– Как скоро, по-вашему, те шестеро поймут, что это не мы?

– Не знаю. Я сказал этому одноглазому и его приятелю, чтобы они все время молчали, а то отсутствие у них акцента сразу же выдаст их.

– Хотя этот человек продал нам оружие и согласился поучаствовать в этом спектакле, он может нас предать. Он ведь всего лишь мелкий жулик.

Один из похитителей что-то сказал высокому европейцу и негру, и европеец достал какой-то предмет из-за пазухи. Похититель жестом пригласил их подойти поближе к скамейке, на которой сидела женщина.

– Ну что, пора действовать? – нетерпеливо спросил Геркулес.

– Еще рано. Нужно подождать, когда они им ее передадут.

– А как мы узнаем, что это именно она? Похитители могут нас обмануть.

– Будем надеяться, что не обманут.

Высокий европеец передал какой-то пакет похитителю, и тот стал внимательно рассматривать его содержимое. Вдруг Геркулес и Линкольн заметили какое-то движение за скамейкой, перед которой происходили наблюдаемые ими события. Линкольн легонько толкнул Геркулеса локтем, и они со всей осторожностью приблизились к двум похитителям, приготовившимся напасть на высокого европейца и негра. Линкольн схватил сзади одного, Геркулес – второго, и они ловко перерезали им обоим горло. Похитители бесшумно повалились на траву. Тем временем два других похитителя, оставив женщину на скамейке, медленно пошли прочь, правда, не поворачиваясь к ней спиной. Неожиданно появились два других похитителя и взяли на прицел и женщину, и стоявших возле нее высокого европейца и негра. Геркулес и Линкольн тут же выскочили из кустов и открыли огонь. Первые же пули сразили одного из похитителей и обоих мужчин, изображавших Геркулеса и Линкольна. Женщина пригнулась было к земле, но к ней подскочили два похитителя и потащили куда-то в сторону. Линкольн и Геркулес, опасаясь попасть в женщину, прекратили стрельбу, к тому же еще один похититель, находившийся совсем в другой стороне, почти беспрерывно стрелял по ним, заставляя пригибаться к земле.

– Они уходят! – крикнул Геркулес, кивнув головой в сторону мужчин, силой утаскивающих женщину.

Линкольн побежал за ними. Он слышал, как возле головы просвистело несколько пуль, но продолжал бежать. И вдруг он почувствовал острую боль в ноге и рухнул наземь.

– Что с вами, Линкольн?

Чернокожий американец лежал на земле, корчась от боли. Он попытался было подняться на ноги, но не смог. Мужчины, тащившие женщину, тем временем удалялись, а Геркулесу пришлось переключить внимание на палившего из пистолета похитителя, чтобы прикрыть беспомощного друга. Разработанный Линкольном план потерпел крах: они не освободили Алису, да еще и рукопись потеряли – единственное, при помощи чего можно было бы вызволить свою спутницу.

Мужчины, силой тащившие женщину, достигли края площадки, когда за их спинами возникла тень незнакомца, который в упор расстрелял похитителей из пистолета, и те замертво упали наземь. Мужчина-тень повалил женщину на землю и побежал на Геркулеса, стреляя на ходу. Испанец тут же взял незнакомца на прицел, но, заметив, что тот стреляет не в него и не в Линкольна, опустил пистолет. Единственный оставшийся в живых похититель теперь отстреливался от неизвестного, что дало возможность Геркулесу прицелиться получше. Выстрелив в похитителя, он, видимо, ранил его, потому что тот бросил пистолет и побежал. Тем временем мужчина-тень, подбежав к Линкольну, наклонился над ним, а Геркулес осторожно приблизился к незнакомцу, все время держа его на прицеле. Он попытался рассмотреть его лицо, увидел лишь черный платок от подбородка и до самых глаз – черных и колючих. Наконец их спаситель сказал:

– Вы, похоже, не пострадали, Геркулес. А рана вашего друга не опасна.

Шикльгрубер так и не уехал на товарном поезде из Вены: слишком неуютно он чувствовал себя в том вонючем вагоне. В съемную комнату он тоже не вернулся: если враги станут его искать, первым делом они нагрянут сюда. Он бесцельно бродил по городу более суток, а затем решил пойти в книжный магазин своего старого друга Эрнста. Подходя к магазину, он еще издалека заметил возле него небольшую толпу и четверых полицейских, которые, выстроившись в линию, не позволяли зевакам подойти вплотную к магазину. Юноша, встав позади толпы, приподнялся на цыпочках и попытался разглядеть, что происходит в магазине. Увидел он немного – полуголое тучное тело на полу магазина да двух полицейских, записывающих что-то в свои блокноты. Шикльгрубер повернулся и, перейдя на другую сторону тротуара, зашагал прочь. Он поспешил к дому фон Листа – хотя это было одно из тех мест, где ему появляться не следовало, чтобы не попасть в засаду. Больше всего его тревожило: не упрекнет ли его наставник и друг в отсутствии благоразумия, ведь на последнем заседании Арийского братства фон Лист сказал ему уезжать из Вены как можно скорее, а он все еще находится в городе.

Шикльгрубер постучал в дверь и стал ждать. Прошло несколько минут, а на его стук так никто и не ответил, и это заставило его занервничать. Он отошел от двери немного назад и посмотрел на окна второго этажа. Наконец дверь приоткрылась, и из-за нее выглянул фон Лист. Вид у него был плачевный: под глазом виднелся синяк, щека была расцарапана, борода – спутана, а сильно покрасневшие глаза свидетельствовали о том, что он не спал всю ночь.

– Что ты здесь делаешь? Я тебе сказал как можно быстрее уезжать из Вены…

– Учитель, на меня в поезде напали. Это был тот русский, который приходил со мной на собрание.

Старик, высунувшись из дверного проема, осмотрел улицу. Убедившись, что за ними никто не наблюдает, он схватил юношу за руку и затащил его в дом.

– С момента нашей последней встречи многое изменилось. Тогда на собрании мы потихоньку вытащили у того русского книгу пророчеств. Он этого даже не заметил. А теперь появились какие-то проходимцы и силой забрали у меня эту рукопись. Мы захватили их подругу, но они сумели ее вызволить. Они тебя ищут. Тебе нужно как можно быстрее уехать из Вены.

– Да, но в городе царит предвоенный хаос, многие поезда реквизированы для перевозки военных грузов. Не знаю, позволят ли мне выехать на территорию Германии: я ведь австриец, и пограничники могут подумать, что я – дезертир. Вам же известно о проблемах, которые были у меня, когда я уклонялся от службы в австрийской армии.

– У меня есть влиятельные друзья, которые помогут тебе перейти границу. Твой новый наставник – фон Либенфельс – тебя уже ждет. Тебе нужно покинуть территорию Австрии до того, как начнется война.

– Благодарю вас, учитель, – сказал юноша, целуя руку фон Листа.

– Нет! – воскликнул фон Лист. – Теперь не я твой учитель, а ты – мой. Теперь я недостоин быть твоим учителем.

Старик опустился перед юношей на колени. Шикльгрубер оторопел от неожиданности: его наставник стоит перед ним на коленях! Затем фон Лист, кряхтя, поднялся и жестом показал юноше, чтобы тот следовал за ним. Они зашли в ванную, и фон Лист, взяв с полочки помазок для бритья, протянул его Шикльгруберу.

– 0ни не должны тебя узнать. Тебе придется сбрить свою бородку.

Юноша взял помазок и встал перед зеркалом. Его голубые глаза резко контрастировали с черными волосами и бородкой.

– И тебе не следует больше жить под девичьей фамилией своей бабушки.

– Почему? – удивился юноша, намыливая подбородок.

– Если эти проходимцы тебя ищут, они будут искать молодого художника Шикльгрубера.

– И что?

– Будет лучше, если ты снова возьмешь себе фамилию отца.

– Моего отца! Вы же знаете, что я ненавижу этого мелкого клерка из плохой семьи.

– Адольф Гитлер. Тебе лучше называть себя отныне именно так.

Юноша посмотрел на свои выбритые щеки и на маленькие черные усы. На его совсем юном лице уже начали проявляться морщинки. Он нахмурился и, продолжая разглядывать себя в зеркало, слушал слова фон Листа: