— Что это?

— Ш-шуроповерт…вёрт, — прочитал эльф в книжке и попытался продолжить по памяти, — нушен, чтобы вкручщивать… маленькие арбалетные болты в дырки… Но я их не нашёл… И дырок тоше.

Она заметно выдохнула.

— Это радует. Дрель ты уже проходил?

— Нет…

Она заглянула в оранжевый ящик, покопалась и выдала вполголоса:

— Её и самой нет. Что ж, значит, будем по-старинке: молоток и гвозди. Проходил?

— Xas, — с готовностью ответил эльф, ища глазами названные предметы.

Что такое молоток, он знал не понаслышке, гвозди представлял как маленькие копья, на которые рабочие вешали зеркала и гобелены. В руководстве даже такое простое действие было описано и проиллюстрировано — так что эльф по крайней мере успокоился: неожиданных предметов и орудий ему уже не подсунут.

Хельга выудила из ящика нужных размеров гвозди, эльф обнаружил молоток, и они вышли на улицу. Под крышей веранды уже лежало несколько ярко-белых деталей, завёрнутых в липкую плёнку, длинный шнур, почему-то начинающийся из стены, и большое белое блюдо со странной длинной ручкой.

— Ну что, р-работничек, приступим… Ножи снимать не будешь? Твоё дело…

Лорешинад внимательно смотрел и слушал импровизированную лекцию, после которой настал черед практики. Эльф, заткнув за пояс молоток и взяв в зубы кулёк с гвоздями, с ходу подтянулся на козырек крыши.

Проследовал к указанному месту, разместил инструменты, наметил место для установки этой каракатицы.

«…Надеюсь, мне все же объяснят, для чего нужна эта штуковина… На украшение не похоже. Специально для птичьих гнёзд, что ли?..»

Закрепив держатель, он подошёл к краю крыши и поймал верёвку, брошенную Хельгой. На другом конце была привязана сама тарелка. Лорешинад только примерился упереться ногой о край крыши, как со стороны леса послышалась смесь треска и жужжания, а из-за деревьев медленно выплыл переливающийся жёлтым, синим и зелёным полупрозрачный шар.

— Эт-то что ещё за покемон? — ошалело спросила Хельга. — Твой знакомый?

— Нет, — ответил эльф, опустив тарелку обратно.

Чуть в стороне появился второй шар. Они начали кружить по двору, как бабочки, быстрыми лёгкими движениями метались между деревьями. Когда они приближались друг к другу, между ними проскакивала искра, и они мгновенно отлетали в стороны. К домику не приближались, резвились вдоль просеки.

— Ё! — Хельга схватилась за голову. — Вот только случки шаровых молний мне тут не хватало!

Танец шаров начал смещаться всё ближе к домику. Эльф решил, что они живые и услышали её слова. Перешли в наступление.

«Защитить!»

Неуловимо быстрым движением Лорешинад спрыгнул с крыши, приземлившись прямо перед девушкой, и медленно пошёл вперёд, на ходу вынимая клинки.

— Ты куда, псих несчастный?! — выкрикнула Хельга. — Ножи спрячь, притянутся же!

Эльф молча приближался к «молниям», стараясь держаться между ними и Хельгой, заслонить её собой. Внезапно поведение шаров изменилось: они синхронно метнулись к эльфу, который принял боевую стойку, чуть разрядились в Кии-Вэльве — будто поздоровались — и принялись двигаться вокруг Лорешинада на расстоянии вытянутой руки. Они быстро метались по чётким траекториям, и эльф мог уловить их полёт, но голова начала кружиться.

Сзади сквозь шум в ушах послышался нервный смешок девушки:

— Вот так и стой, как маяк.

Лорешинад действительно не мог пошевелиться. Гибкий доспех просто отказывался двигаться. Впрочем, упасть он тоже не позволял.

«КАКОГО СВЕТЛОГО?!»

Тем временем от молний отделилось несколько мелких разрядов. Они потянулись к разрезам на доспехе. Эльф с удивлением наблюдал, как шары постепенно уменьшаются, «зашивая» доспех, меняя траектории и пролетая над новыми прорехами.

Когда они совсем истаяли, доспех оказался целым, и к эльфу вернулась возможность шевелиться. Он неловкими движениями занемевших рук спрятал клинки, потрогал одну из костяных пластин и повернулся к Хельге.

— Всегда было интерес-сно: что делают шрицы с испорчщенной одешдой…

— Ну, вы, блин, даёте!.. — пробормотала Хельга, обессиленно прильнув к деревянному столбику веранды.

Лорешинад поспешил поддержать её, но был встречен гневным взглядом. Развёл руками и шагнул к карнизу с твёрдым намерением закончить установку тарелки.

— Эй-эй, стой! — Хельга вскинула руки. — Не ходи!

Эльф замер.

— Почщему?

— Так от тебя статикой шибает, даже я чувствую, — девушка указала на несколько вставших дыбом волос на своей голове. — Что ж ты за мужик такой! Тарелку ты мне не повесишь, с компами не поможешь, про сантехнику я промолчу. Я тебя должна задаром кормить, как кота? Иди-ка ты гуляй пока. Пельменями, так и быть, покормлю, и свалишь, понял?

Эльф не шёлохнулся. Склонил голову на бок и несколько секунд неподвижно смотрел на Хельгу.

— Что? — не выдержала, наконец, та. — У нас учёные все головы уже сломали, что с этими штуками делать, а ты тут — бац! — и починился…

Лорешинад развернулся и пошёл в сторону леса.

— Я с-сам принесу еду, — заявил эльф.

— Грибы пошёл собирать? — неуверенно уточнила Хельга.

— Nau, — донеслось из зарослей. — Tah^[59].

Она его обидела. Задела за самое глубокое. Он, воин по призванию, в этом мире оказывался ребёнком, с которым никто не хочет возиться. Что-то ему подсказывало, что «кот» — это унизительное прозвище. Какое-то подобное слово он уже слышал от Грима: «скот». Ну что ж, так ему и надо. Захотел он себе уединённого счастья в лесной избушке с валькирией…

Опять в голову полезли мысли о мести. Нужно с достоинством вернуться и продолжить отвоёвывать своё место в мире Разных, продолжить быть в первых рядах обороны, нужно дать отпор вечному врагу Арр'Ташу, даже если он теперь плак'кйорл. Получается, он был убит в том мире, и жрицы вернули его из Мира Духов. Балуются они иногда некро-… -магией? — мантией? Эльф запутался в тонкостях разновидностей местного чародейства.

Какая патетика в голову лезет!

Лорешинад не отдавал себе отчёта в том, куда идёт. Снова идёт в никуда, как слабак, надеясь на случай, на то, что его снова кто-то подберёт, обогреет…

«Я не смог достойно защитить её от этих шаров. Но я сделаю здесь то, что могу. Я принесу ей зверя».

И он принялся делать неглубокие зарубки на деревьях.

Сегодня лес был не так агрессивен, как в первые дни его пребывания здесь. Насекомые не доставали, листва под ногами смягчала шаги. Привычно скользить меж деревьев не удавалось, но и корни с ветками уже не пытались покалечить эльфа на каждом шагу. Деревья меняли окраску, как чешуя ящера, где-то ещё стояли ярко-зелёные, а где-то, особенно внизу, позволяли листьям желтеть и становиться полупрозрачными. На лицо постоянно липли какие-то невидимые нитки, фыркать не помогало, приходилось снимать их руками.

Пару раз он видел вдалеке рыжевато-бурых длинноногих животных с большими чёрными глазами и небольшими рожками на голове. Они настороженно замирали, рассматривали окрестности, шевелили лопоухими ушами. Но стоило Лорешинаду сделать хоть малейшее движение, они тут же пугались, приседали на задние ноги и бесшумно скрывались в зарослях.

«Ни зубов, ни когтей… Травоядные, — заключил он. — На вид мяса маловато, но выбирать не приходится… Кажется, я произвожу слишком много шума».

Он, как мог, пытался пробираться аккуратней. К полудню набрел на звериную тропу. Чуткое ухо улавливало журчание воды поблизости. Эльф пошёл на звук и обнаружил небольшой ручей. Лорешинад счёл это хорошим знаком, и, напившись, вздохнул, с неохотой принялся вымазывать ярко-белые волосы грязью для маскировки. Потом укрылся в кустах и стал ждать.

Воздух прогрелся, невидимые насекомые всё же проснулись и обнаружили его. Поначалу эльф отмахивался, понимая, что рискует отпугнуть травоядных и привлечь хищников. Он решил замереть совсем, вытащил Кии-Вэльве, положил рядом, постарался унять сердце, впасть в анабиоз, чтобы эта мелкота не чувствовала пульсацию крови.