– Откуда ты знаешь, что тропа близко? Ты здесь уже бывала? – удивилась Бригид.

 – Конечно нет. Я знаю о ней только из рассказов наших матерей. – Сиара протянула руку и широким жестом обвела местность. – Они говорили, что камни краснеют и больше походят на кровь, когда приближаешься к тропе Стражи. Праматери предупреждали нас, что надо держаться подальше от алых камней и тропы, которая изрыгнула их из Партолоны.

Кухулин осмотрелся. Он был явно раздосадован тем, что спорил с Бригид, вместо того чтобы заметить изменения в окраске острых камней, обрамлявших горы. Более сочный цвет говорил о том, что тропа совсем рядом. Воин не имел права забыть об этом.

 – Что ж, тут есть здравый смысл, – задумчиво проговорила Бригид. – Конечно, женщины должны были велеть вам держаться подальше от тропы Стражи. Они боялись, что вас схватят.

 – И что мы погибнем, – тихо сказала Сиара.

 – Сейчас все будет по-другому, – подбодрил ее Кухулин.

 – Конечно! – На лице шаманки вновь засияла искренняя улыбка. – Вы же с нами. Нельзя забывать и о жертве твоей сестры. Все будет хорошо.

Кухулин пробормотал что-то не особо понятное, желая, чтобы она не была столь наивной. Жители Партолоны больше века ненавидели фоморианцев. Слова сестры, присутствия воина и охотницы не хватило бы для того, чтобы склонить на свою сторону тех, кто слишком хорошо помнил о жестокости крылатых демонов.

 – Мы с Ку только что говорили о походе и пришли к выводу, что воин должен побеседовать с детьми, успокоить их. Потом мы пойдем дальше.

 – Очень хорошо, Кухулин! Я скажу об этом своим соплеменникам. – Крылатая женщина ослепительно улыбнулась, сжала руку воина и поспешно удалилась.

 – Видишь, это правильное решение, – заметила Бригид с напускной беспечностью.

«Сиара улыбнулась и дотронулась до Ку. Это именно то, что нужно. Воину требуется контакт с женщиной, чтобы он снова почувствовал полноту жизни», – еще раз заявила себе кентаврийка.

 – Там, – произнес воин, остановил коня и махнул рукой в сторону щели между двух темно-красных камней.

Поблизости не было ни одного растения. Щель оказалась вертикальной, узкой. В ней устрашающе выл ветер.

 – Это проход к тропе Стражи, путь в Партолону.

Кухулин стоял у начала тропы. Новые фоморианцы внимательно смотрели на него. Он взглянул на небо. Солнце уже перевалило на запад, но было еще довольно высоко в сине-серых небесах.

«Мы как раз успеем добраться в замок Стражи до темноты», – подумал воин и взглянул на примолкшую толпу.

Ему показалось, что даже козлы стояли смирно.

 – Начинай, – шепнула Бригид и придвинулась к нему. – Они ждут. У нас мало времени.

Кухулин нахмурился, хотя и понимал, что кентаврийка права. Похоже, охотница до противного сведуща в слишком многих вещах.

«В ее сны являлась разбитая часть моей души. Это изумительно! Получается, что она права и в этом. Вот почему я не могу оставить позади смерть Бренны и чувствую себя таким опустошенным и потерянным. Если Бригид не ошиблась в этих вещах, значит, она верно говорила и о другом. Я исцелюсь, когда моя душа снова станет единой. Тогда я смогу жить без Бренны, возможно, даже научусь снова быть счастливым. А хочу ли я этого?»

 – Ку! – прошептала Бригид.

«Во имя Богини! Воин грезит наяву, в то время как все уставились на него и ждут, когда он заговорит. Разбита его душа или нет, но ему придется собраться – если не в буквальном смысле, то в переносном».

Кухулин откашлялся, выступил вперед и сказал:

 – Вы замечательно вели себя во время путешествия. Мы с охотницей гордимся вашей силой и выносливостью.

Крылья радостно зашелестели. В блестящих детских глазах появились улыбки. Воин переводил взгляд с одного ребенка на другого, стараясь, чтобы каждый из них почувствовал, будто он говорит только с ним.

 – Вам известно, что Фаллон обезумела и убила Бренну?

Дети энергично закивали.

 – Она ждет наказания в замке Стражи. – Кухулин помолчал, и дети снова закивали. – Тогда вы должны быть готовы к тому, что тамошние воины не сразу поверят вам. – Воин ждал, что маленькие путешественники будут отрицать это или расстроятся, но они всего лишь снова притихли и не отводили от него глаз. – Я не хочу, чтобы вы боялись.

Пока Ку говорил, Бригид внимательно смотрела на детей. Он замолчал, и она взглянула на него.

«Голос этого человека оказался таким нежным! Так говорил когда-то тот Кухулин, который был не только талантливым воином, но и очень незаурядной личностью. Вот почему Бренна в конце концов позволила себе полюбить его».

Бригид изумилась, подумав о том, что теперь, когда грозный воин утратил вкус к жизни, но при этом мог говорить нежным голосом, она стала понимать, почему ее подруга не смогла ему отказать.

 – Я буду с вами, – продолжал Ку. – Бригид тоже. Но у вас есть нечто большее, чем наша защита. В вас столько доброты, что воины замка Стражи не смогут этого не заметить. – Кухулин глубоко вздохнул и пропустил пальцы через растрепанные волосы. – Я знаю, что это так, потому что был таким же, как они, даже хуже. Я приехал к вам и искал тех, кого смог бы обвинить в смерти Бренны. Я хотел найти монстров и вылить на них всю свою ненависть. – Его суровое лицо смягчилось. – Вместо этого я нашел вас. – Воин поколебался и провел рукой по лицу, словно не мог больше сдерживать те эмоции, которые таил несколько недель. – Я...

 – Не волнуйся, Ку! – раздался из толпы голосок Каины. – Мы понимаем. Ты ведь нас тогда не знал.

 – Ага, ты нас тогда не знал, – подхватил Лайэм.

Тогда, словно вода, прорвавшая плотину, дети бросились к одинокому воину. Бригид фыркнула и быстро отошла, потому что они окружили его, ласкали маленькими ручками и по-детски утешали. Кухулин сначала оторопел. Великан стоял среди маленьких крылатых фигурок и беспомощно глядел на них. Затем он глубоко вздохнул, присел и открыл им объятия. Не веря своим глазам, Бригид смотрела, как тихие слезы прочерчивали влажные дорожки по лицу Кухулина.

 – Вот оно, началось, – проговорила Сиара.

Охотница поняла, что зловещая способность Сиары подходить неслышно стала казаться ей нормальной, но не знала, хороший это признак или плохой.

 – Что началось? – уточнила Бригид.

 – Выздоровление. Он снова позволяет себе испытывать эмоции.

 – Часть его разбитой души посещала меня во сне. – Бригид старалась говорить очень тихо, чтобы ее могла слышать только шаманка.

 – Я не удивлена. Между ним и тобой возникла сильная связь. Кухулину не составило труда услышать, что ты зовешь его. Разумеется, он ответил.

Бригид повернулась к Сиаре и спросила:

 – А между ним и тобой? Какая связь между вами обоими?

 – Не думаю, что это можно назвать связью. Кухулин ценит женское изящество и красоту. Только и всего, – улыбнулась шаманка.

Бригид, услышав этот несерьезный ответ, сузила глаза и заявила:

 – Не вздумай его обидеть.

Смех Сиары оказался чарующим и мелодичным.

 – Не беспокойся, охотница. Я не собираюсь обижать твоего воина. Совсем скоро ты поймешь это. – Шаманка отсмеялась, хлопнула в ладоши, повернулась к детям, столпившимся вокруг Кухулина, и сказала им: – Идемте! Надо попросить благословения Эпоны.

Дети расступились. Сиара прошла сквозь толпу, улыбнулась Кухулину и заняла его место в центре круга. Воин почтительно кивнул шаманке, встал рядом с Бригид, вытер лицо и провел по волосам рукой, влажной от слез.

 – Ты в порядке? – спросила кентаврийка.

Он посмотрел на нее и чуть застенчиво пожал плечами:

 – Я не собирался поддаваться эмоциям.

 – По-моему, это как раз то, что надо было детям.

Он поднял брови и спросил:

 – А мне тоже это было нужно, да?

Не успела Бригид раскрыть рот, чтобы ответить, как Сиара подняла лицо к небу и произнесла:

 – Благословенная Эпона!

Имя Богини, будто жар, пробежало по телу Бригид, а потом ей вдруг стало холодно. У охотницы перехватило дыхание.