Несомненно, в своей среде Андрей выглядел лучше многих. Высокий, длинноногий, с отлично развитой мускулатурой – он был похож, скорее, на мужественного красавца с рекламного буклета. Только красота его не была искусственной, надутой. Рита говорила ему, что заметила сначала его взгляд – открытый и чистый. Именно взгляд Андрея позвал ее, и она не смогла не подойти.

Но в Ритином кругу, этих качеств было явно недостаточно. Требовалось соответствующее обрамление, приобретаемое при помощи пластиковых карточек в модных бутиках. Требовалось перенять манеру поведения этих людей, их образ жизни и мыслей, требовалось стать одним из них.

Часто он неловко чувствовал себя под недоуменными взглядами ее знакомых, с которыми Рита то и дело сталкивалась в центре, и казалось, что все эти гламурные девицы и рафинированные мальчики специально подкарауливают ее, чтобы поближе рассмотреть парнишку из предместья, а потом в каком-нибудь модном клубе всласть перемыть ему косточки. Клубы – еще одна головная боль; всякие там пропаганды и парижские жизни. Клубы стали настоящим кошмаром, правда, уступив просьбе Риты и, появившись там пару раз, Андрей категорически отказался в дальнейшем сопровождать туда девушку.

Между тем, приходилось еще и экзамены сдавать, и работать. Те несколько недель, что Андрей был знаком с Ритой, превратились для него в настоящую пытку. Он заметно осунулся. Его подтачивала внутренняя борьба с самим собой, и одна его часть стремилась к Рите, а другая терзала мыслями о бесперспективности их отношений. Рита же была весела и беспечна, как лучик солнца. Бледность и молчаливость возлюбленного она приписывала его сосредоточенности, усталости и неправильному питанию. Она норовила затащить его в какой-нибудь ресторанчик, где «совсем по-домашнему готовят». Андрей же, заглядывая в меню, только тихо ужасался ценам, пил, обжигаясь, чашку кофе и торопился рассчитаться.

Он измучился. Но, когда вечером, прощаясь, Рита поднималась на цыпочки и, закрыв глаза, тянулась к его губам губами, он, бесконечно долго целуя ее, забывал обо всем и был совсем счастлив, как может быть счастлив влюбленный, любовь которого не осталась без ответа.

Как и следовало ожидать, Рита блестяще сдала язык, правда, с историей ей повезло меньше. Андрей справился со всеми экзаменами и, когда его пригласили в деканат, не почувствовал беды.

– Вы прекрасно подготовились, молодой человек, – похвалил его зам декана. Он рассматривал ведомости с оценками и улыбался.

– Старался, – пожал плечами Андрей.

– Мы вас пригласили вот для чего: вы знаете, что количество бесплатных мест у нас ограничено.

– Да, конечно.

– Так вот, в этом году все бесплатные места уже распределены. Поэтому мы хотим предложить вам обучение на коммерческой основе. Вы, несомненно, человек способный. Но, посудите сами: наш ВУЗ несет обязательства по отношению к тем молодым людям, которые победили в наших олимпиадах, а так же наиболее отличившихся в других учебных заведениях…

Андрей еще не понимал, что же произошло. Он слушал то, что ему объясняли с отрешенностью уставшего человека, проделавшего тяжелую работу, но так и не получившего за нее награды. Постепенно до него дошло, – он не поступил! Мысли его неслись и бурлили, в сознании возникали обрывки воспоминаний, разговоров, какие-то цветные пятна. Мама, с тревогой: «Андрей, почему обязательно МГИМО? Ты и так потерял два года…». Отец: «Я уважаю твои амбиции, но надо смотреть правде в глаза…». Потом его мозг лихорадочно переводил доллары в рубли и обратно, при этом итог получался разный, но все равно неутешительный. И еще Рита, Рита, Рита…

Она ждала его. Едва взглянула в лицо. Вскинулась:

– Что?! Что, Андрей? Что случилось!

– Ничего, – он заставил себя улыбнуться, – ничего, милая… я не прошел по конкурсу.

– Как! – вспыхнула девушка, – этого не может быть! Ты сдавал лучше многих. Нет, там напутали. Я сейчас! – она стремительно отстранилась от него и побежала по коридору.

– Рита! Это бесполезно. – Крикнул он ей в след. Но она только махнула ему рукой.

Андрею ничего не оставалось, как пойти за ней. Рита ворвалась в деканат и с порога осыпала упреками и вопросами всех, кто там присутствовал. Андрей застонал от унижения и прислонился к стене, чтобы его не видели.

К заместителю декана присоединился декан, вдвоем они очень вежливо и подробно объяснили Рите, что ее друг, о котором она так хлопочет, совершенно справедливо, кстати, ничуть не провалился, даже наоборот. Но институт никак не может обучать всех поступивших бесплатно, поэтому, ему надлежит оплатить свое обучение.

– Прекрасно! – сказала девушка, успокоившись. – Нет проблем, он все оплатит.

– Вот и славно.

Рита вышла из деканата со своей обычной беспечной улыбкой. Но Андрей был настолько раздражен, что не обрадовался, как радовался обычно. Он оторвался от стены, сжал девушке запястье и потащил ее к выходу. Она едва поспевала за ним.

На улице, отведя Риту подальше от посторонних глаз, Андрей, наконец, отпустил ее запястье и негромко сказал:

– Что ты себе позволяешь?!

– Андрей, Андрей, что с тобой? – девушка заглядывала в его глаза, пытаясь найти в них ответы на свой страх и недоумение. Ему стало стыдно. Он словно бы увидел себя со стороны: злого, жесткого, закрытого. Андрей выдохнул, опустил голову и тихо произнес:

– Прости меня, милая…

Она опять улыбнулась, сквозь проступившие было слезы, потянулась к нему, прильнула, прижалась щекой к груди:

– Ну, что ты, что ты… Я все понимаю. Я – умница, правда?

– Правда, – он улыбался, гладя ее светловолосую головку.

– Вот, все и разрешилось, – продолжала она. – Ты поступил, ты есть в списках. Будем учиться. Ты станешь знаменитым-презнаменитым. Правда-правда, я знаю.

– Ничего-то ты не знаешь, – ответил Андрей. Ему вдруг захотелось объяснить ей все. – Рита, – начал он, – я не буду учиться.

– То есть, как?! Ты передумал?

– Я не передумал, – ответил Андрей. – Просто ты и я – мы живем в разных мирах, разных измерениях. То, что для тебя и тех людей, с которыми ты общаешься – просто, для большинства других – непреодолимая преграда. У подавляющего большинства нет и никогда не будет: ни лексусов, ни охраны, ни особняков, ни нарядов, за которые ты, не задумываясь, платишь столько, что на эти деньги можно было бы кормить семью где-нибудь в провинции несколько месяцев.

Она слушала, затаив дыхание, испуганная и все равно красивая, как экзотический оранжерейный цветок, чудом оказавшийся в руках у деревенского пастушка.

– Рита, – продолжил Андрей, – я принадлежу именно к этому большинству обычных людей. Поэтому для меня сумма, требуемая для обучения, не реальна. Даже если я отдам свою зарплату и мои родители, и моя родня мне помогут, мы все равно не сможем расплатиться. – Он осторожно отстранил ее от себя и, грустно улыбаясь, смотрел в любимые глаза.

Сникшая было Рита, неожиданно легко рассмеялась:

– И всего-то! Да это же ерунда! Просто – ерунда! Я завтра же оплачу твое обучение.

Он покачал головой.

– Это невозможно.

– Невозможно? – встрепенулась Рита, – но почему?

– Во-первых, потому что я не могу принять от тебя таких денег, во-вторых, это даже не твои деньги, а деньги твоего отца.

– Но при чем здесь… – Рита запнулась и внезапно расплакалась, – Ах, Боже мой! Как это глупо! Разве мы не должны помогать друг другу? Зачем тогда деньги вообще?

– Рита, ты рассуждаешь, как ребенок. Дело вовсе не в деньгах. Дело в человеческом, мужском достоинстве. Помнишь, у Пушкина: «Береги платье с нову, а честь – смолоду».

Рита продолжала плакать. Андрей нежно обнял ее и слушал, как она сквозь слезы рассказывала ему о том, как она мечтала выйти за него замуж, об их совместной учебе, о прекрасной, насыщенной жизни.

– Что же теперь ты будешь делать? – всхлипывая, спросила она.

– Я очень люблю тебя! Очень! Если бы ты была простой девушкой…

– Я и есть простая девушка!