Это была совершенно дикая агитация и я горжусь тем, что наше молодое движение взялось ее искоренить и искоренило медленно, но верно.

Нечего и говорить о том, что агитация против Пруссии фактически не имела ничего общего с так называемым федерализмом.

Для подлинного сторонника федерации бисмарковский принцип единой Германии – не пустая фраза и потому он не может смотреть равнодушно на расчленение Империи. Сепаратистские тенденции не совместимы с федерализмом.

Поэтому с ноябрьской демократией могли пойти только лжефедералисты. Они подняли войну не против старой консервативной Пруссии – являвшейся антиподом этой конституции.

Целью евреев было столкнуть национальные элементы Германии, консервативную Баварию с консервативной Пруссией. И они добились успеха.

Зимой 1918 года в Германии начал зарождаться антисемитизм. Тогда евреи прибегали к своим старым методам. Они быстро влились в демократическое движение и начали сеять смуту.

Подобно тому, как еврей наслаждается политическим столкновением сторон, он наслаждается и религиозной борьбой между христианами.

Когда католик и протестант ссорятся между собой – еврей смеется в рукав.

Ни одна из христианских церквей этого не замечает. А между тем следовало бы заметить опасность этого положения.

В конце-концов для мира совершенно безразлично, победит ли католическая или протестантская церковь. Важно, что идет борьба арийцев между собой и что если арийцы перегрызут друг друга, то торжествовать будет не ариец.

В Америке не отдельные штаты создали США, а США создали эти штаты.

Различные права, которыми пользуются штаты, подчеркивают лишь свойство этого государства, которое построено на принципе соответствия характерным особенностям населения каждой из своих территорий. Таким образом эти права вытекают из общей конституции.

В Германии положение было совершенно иным. Отдельные части империи были суверенными государствами, которые сами сформировали эту империю. Правда нужно отметить, что эти государства не сами пожелали такого объединения: объединены они были Пруссией, которая желала гегемонии над ними.

Большое различие между Америкой и Германией представляют собой размеры территории каждого из этих государств. Более того – несмотря на то, что каждый из штатов Америки имеет большую территорию, чем имело каждое из суверенных государств, входивших в состав Германской Империи, ни один из этих Штатов никогда не имел настоящей независимости.

Суверенные права, которыми пользовались отдельные германские государства, были отданы ими не по собственной воле, а под давлением объединившей их Пруссии. Принципом Бисмарка было требование абсолютного подчинения Империи. Бисмарк знал, чего добивался и в конце-концов добился успеха.

С падением империи стройный порядок германской федерации развалился.

Удар еще более тяжелый, чем революция, нанесен Германии принятием мирного договора.

Было совершенно естественным, что в тот период времени, когда отдельные государства входили в состав империи, их финансовая жизнь контролировалась центральной властью. Теперь, когда они приобрели независимость, казалось бессмыслицей принятие ими финансовых обязательств, наложенных на уже несуществующую Империю.

Империя Бисмарка была построена на принципе известной свободы. Над ней не тяготело никаких финансовых обязательств, вроде тех, которые наложил на революционную Германию план Дауэса.

Расходы государства шли на его собственные нужды. Государство могло, не прибегая к помощи извне, жить на собственные средства.

После резолюции картина резко изменилась. Государство оказалось вынужденным выжимать из своих граждан последнюю копейку для покрытия внешних обязательств. Такое положение не могло не вызвать возмущения населения.

Мы – национал-социалисты выставляем поэтому следующие принципы:

– Могущественное национальное государство защищает и охраняет интересы своих граждан за границей в самом широком смысле этого слова и предоставляет им свободу в своих собственных пределах. При таком положении нечего бояться за прочность государства.

С другой стороны, твердое национальное правительство берет на себя полную ответственность в том случае, если ему необходимо урезать личную свободу своих граждан или свободу своих отдельных территорий, поскольку это необходимо в целях величия нации.

Все большие державы стремятся объединить в политическом отношении свои отдельные территории; то же самое должна сделать и Германия.

По этой причине государство намерено сейчас сконцентрировать в своих руках контроль над железными дорогами, почтой, финансами и т.д., так как только таким образом оно может выполнять все свои обязательства.

Еврейско-демократические крути, конечно, всегда будут противиться такому объединению, в виду чего государство должно раз и навсегда уничтожить эту оппозицию.

Наша политика была всегда высоко национальной и потому она никогда не может быть узкой.

В Германии будущего самостоятельность каждого из отдельных государств будет основана, главным образом, на его культурной роли. Между прочим, можно отметить, что монархом, наиболее симпатизировавшим идее великой Германии, был Людовик I Баварский.

Но что бы ни было потом, армия должна находиться вне сепаратистских влияний. Роль германской армии заключается не только в защите государства, но и в том, чтобы насаждать в германском народе идею единства.

Германскому солдату должны быть дороги границы не только его родной области, но и всей Германии.

Поэтому каждый молодой германец должен как можно больше путешествовать по своей стране.

Образованию каждой партии должна предшествовать хорошо поставленная пропаганда. Я лично всегда был врагом педантически построенных организаций, работа которых ведется механически мертво. Кроме того, очень часто бывает, что люди, неспособные к кропотливой работе, оказываются прекрасными вожаками.

В то же время теоретики чистой воды редко бывают хорошими вождями.

Хорошим вождем скорее может сделаться агитатор, умеющий бросать идею в массы, хотя бы она была демагогической.

Агитатор может скорей изучить психологию массы, чем теоретик.

Но, если в одном человеке соединится теоретик, организатор и агитатор, то он даст идеального вождя.

Еще в самом зарождении нашего движения, я придавал огромное значение пропаганде.

Цель пропаганды, как я уже говорил, подготовлять людей, внедряя в их умы соответствующие идеи.

Цель организации делать отбор лучших для составления кадров партии.

Агитатор не должен задумываться над личными качествами каждого из своих новообращенных – этим займутся организаторы.

Итак, агитатор привлекает, а организатор формирует.

Одной из главных задач организации является поддержание единства в рядах своих членов для того, чтобы объединение не ослабело.

Организация также должна следить за тем, чтобы движение всегда было бодрым и здоровым.

Работая в организации, я всегда обращал внимание на отбор наилучших.

До 1921 года организационная и пропагандная работа нашего движения шли в ногу, но позднее успех пропагандной работы оказался более значительным.

Дело в том, что движение наше контролировалось организацией почти парламентской системы. В конце концов стало очевидным, что такое ведение работы невозможно, и я стал вести пропаганду на собственный риск. После реорганизации нашего движения, я был избран председателем партии и тогда все пошло по-иному.

Вся ответственность за успех движения легла на председателя, то есть, на меня.

В декабре 20-го года мы приобрели газету «Фолкишер Беобахтер». Эта газета стала органом национал-социалистической германской рабочей партии. Снача она выходила два раза в неделю, потом стала выходить ежедневно и, наконец, в увеличенном формате. Моим ближайшим помощником по организации газеты был Макс Аман – мой старый боевой товарищ.