– Весной не было дождей. Поэтому мы сумели сделать в замке так много, – улыбнулся в ответ стражник. – Конечно, Винни и другие кухарки грозят, что нам придется привозить воду для огородов, если скоро не пойдет дождь, но погода мне все равно нравится, даже если придется поработать водовозом.

Бригид рассеянно усмехнулась. Ее внимание привлекло кольцо факелов на опушке леса.

Стражник проследил за ее взглядом и пояснил очень серьезно:

 – Это могила Бренны.

Кентаврийка что-то пробормотала, кивнула и спросила:

 – Значит, памятник готов?

 – Да, факелы там появились всего три ночи назад. Теперь их зажигают каждый вечер, а на рассвете гасят.

 – Три ночи назад?

Бригид напряглась.

«Именно тогда Бренна приходила ко мне во сне. Маленькая знахарка сказала, что она была вынуждена посетить меня в ту ночь».

 – Далеко ли идет проход по стене? – внезапно спросила она стражника.

 – Закончен больше чем наполовину. – Стражник показал направо. – Пройдись и посмотри сама. Там везде факелы. Не бойся, не упадешь, охотница.

 – Хорошо. Это радует, – пробормотала кентаврийка, пожелала стражнику доброй ночи и не торопясь направилась по крепкому деревянному проходу, сердясь сама на себя.

«Уже всем известно, что я не люблю высоты!»

 Она не добралась до следующего стражника, вышла на балкон и облокотилась о гладкую каменную балюстраду. Отсюда хорошо была видна могила Бренны. Над ней возвели простое изящное строение. Куполообразную крышу поддерживали четыре колонны. На каждой были укреплены резные подставки, в которых ярко горели факелы, освещая большой мраморный саркофаг и распространяя нежные отблески света по изображению Бренны.

 – Интересно, нравится ли ей, – негромко произнесла Эльфейм, показавшись из тени.

Бригид уже начала привыкать к тому, что рядом с ней за последние дни множество раз беззвучно возникала Сиара, поэтому не подскочила и не свалилась с балкона. Она просто на мгновение прикрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы успокоить колотящееся сердце.

 – Эль, в следующий раз не надо появляться так бесшумно, ладно?

Предводительница клана придвинулась к охотнице и спросила:

 – Я тебя напугала?

Кентаврийка отодвинулась, чтобы дать подруге больше места, и сердито взглянула на нее.

 – Извини, – хмыкнула Эльфейм.

Затем они какое-то время глядели на могилу.

 – Даже отсюда заметно, что это место просто дышит покоем, – сказала Бригид.

 – Там еще не совсем закончено. Я начала искать художника, чтобы нарисовать на потолке узел знахарки. Еще надо бы посадить вокруг много голубых цветов. Ку сказал, что это были ее любимые.

 – Потому что они такого же цвета, как его глаза, – кивнула кентаврийка.

Удивленная Эльфейм улыбнулась подруге и призналась:

 – Я никогда раньше об этом не думала, но держу пари, что ты права.

 – Мне кажется, Бренне понравилось бы то, что ты делаешь в память о ней, – произнесла Бригид и глубоко внутри себя, в той части, которая начала изменяться, почувствовала их справедливость.

 – Думаю, ты права. Маленькая знахарка была слишком важна, чтобы стать забытой частью прошлого.

 – Она ею не станет. Семьдесят крылатых детей будут передавать ее историю другим обитателям Партолоны. У новых фоморианцев, кажется, очень хорошая память. – Бригид задумчиво подняла брови. – Знаешь, долго искать художника не придется. Лохлан говорил тебе, сколько его соплеменников являются потомками воплощений муз?

 – Я не помню, чтобы он рассказывал что-нибудь определенное об их праматерях, кроме своей, – отозвалась Эль. – Я, как и остальные члены клана, очень удивилась, узнав, что их шаманка – внучка Терпсихоры.

 – Погоди, скоро ты увидишь таланты, скрытые в Пустоши все эти годы. Стены их Большого зала покрыты великолепными картинами и резными узорами. Даже на ножках столов вырезаны цветы. Ты, моя подруга и предводительница, приняла в клан целую группу художников.

 – Отличная новость. Странно, Лохлан почему-то не упоминал об этом.

До встречи с новыми фоморианцами кентаврийка по-другому истолковала бы молчание Лохлана, искала бы в нем скрытые мотивы и хитрые увертки. Теперь же она знала их гораздо лучше, а потому улыбнулась подруге:

 – Мужчины, будь они людьми, новыми фоморианцами или кентаврами, в сущности очень похожи. Они обычно слишком мало говорят о важных делах и чересчур много об очевидном.

 – Это правда, подруга, – засмеялась Эльфейм, прислонившись к камню и внимательно посмотрев на кентаврийку. – Расскажешь о своем ученике?

 – Мальчик сбивает меня с толку. – Бригид испустила страдальческий вздох.

 – И что? – поторопила ее Эльфейм.

 – Я обнаружила, что по какой-то безумной причине стала о нем заботиться. Он очень обаятельный, – снова вздохнула она. – У него нет родителей.

 – Ты ему нужна, – сказала Эльфейм.

 – Знаю. По-моему, и он нужен мне. По крайней мере, я чувствовала, что поступаю правильно, когда стала за ним ухаживать после ранения.

 – А что случилось?

 – Воины замка Стражи, в отличие от членов клана Маккаллан, не жаждали встречи с новыми фоморианцами. Они думали, что все соплеменники Фаллон точно такие же, как она. Эта преступница стала выглядеть и нести себя гораздо хуже, – покачала головой Бригид. – Убийца дразнила Кухулина. Это было ужасно, возмутительно.

 – Я забыла бы про ее ребенка и убила бы ее. Ради Кухулина, Бренны, всех нас.

 – Нет! – Бригид повернулась к предводительнице. – Ты поступила правильно. Все остальное было бы варварством и несправедливостью. – Взгляд охотницы снова вернулся к могиле маленькой знахарки. – Да, Фаллон убила Бренну. Но она совершила преступление, желая спасти свой народ, выбрала единственный способ, который, по ее мнению, должен был привести к нужному результату, но взамен получила безумие и заключение, а вскоре ее постигнет и смерть.

 – Ты считаешь, что ее надо простить? – недоверчиво спросила Эльфейм.

 – Не простить. Но возможно, понять и пожалеть. – Бригид положила руки на балюстраду. – Есть вещи, которые нельзя однозначно определить как плохие или хорошие. Мы часто оказываемся на той чаше весов, которая, как нам кажется, склоняется в сторону добра. Но иногда у зла оказывается лицо друзей и семьи, а добро выглядит как чужеземец.

Эльфейм посмотрела на нее и поинтересовалась:

 – Ты в порядке, Бригид?

Кентаврийка спокойно встретила ясный взгляд подруги, потом ответила:

 – Я просто рада вернуться домой.

 – Я без тебя скучала. Когда ушел Ку, а потом и ты... – Эльфейм прерывисто вздохнула. – Надеюсь, что в следующий раз вы покинете меня еще не скоро.

 – Я не собираюсь идти никуда, кроме как на охоту. Земля Маккалланов богата дичью.

 – Хорошо. Теперь еще надо уговорить Ку остаться. – Эльфейм повернулась к подруге. – Спасибо за то, что привела брата обратно. Я всегда буду тебе благодарна.

 – Не стоит благодарить меня, Эль. Он мой друг, его место здесь, с тобой, с кланом. Дома воин может исцелиться.

 – Он выглядит таким постаревшим и утомленным, – вздохнула Эльфейм. – Наверное, ему тяжело находиться в замке.

 – Верно, но Кухулин должен оставаться здесь. Пора положить конец его добровольному изгнанию, – заявила Бригид.

 – Было совершенно не похоже на него, когда он вот так уехал. – Предводительница клана тряхнула головой. – До этого Ку не бежал от проблем и всегда находил силу в семье.

 – Твой брат уехал, потому что потерял себя, – объяснила Бригид. – Счастливая, жизнелюбивая часть его души не смогла перенести горе от потери Бренны. Она откололась и осталась в ином мире. Именно поэтому Ку действовал так непохоже на себя. Теперь ему трудно будет исцелиться.

 – Богиня! – выдохнула Эльфейм. – Что же нам делать? Надо найти его душу. – Она отчаянно огляделась. – Мама! Она может! Надо...

Бригид положила ладонь на руку Эльфейм, прервав ее тираду.

 – Твоя мать уже знает обо всем. Она собирается искать его душу, но не сама.