Люди из «Черной руки» пытались убить и нас, когда мы ехали на поезде в Лиссабон? – задала следующий вопрос Алиса, и португалец снова кивнул. – Но почему они не убили нас в Вене или в Сараево, когда мы были у них в руках?

Геркулес, оглядевшись по сторонам, тихо сказал:

– Люди из «Черной руки» думали, что заполучат рукопись в Сараево, однако ее забрали русские. Вот они и пытались использовать нас в поисках.

– Получается, что теперь, когда она у нас, они попытаются нас укокошить.

– Именно этого я и боюсь, Алиса.

По тенистой дороге с неровным покрытием, проходившей через березовую рощу, на большой скорости мчал маленький спортивный автомобиль, едва-едва вписываясь в повороты и то и дело резко притормаживая. Двоих мужчин в этом автомобиле качало из стороны в сторону и сильно трясло. Тот, что сидел за рулем, был одет в кожаную куртку и кожаные перчатки, на голове у него красовалась коричневая замшевая шапочка, а глаза его защищали от ветра очки с огромными стеклами. Он крепко держал обтянутый кожей руль, крутя его такими отработанными движениями, что, казалось, рассчитывал каждый поворот автомобиля буквально до миллиметра. Сидевший на переднем сиденье пассажир выглядел уставшим, и эта быстрая, с резкими поворотами езда, казалось, действовала ему на нервы. Когда автомобиль взобрался на вершину огромного холма, мужчины увидели далеко впереди огромную равнину – с многочисленными лугами, рощицами и озерцами. Вода от растаявших несколько месяцев назад снегов оживила растительность на этой равнине, пестревшей теперь под жарким июльским солнцем.

Автомобиль продолжал двигаться на большой скорости. Его мотор оглашал окрестности ревом на километр. От запаха бензина и разогретой резины пассажиру становилось дурно. Автомобиль выехал на равнину – здесь дорога была уже без крутых поворотов – и помчался еще быстрее.

Коровы на лугах провожали удивленным взглядом странное громыхающее чудовище, которое со скоростью молнии проносилось по старой асфальтированной дороге. Когда сидевший за рулем мужчина увидел вдалеке будку пограничного поста, выкрашенную в белую и красную полоску, он начал сбавлять скорость. Подъехав к посту, он остановился. К автомобилю тут же подошли двое пограничников в зеленой униформе и в маленьких прусских касках.

– Прошу предъявить документы, – сказал один из них.

Мужчина за рулем показал какое-то удостоверение, и сержант тут же выпрямился и отдал честь. Затем он показал жестом на сидевшего в автомобиле пассажира.

– Он едет со мной, – сказал водитель.

– Но мне необходимо проверить его документы.

– Я вам уже сказал, что он едет со мной.

Сержант поднял руку, и стоявшие у шлагбаума пограничники подняли его. Автомобиль тронулся с места и, резко набрав скорость, исчез в клубах дыма. Пассажир облегченно вздохнул и провел ладонью по подбородку: он еще не привык к отсутствию черной бородки. Затем он потрогал пальцами свои усики и стал разглядывать через стекло простиравшуюся перед его взором Баварию – землю изобилия. «Земля обетованная», – подумал он, а автомобиль уносил его на большой скорости вглубь Германии.

Предвоенная обстановка в городе не предвещала ничего хорошего. Каждый день по улицам маршировало все большее количество воинских подразделений, уже отменили почти все пассажирские поезда. Пройдет еще несколько дней, и покинуть Австрию будет очень сложно даже через северную и западную границы. Геркулес и его спутники, услышав от фон Листа, что Арийским мессией является некто Адольф Шикльгрубер, решили разыскать этого человека и обезвредить, но, потратив на его поиски несколько дней, так его и не нашли. Им лишь удалось выяснить, в каком доме он снимал комнату, и заглянуть в эту комнату – а заодно и в несколько из тех близлежащих мест, в которых он, как им казалось, мог бывать, – однако его и след простыл. К счастью, их не беспокоила полиция, хотя статус иностранцев в стране, которая находится на грани войны, ставил их в довольно затруднительное положение. Не зная, что делать дальше, они решили, что единственный способ найти Шикльгрубера – прибегнуть к помощи полиции, попросив аудиенции у императора Франца-Иосифа, чтобы заручиться его поддержкой. Однако предвоенная ситуация сводила шансы добиться такой аудиенции на нет. Геркулес с друзьями трижды ходатайствовали о ней и трижды получали отказ. И только после вмешательства британского посольства, инициированного Эрисейрой, император согласился на кратковременную встречу.

Ранним утром они вчетвером ехали в автомобиле в императорский дворец, а их нервное напряжение было почти осязаемым. Алиса накануне потратила несколько часов на то, чтобы подобрать платье, приличествующее такой важной встрече, а Линкольн, хотя он и был далек от аристократических замашек, надел – во второй раз в жизни – смокинг.

Геркулес пребывал на грани отчаяния: его изобретательность иссякла, и ему казалось, что Шикльгрубера им не найти никогда. Эрисейра, наоборот, держался самоуверенно и невозмутимо.

Автомобиль остановился перед впечатляющим фасадом дворца, и их провели по бесконечным коридорам в маленький зал, где они прождали более часа, прежде чем их приняли. Войдя в зал для аудиенций, друзья ошеломленно осмотрелись: Габсбурги, возможно, переживали не самые лучшие времена, однако величие и великолепие прошлого династии было неоспоримым.

Геркулес и его спутники прошли по огромному зеленому ковру за двумя одетыми в ливреи слугами. Шли они медленно, в соответствии с принятыми при австрийском императорском дворе церемониями. Когда их подвели к трону с зеленым балдахином, они, встав в одну линию, поприветствовали императора Франца-Иосифа. Император был человеком невысокого роста. На его бледном, усеянном морщинами лице с большими усами и бакенбардами, частично закрывавшими его щеки, застыло угрюмое выражение, свидетельствовавшее о невероятном психологическом напряжении, в котором он находился в последние дни. Его врагам удалось нанести тяжкий удар по его государству: они убили наследника престола, почти спровоцировав начало войны. В былые времена статность его пропорционально сложенного тела, должно быть, производила впечатление на его подчиненных, однако сейчас, в свои восемьдесят четыре, он утратил прежнюю энергичность. Этот пожилой и молчаливый человек властвовал над судьбами и жизнями миллионов людей, и бремя ответственности оставило отпечаток на его напряженном лице. Камергер сообщил, кто эти четверо и с какой целью они пришли, затем театрально-красивым жестом показал им, что они могут изложить императору свою просьбу. Эрисейра, обратившись к Францу-Иосифу на безукоризненном немецком языке, вкратце объяснил суть дела, а затем передал слово Геркулесу. Испанец, несколько секунд поколебавшись, сделал шаг вперед и посмотрел императору прямо в глаза.