— Тебе ли говорить о готических храмах, Горгулья? Не ты под железной пятой эльфов их строил…
— Наземные создавали внешний вид, прекрасных святых с одухотворёнными лицами, уносящееся в небо кружево камня, тонкие рёбра каркасов, достающие до неба контрфорсы и шпили… — чуть не со священным трепетом вещал Луи. — А Подземные — внутреннее убранство, высокие своды, цветные витражи — будто оживающие при разном освещении картины, подобные тем, что рисуют редкие лучи света, проникающие в их пещеры…
Для Луи это оставалось любимой темой обсуждения. Его старшие работали стали каменщиками, сам он этой тяжёлой участи избежал, но гордился их работой. А мастер, под началом которого они трудились, создавал фигуры горгулий-водостоков: ужасающие ящеры, из пасти которых низвергаются дождевые потоки… Тогда ещё мальчишкой, Луи был без ума от этих статуй, предназначенных для кафедрального собора в Париже, подолгу рассматривал их, оживлял в воображении, представлял их в водах Сены… За что и получил своё прозвище.
И как же он разочаровался после переселения в этот мир, когда узнал, что прототипом мифических ужасных чудовищ были местные пугливые и почти безопасные ящеры, не прижившиеся в мире Разных. Прозвище стало для него позорным и долго не отлипало. Памятливый Генрих задевал за больное…
— Видишь, мы с благодарностью помним их помощь, мы не любим военный режим, мы не имеем экономики и общих идей на будущее… Мы хотим пригласить тебя в наши ряды, в командование, если ты знаешь, как сплотить людей, привлечь юных, объединить старых… И если у тебя получится…
Генрих понимал, что выбора у него нет. Он не сможет тягаться ещё и с подпольной вооружённой организацией серых. А тем более неразумно было отказываться, если предлагают руководство. Впрочем, убедиться во вменяемости Луи и набить себе цену было необходимо:
— Откуда мне знать, что ты не подослан Якобом?
Луи аж задохнулся от негодования, но с трудом взял себя в руки. Только собрался ответить что-то ядовитое или вызывающее, как Четырнадцатый его перебил:
— Всё-всё, верю.
И улыбнулся примиряющее.
Луи задохнулся повторно, что укрепило слабую веру Генриха.
— Ты так восторженно говоришь об эльфийской помощи…
— Все так говорят, — пожал плечами Луи. — Помнят, как они хотели возродить «Разных» из слепого повиновения Церкви к наукам, к знаниям, к новой жизни.
— Говорили, что эльфы создают свои ордена и правят за спинами королей и Папства, — парировал Генрих.
— В любом обществе найдутся те, кто гордо не принимает искреннюю помощь со стороны, — ответил Луи.
Генрих понял намёк в свою сторону.
— Боюсь, вам, и лично тебе, не понравится мой метод… Монсеньору Леруа понравился бы, но не тебе… — начал сдаваться Генрих.
Вариантов лучше всё равно не было… Немного стараний — и он останется почти единоличным правителем, как и хотел.
— Поможет — перетерплю, — уверенно произнёс Двадцать-первый, а в глазах загорелся охотничий азарт.
Генрих улыбнулся:
— Только я тебе его не расскажу.
— Почему? — опешил тот совершенно по-детски.
— Чтобы ты выдал за свою идею, осуществил, добился власти и почёта, а меня с семьёй убил здесь, не отходя от костра?..
— Можешь налить мне молока, — съязвил Луи, — а я принесу тебе воды от реки.[84]
— Значит, я угадал… и после этого ты ждёшь от меня доверия…
Помолчали. Костёр потихоньку затухал без новых поленьев. Двести-сорок-вторая сидела недвижно и уже задрёмывала. К ней из леса вынырнула женщина из охраны Луи, тихо что-то сказала и помогла улечься спать, устроила рядом малыша. На гневный взгляд Луи она ответила не менее жёстким и беззвучно удалилась. В неверном свете Генрих рассмотрел её тяжёлые веки и чёрные глаза — азиатка.
— Ты, конечно, можешь начать с нуля, переманить солдат. А мы будем знать и сопротивляться, — заверил Луи с небрежной угрозой.
— Нет, я не буду этого делать, — медленно протянул Генрих. Двадцать-первый немного подобрел. — Я сплочу ваших людей, соберу новых… Но сам буду находиться далеко от вас. А приходить — во сне… Где вы, кстати, базируетесь? — вкрадчиво поинтересовался он.
Опьянённый его согласием Луи ответил без раздумий:
— Возле «Гнезда Чайки», под самым носом Сандра. Монсеньор должен был рассказать тебе об этом месте…
— А чем вас не устроили другие места?
— Слишком далеко от замка мы не уходим, иногда его грабим, а нас никто не замечает.
— А почему же вы тогда не убьёте Сандра?
— Чтобы начался вовсе раздор у серых, все ринулись к власти, а эльфы и вовсе пошли бы войной? — вопросом ответил Луи. — Мы подослали к ему нашу девочку. Она за ним присматривает, чтоб не умер ненароком…
«Воители… — с пренебрежением подумал Генрих. — Боятся, как бы более сильная группировка не взяла власть в свои руки, поэтому в качестве пугала держат в живых старого властителя…»
— Я не приду к вам, но объединю вас. А вы… не пытайтесь следить за мной.
— Конечно! — слишком наигранно согласился Луи.
— Да, действительно, я в проигрышном положении, и не мне ставить вам условия, — покладисто согласился Генрих. — Я иду к истоку Карред-Ирауна в горах. Монсеньор Леруа сказал мне, что там есть укромное место. Если оно, конечно, не занято…
— У меня нет сведений, — сказал Луи с удовлетворённостью интригана, проведшего хорошую сделку, но не всё договорившего партнёру.
«Что ж, прорвёмся туда. А если там кто-то ненужный обжился, то я затеряюсь в горах — это легче, чем в лесу или на равнине реки».
— Мы договорились. Но я попрошу вас оставить нас, чтобы не пугать жену…
Луи помолчал. В отблесках слабого огня в его глазах Генрих уловил угрозу и насмешку. Он обратил внимание на что-то за спиной Генриха, и тот обернулся: мужчина держал на руках спящую Двести-сорок-вторую, а азиатка — Безымянного.
Первую секунду растерянности, боли и ярости Генрих сидел неподвижно, потом почти уже дёрнулся атаковать, но услышал тихий дьявольски спокойный голос Луи:
— Это всего лишь дурман-трава, небольшая доза. Они будут гарантом в нашей сделке, ты не возражаешь?..
— Я должен идти с вами? — ледяным голосом осведомился Генрих, не оборачиваясь на Луи.
— Нет, иди, куда хочешь. Мы будем сопровождать и охранять тебя и… твою семью.
— «Мы» — это кто и сколько? — задал он вопрос, который ничего не значил, но давал время подумать, как устроить, чтобы два отряда его охранников друг друга не видели. Ответ он прослушал, но на поляну вышли ещё двое мужчин.
— И как долго вы будете нас… охранять?
— Хороший вопрос. Ответ зависит от результатов твоей работы.
— Нелогично поступаешь, Горгулья: сначала уговариваешь, получаешь моё согласие, и только потом берёшь заложников…
— Никого я не беру, — пожал тот плечами, — а лишь помогаю твоим жене и ребёнку добраться до гор. Отнесите их в паланкин, — и подбросил веток в затухающий костёр, меланхолично остался созерцать огонь, а остальные двинулись к реке.
Генрих настороженно направился за ними. Он не мог поверить, что так легко подчиняется: его семью практически крадут, его берут под неусыпный контроль, а он вынужден идти следом, исполнять чужую волю. Впрочем, эта воля не так сильно отличалась от его собственных замыслов. Единственное, что оставалось загадкой до сих пор — кому служит этот сумасшедший Луи — Мартину или Якобу. В первом случае Генрих объединит себе союзников, во втором — войско под стенами «Гнезда Чайки» против себя и серых. Но выбора всё равно не оставалось, надо было работать, прежде всего, для своих целей и своей семьи.
* * *
Обезвредив всех нападавших охранников и не заметив никаких наблюдателей, беглые эльфы собрались в группу и заспешили всё-таки к дому Анриеля. Он уверял Зоопарка, что там надёжная сигнализация и охрана, способная отвлечь преследователей. Тем более, всем нужно поесть и отдохнуть.
Для Зверинца осталось загадкой, как эльфы ориентировались в лесу, не теряли направления, когда натыкались на колонии мирных эльфов и огибали их. Но шли они медленно: вымотанный серый еле волочил ноги и почти беспрестанно что-то ныл себе под нос. Что ж, если начнётся погоня — сцапают их за милую душу!
