Проигрыш войны был для Германии не незаслуженной катастрофой, а заслуженным наказанием за целый ряд проступков против нашей родины.

Если бы разруха, которая началась в стране, имела причиной только проигранную войну, то германцы приняли бы ее совершенно иначе. Они бы смирились, подчинились обстоятельствам, а не сжали зубы и не стали бороться за свое будущее. Потеря войны была, конечно, только следствием ряда причин.

Сильное увеличение германского населения перед Великой Войной привело к проблеме, как прокормить излишек населения. Отказ от расширения территории привел страну к индустриализации. Это ослабило земледельческий класс. Население стало отливать в города, которые росли и, наконец, город задавил деревню.

Жестокий контраст между богатыми и бедными стал еще заметнее. Безработица и бедность озлобляли народ, на глазах у которого немногие счастливцы купались в роскоши. Деньги сделались кумиром, которому в жертву приносилось все. И народ начал постепенно разлагаться.

Тем временем промышленность Германии стала принимать интернациональный оттенок. Часть германских промышленников делали все возможное для того, чтобы спасти страну от нашествия иностранного капитала, но попытки их были тщетными – жадные дельцы делали свое дело.

Война против тяжелой промышленности в Германии была началом интернационализации промышленности, которая производилась при содействии марксистов, мечтавших завершить свою работу революцией.

В то время, как я пишу эти строки, на германские государственные железные дороги ведется наступление со стороны капиталистов-интернационалистов. Отнести этот факт можно только за счет успеха социал-демократов.

Лучшим доказательством успеха индустриализации Германии является заявление Гуго Штиннеса о том, что только коммерция поставит страну снова на ноги.

Слова эти произвели сенсацию, были подхвачены и вскоре превращены в лозунг теми болтунами, которые под видом «государственных людей» взялись за судьбу Германии после революции.

Одной из причин начавшегося в Германии разложения была дурная система воспитания.

Германское воспитание до войны имело слишком много слабых сторон.

Оно было построено, главным образом, на начинении ребенка всякими знаниями без практического их применения. У нас почти ничего не делалось для сформирования характера ребенка. Ребенку не давалось возможности выявить свое «я» или взять на себя какую-нибудь ответственность. В результате получался не сильный человек, а несчастный заморыш, перегруженный знаниями. Отсюда репутация, которую приобрел немец за границей.

Немца любили потому, что он был полезен, но благодаря его слабости, его не уважали.

Второй недостаток воспитательной системы было безграничное преклонение перед волей монарха. Эта рабская подчиненность должна была конечно привести в один прекрасный день к падению монархии.

Идея монархизма вполне выявляется только тогда, когда Провидению бывает угодно возложить корону на голову такого блестящего героя как Фридрих Великий или мудрого государственного деятеля как Вильгельм I.

Но такие монархи появляются раз в несколько столетий.

Не располагающий исключительными государственными и личными качествами монарх должен входить в состав государственной машины и служить ей также, как и другие.

Много вреда причинила Германии неправильная организация прессы и отношение к ней.

В журнальных кругах прессу часто называют Великой Державой. Значение прессы действительно велико, но оно не должно переоцениваться.

Государство должно следить за тем, чтобы идея и процесс народного просвещения никогда не принимали ложного направления и ввиду этого все время держать в фокусе своего зрения прессу.

Государство должно поставить дело так, чтобы пресса была абсолютной слугой государства и нации.

Так называемая либеральная пресса довоенного периода копала могилу германской нации и германскому государству. О марксистских газетах нечего и говорить: им ложь присуща также, как кошке ее мяуканье.

Что же делало государство для спасения народа от отравления. Ничего, абсолютно ничего, если не считать изредка слабых предупреждений или грошовых штрафов.

Мало осведомленный поверхностным читатель приходит в восторг от «Франкфутер Цайтунга».

Эта газета никогда не употребляет резких выражений, осуждает грубую силу.

Она является образцом так называемой «интеллигентской прессы». В том же духе работает и «Берлинер Тагеблатт». Но избегая грубостей языка, эти газеты отравляют умы и сердца читателей, убаюкивая их сознание и снабжают ложными сведениями. В этих газетах работают евреи.

Полумеры были всегда признаком приближающегося разложения государственности, за которым следовала катастрофа.

Я считаю, что наше поколение будет спасено от такой опасности. Оно имело уже опыт, который закалил его нервы.

Конечно, в один прекрасный день евреи громко завопят, когда их газеты будут «прибраны к рукам», но это не важно. 30-сантиметровая граната шипит громче, чем тысяча еврейских газетных змей, а потому пускай они шипят.

Но вернемся к вопросу воспитания юношества.

Воспитание ребенка должно быть построено так, чтобы все свободные часы были употреблены на развитие тела.

Вместо того, чтобы бродить по улицам или кинематографам, мальчик должен закаливать свое тело. Никто не имеет права распоряжаться своим телом во вред ему, – оно принадлежит расе.

Закаливание тела должно производиться параллельно с закаливанием духа.

Нужно отметить, что современные кинотеатры и т.п. учреждения предоставляют молодому поколению далеко не полезные, а абсолютно вредные развлечения.

По мере того, как расшатывались общие устои, отмечалось в Германии и сильное падение искусства.

Я представляю себе, как вознегодовали бы Шиллер и Гете, если бы увидели на дверях «Паноптикума» бесстыдную надпись – «Только для взрослых».

Но конечно голоса Шиллера и Гете никто бы не услышал, т.к. они были бы заглушены голосами новых германских «поэтов».

Перед Великой Войной Германия продемонстрировала в области культуры и искусства полнейшую творческую импотенцию.

Такое же положение увидим мы и в области религии,

Вера в массах народа пошатнулась. Большинство относилось к религиозным обязанностям поверхностно. В то время, как в Азии и Африке миссионеры набирали новых адептов – в Европе церковь все больше и больше оскудевала верующими.

В области политики как внешней, так и внутренней шли неурядицы, которые также вели страну к гибели. Политика империи в отношении других держав была вся соткана из полумер. С одной стороны правительство желало мира, а с другой оно не могло остановить течения в направлении войны.

Польская политика была также половинчатой. Она не разрешала польской проблемы в корне и только раздражала поляков.

В результате германцы не побеждали, а поляки не подчинялись.

Вопрос с Эльзасом и Лотарингией также не был разрешен.

Вместо того, чтобы разбить наголову французскую гидру, предоставив эльзасцам равные права с остальными германцами – принимались опять-таки полумеры.

Предатели типа Веттерле занимали места в рядах крупных партий как например центовики.

Армии внушались преданность отечеству и самопожертвование, в то время когда страну охватывала жадность к наживе и грубые личные просчеты.

Такова была школа, которую проходила Германия перед войной.

История дает нам множество примеров, показывающих со страшной ясностью какие губительные результаты дает смесь арийской крови с низшими расами. Северная Америка, население которой состоит, главным образом, из германского элемента, мало смешанного с цветными расами, резко отличается по своему культурному развитию от Центральной и Южной Америки, аборигены которых главным образом, романского происхождения, сильно перемешались с туземцами.

В результате получилось то, что человек германской расы, сохранивший чистоту своей крови, сделался подлинным господином Америки и останется им до тех пор, пока будет продолжать охранять эту кровь.