Кухулин грубо буркнул что-то в знак согласия. Если бы слова крылатой женщины о Бригид не встревожили его так сильно, то он постарался бы свернуть этот разговор. Красивая или нет, но Сиара была шаманкой. Кухулин всячески избегал общения с миром духов или его эмиссарами. Он с трудом справлялся с Бригид и с проблемой разрушенной души. Но это было другое. Бригид походила на него. Она тоже не любила иметь дело с царством духов.

Сиару смутил грубый ответ воина и то, что он мгновенно ощетинился.

 – Мои предвидения никогда не бывают такими же ясными, как твои, – сказала она. – Во мне просто возникает неопределенное чувство. Инстинкт иногда заставляет меня говорить или делать то, объяснение чему становится понятным только в будущем. Я чувствую, что преданность друзей сыграет важную роль в бурной жизни охотницы.

 – У нее проблемы?

 – Не могу сказать, но знаю, что ей будут нужны друзья, хотя бы один, очень близкий.

 – Я буду помнить об этом, – сдержанно кивнул Кухулин.

 – Я рада. – Пленительная улыбка вновь осветила лицо Сиары. – Об охотнице надо позаботиться. Эта благородная кентаврийка достойна всяческого уважения. – Кухулин снова что-то пробурчал, а шаманка предложила: – Давай вернемся к детям. Они с ума сойдут от радости, когда услышат, что мы уже почти на границе с Партолоной.

Кухулин спешился и повел коня к детям, не думая о том, что скажет им. Его мысли были поглощены серебряноволосой охотницей.

«Я хотел бы оказаться рядом и удостовериться, что с ней ничего не случилось. Сестра повесит меня или разорвет на куски, если я позволю кому-то причинить вред кентаврийке. – Воин вздрогнул как от озноба. – Нет! С Бригид ничего не случится. Я прослежу за этим».

Несколько небольших камней сорвались с отвесной стены справа от нее. Охотница нахмурилась.

«Слишком круто, черт побери!»

 Стены прохода были пронизаны узкими тропками, переходящими в щели, которые формировали пустоты, похожие на пещеры и тянущиеся вдоль предательских склонов. Козлы были там. Об этом ей сказал внутренний голос, когда она увидела следы и пучки шерсти. Но кентаврийка не могла до них добраться, и это ее необычайно расстроило.

Охотница упорно продвигалась по проходу, внимательно изучала любую, даже самую узкую щель в стене. Она соображала, как можно подняться к верхним пещерам и выбраться наверх. Оттуда посыпался целый град камней, на сей раз сопровождаемый приглушенным вскриком.

Это шумели не козлы. Бригид остановилась. Ее острые глаза тщательно исследовали тени, лежащие у каждого выступа серо-красной скалы, и вскоре обнаружили знакомую фигуру. Она вздохнула. Это была одна из многих причин, почему охотницы обычно не хотели рожать. Дети очень назойливые.

 – Я тебя вижу, Лайэм. Спускайся оттуда. Сейчас же!

Голова мальчишки высунулась с края широкого выступа. В сумраке прохода его улыбка выглядела по-детски сияющей и пылкой.

 – Я шел за тобой так долго, а ты даже не заметила! Это потому, что я учусь охотиться!

Бригид фыркнула. Она не увидела его совсем по другой причине. Кентаврийка позволила себе углубиться в проблемы Кухулина, в размышления о неожиданном прикосновении Эпоны и о том, как привести орду крылатых детей в страну, жители которой не желали иметь с ними никакого дела.

 – Прекрасно. Молодец, – неловко проговорила она, прикрыла рукой глаза от солнца и взглянула на западную сторону прохода. – Теперь спускайся. Тебе пора возвращаться к остальным детям.

Нимало не смутившись, Лайэм еще больше высунулся из-за края выступа. Теперь он чрезвычайно походил на птенца, присевшего на краю гнезда.

 – Я не могу вернуться и должен тебе помочь!

Бригид напряглась и жестом велела мальчику отойти от края. Она ненавидела высоту. От одного лишь вида того, как этот негодник взгромоздился на самый край, ей стало нехорошо.

 – Лайэм, – строго сказала она. – Не нависай над обрывом. Ты можешь упасть.

 – Не волнуйся, мастер! Я не боюсь и умею летать.

Темно-серые крылья Лайэма развернулись. Он качнулся вперед, с легкостью балансируя, поймал воздушный поток и выпрямился.

 – Отлично. Хорошо, – торопливо проговорила Бригид. Кентаврийка продолжала жестами отгонять его от края и постаралась не обращать внимания на то, что он назвал ее мастером. Так ученики обычно величали своих учителей. – Я вижу, что ты прекрасно держишь равновесие.

 – И умею вести себя тихо! – прокричал он.

 – Разумеется. Поэтому я думаю, что на сегодня достаточно. Спускайся и беги к остальным.

Улыбка Лайэма погасла, крылья опустились, потом ОН кое-как промямлил:

 – Но мы еще не поймали дикого козла.

 – Знаешь, один из первых уроков, который ты должен усвоить, заключается вот в чем: козла можно поймать не всегда.

«Что я говорю? Выдаю какой-то неловкий детский лепет».

 – Правда? – спросил Лайэм, изучающе глядя на нее.

Бригид вздохнула и ответила:

 – Козлы там. Я здесь. Значит, сегодня я не сумею поймать ни одного из них.

Лайэм снова расплылся в искренней острозубой улыбке и вдруг заявил:

 – Я могу заставить козлов спуститься!

 – Нет, ты должен спуститься сам и... – начала было она и захлопнула рот.

В этом действительно имелся смысл. Он был там. Козлы тоже. Кентаврийка понимала, что, конечно, не сможет подняться к ним. Даже если бы она была человеком, то не сумела бы вскарабкаться по этим гладким отвесным стенам.

 – Да! Да! – нетерпеливо подпрыгивал мальчик. – Я могу пригнать козлов к тебе.

Бригид, размышляя, склонила голову набок и спросила:

 – Думаешь, ты сможешь их найти?

 – Да! Да! – Он взглянул на нее и громким шепотом сказал: – Когда ветер дует справа, я их слышу. У меня хороший слух, правда хороший. А еще я их чую. От них несет козлиным духом. – Мальчишка снова заскакал, а потом с трудом заставил себя угомониться. – Они – там. – Он показал прямо перед собой.

«Что же, пусть такой нестандартный способ охоты на горных козлов и кажется мне совершенным безумием, но он может сработать».

 – Хорошо. Но только если ты пообещаешь, что сделаешь все в точности так, как я скажу.

 – Обещаю! Обещаю! – Крылья мальчика расправились, он запорхал по выступу, счастливо пританцовывая.

 – Лайэм! – прикрикнула Бригид, и ребенок замер. – Тебе надо быстро научиться управлять своими чувствами. Особенно во время охоты.

«Конечно, он не является ни кентаврийкой, ни кентавром, ни охотницей!..»

 Бригид покачала головой, адресуя этот упрек больше себе, чем мальчику, который во все глаза смотрел на нее.

 – Я хочу, чтобы ты сделал следующее. Осторожно и тихо иди по тропинке, которую нашел, слушай звуки, издаваемые козлами, ищи признаки того, что они прошли этим же путем.

 – Я буду осторожным и тихим, притворюсь, что я охотница. – Его глаза расширились, он поднял маленькую когтистую ногу и задумчиво уставился на нее. – А еще я сделаю вид, что у меня волшебные копыта, которые не топают на ходу.

Бригид едва не вытаращила глаза.

«Мальчик думает, что он кентавр. У этого ребенка растут крылья и когти, а он притворится, что у него есть копыта. Волшебные, заметьте. Этот явный бред не может служить хорошим предзнаменованием для его будущего развития. Или может? Похоже, чем больше времени я провожу среди детей, тем меньше знаю о них. Они не поддаются здравому смыслу».

 – Сначала притворись, что ведешь себя тихо. Тебе надо только найти козлов. Потом осторожно возвращайся ко мне. Когда я скажу, что готова, забудь о том, что у тебя волшебные копыта, которые не топают. Выскакивай и кричи на них. Но держись подальше от края, иначе они убегут далеко в горы.

«К тому же меня стошнит, если я увижу, что маленький крылатый мальчик цепляется за край отвесной пропасти, пока вокруг него носятся козлы».

 – Обходи их сзади, а потом кричи.

 – Понимаю. – Он несколько раз энергично качнул головой вверх-вниз. – Ты хочешь, чтобы я пригнал их к тебе.

 – Да. Именно так. Я буду медленно идти здесь, под тобой. Если нам очень повезет, то козлы, убегая от тебя, помчатся в эту сторону.