14 октября Адмиралтейство с прискорбием сообщило о гибели «Ройал Оука» и о большом количестве жертв среди экипажа. Форбс временно оставил Флот Метрополии в Лох-Ю, а местом базирования крейсеров Северных патрульных сил определил военно-морскую базу на Шетландских островах, приказав в то же время заняться укреплением Скапа-Флоу.
Утром 16 октября Прин радировал Дёницу: «Ройал Оук» потоплен, «Рипалс» повреждён». Германский морской штаб ликовал, вознося успехи немецкого подводного флота, пошатнувшего престиж Великобритании.
В морском штабе сочли, что повреждённый линкор «Рипалс» англичане отвели в залив Ферт-оф-Форт и поставили на ремонт в Розайте. 16 октября немецкие бомбардировщики совершили налёт на Розайт, однако их действия не увенчались успехом. Лишь одна бомба угодила в стоявший на якоре крейсер «Саутгемптон», да и та не взорвалась.
У немецких подводников было принято в ознаменование одержанной победы на море писать названия потопленных ими кораблей и судов на боевой рубке лодки. После потопления «Ройал Оука» приятную миссию взял на себя Энгельберт Эндрас. Он не только старательно вывел краской название потопленного авианосца, но и нарисовал на боевой рубке изготовившегося к атаке быка. Позже подводников из флотилии «Вегенер» стали называть «быками Скапа-Флоу».
Утром 17 октября подводная лодка U47 пришла в Вильгельмсхафен. На пирсе подводников встречали Редер и Дёниц. Адмиралы вручили Прину Железный крест первой степени, а каждому члену его команды — Железный крест второй степени. Подводников ждала и торжественная встреча в Берлине. Редер объявил им, что они полетят в столицу на личном самолёте Адольфа Гитлера.
Германии нужны были герои, и Прин стал одним из них. Гитлер поручил Йозефу Геббельсу предать подвиг Прина широкой огласке, и министр пропаганды Германии в очередной раз блеснул своим демагогическим агитационным талантом. Немецкие радиостанции на все лады превозносили геройство Прина. В берлинском аэропорту Темпльхоф экипаж подводной лодки U47 встречала восторженная толпа, а вереницу машин с подводниками на пути в «Кайзерхоф-отель» забрасывали цветами. Праздничная церемония растянулась на несколько дней. Гитлер пригласил экипаж лодки в рейхсканцелярию на завтрак, во время которого наградил Прина ещё одним знаком отличия — Рыцарским крестом. После завтрака пресс-секретарь Гитлера д-р Отто Дитрих представил Прина немецким и иностранным журналистам. (Позже американский журналист Уильям Л. Ширер писал, что Прин запомнился ему как «выбритый до синевы самоуверенный морской офицер, фанатично преданный нацистской идее».) Вечером подводники вместе с Йозефом Геббельсом побывали в театре «Винтергартен», где публика заставила Прина произнести речь.
Триумф Прина пошёл на пользу всему немецкому подводному флоту. Высшее военное руководство Германии, включая Гитлера, уяснило себе, что недорогостоящая маленькая подводная лодка с небольшим экипажем может уничтожить огромный корабль с командой более чем из тысячи человек. И хотя успех Прина не повлиял на программу строительства немецких подводных лодок, его победа в самой «пасти льва» подняла престиж подводников на небывалую высоту.
Первая «волчья стая»
В октябре 1939 года союзники установили систему конвоирования торговых судов. В состав конвоя обычно входило от тридцати до сорока судов, безопасность перехода которых обеспечивали силы охранения. Наиболее оживлённый путь следования конвоев пролегал по Северной Атлантике. Конвои с грузом для Англии формировались в Галифаксе, канадском городе на побережье Новой Шотландии (островной провинции Канады), отделённой проливом от острова Ньюфаундленд — британского доминиона[93]. Формировавшиеся в Галифаксе конвои подразделялись на быстроходные («НХ-F»)[94] и тихоходные конвои («НХ»). Конвои «НХ-F» составлялись из судов, способных совершать переход со скоростью от 12 до 15 узлов, а конвои «НХ» — из судов, имевших скорость от 9 до 12 узлов. Судам, скорость которых превышала 15 узлов или была менее 9 узлов, разрешалось совершать одиночное плавание. Считалось, что быстроходные суда могут уйти от подводной лодки, а тихоходные — отстать от конвоя.
Конвои, отбывавшие с Британских островов в Галифакс или иной пункт, расположенный в западном полушарии, получили название «уходящих» («В» или «ОВ»)[95]. Некоторые суда в пути отделялись от этих конвоев и шли в порты Западной Африки. Ряд конвоев отбывал с Британских островов в Западную Африку или Гибралтар. Первые из них называли «ОА», а вторые — «OG». Конвои, приходившие на Британские острова из Западной Африки, формировались во Фритауне, Сьерра-Леоне. Их называли «SL», а конвои, приходившие на Британские острова («домой») из Гибралтара, — «HG»[96].
Большинство конвоев, совершавших переход через Северную Атлантику, эскортировалось силами охранения только в части пути. Канадские эсминцы[97] и самолёты сопровождали конвои несколько сот миль, а затем встречали идущий навстречу конвой, с тем чтобы защищать его на подходах к американскому континенту. Конвои, отбывавшие с Британских островов, эскортировались английскими и французскими кораблями и самолётами. И тоже всего лишь на несколько сот миль, после чего силы охранения поворачивали назад, сопровождая встреченный в океане конвой, чтобы защищать его на подходах к Британским островам.
В 1935 году, во время кризиса в Средиземном море и итало-абиссинской войны, служба дешифровки «Кригсмарине», работавшая под руководством Хайнца Бонаца, овладела секретами британского военно-морского кода. Начиная с первых дней Второй Мировой войны германский морской штаб получал от дешифровщиков Бонаца самую разнообразную информацию о действиях британских ВМС, в том числе и данные, касавшиеся эскортирования торговых судов. Информация о расписании движения английских конвоев и их составе доводилась до Дёница.
Если в сентябре 1939 года немецкие подводные лодки действовали поодиночке, то уже в октябре — сразу после того как Великобритания развернула систему конвоев — Дёниц решил воспользоваться разработанной им тактикой «волчьей стаи», которую можно охарактеризовать как тактику координированного поиска и уничтожения цели[98].
Дёниц сначала планировал сформировать в октябре две «волчьи стаи», воспользовавшись пятью лодками VII серии флотилии «Вегенер» и пятью лодками IX серии флотилии «Гундиус». Однако этим планам не суждено было сбыться. По разным причинам пятью подводными лодками в октябре Дёниц воспользоваться не мог: лодка U47 выполняла боевое задание, лодка U38 ушла на секретную базу в Мурманск[99], лодки U41 и U52 находились в ремонте, а лодка U39 была и вовсе потеряна. В итоге Дёницу пришлось ограничиться одной «волчьей стаей», которую он сформировал из трёх лодок VIIB серии (U45, U46 и U48) и трёх лодок IX серии (U37, U40 и U42). Тактическое руководство соединением Дёниц возложил на тридцатисемилетнего Вернера Хартмана, командира подводной лодки U37, являвшегося и командиром флотилии «Гундиус».
Со второго по седьмое октября пять немецких подводных лодок — одна за другой — направились в Атлантику Северным морем. Десятого октября вышла на патрулирование и шестая лодка U40 под командованием Вольфганга Бартена. Чтобы сократить путь до места встречи с первыми пятью лодками, подводная лодка U40 пошла в Атлантику проливом Ла-Манш. Отправляя лодку в поход, Дёниц даже не подозревал о том, что между Дувром и мысом Гри-Не англичанами установлено минное заграждение.
Неведение Дёница обернулось трагедией. Ранним утром 13 октября подводная лодка U40, совершавшая плавание в надводном положении, наскочила на мину, взорвалась и в считанные секунды пошла ко дну. И всё-таки не все члены команды погибли. Девять рядовых, оказавшихся в момент взрыва в кормовом отсеке за водонепроницаемой переборкой, остались живы. Можно представить себе ужас людей, очутившихся на морском дне.
