– Можно мне прикоснуться к тебе, Джордан?

Закрыв глаза и сжав зубы, он отрицательно покачал головой.

– Джордан, пожалуйста… – сказала Энни, осторожно расстегивая его бриджи.

– Нет, Энни, – выдохнул Джордан, пытаясь остановить ее. Он не мог нести ответственность за то, что произойдет, если своей изящной маленькой ручкой она коснется его обнаженной плоти.

– Пожалуйста, – прошептала она, – позволь мне это сделать.

Последняя пуговица была расстегнута, напряженная мужская плоть оказалась на воле, и Энни обхватила ее пальцами. На ощупь его плоть была похожа на шелковистый бархат, излучавший тепло, но при этом мощная, упругая и твердая. Энни вздрогнула. Каким-то образом, вероятно, на подсознательном уровне, она поняла, что нужно делать. Ее рука стала двигаться вверх и вниз, заставляя Джордана стонать и дрожать всем телом.

– Энни, нет! – Он отчаянно прильнул губами к ее губам, но Энни продолжала совершать ритмичные движения.

Джордан собрал все силы, чтобы выдержать дьявольскую пытку, которую учинила над ним Энни. А эта пытка… О Господи, все меркло по сравнению с теми страданиями, которые она причиняла ему сейчас.

Энни же, покусывая мочку его уха, продолжала его ласкать. В какой-то момент Джордан вздрогнул, почувствовав мощную пульсацию. О Боже, если он позволит ей продолжать в том же духе, то его восставшая плоть взорвется живительной влагой прямо здесь, у каменной стены оранжереи.

Граф усилием воли заставил себя перехватить руку Энни и отстранить ее. Глаза девушки излучали страсть и смущение одновременно. Джордан поцеловал ее в лоб, коснулся губами кончика носа, затем нежно поцеловал в губы.

– Но почему? – спросила она.

– Ну, скажем так… – Джордан дышал шумно и прерывисто. – Если бы ты продолжила в том же духе, я бы поставил себя в глупое положение, понимаешь?

Энни в замешательстве покачала головой.

Джордан стал целовать ее снова и снова и целовал до тех пор, пока у Энни не появилось ощущение, что ее припухшие губы уже никогда не станут прежними. Тогда Джордан тихо сказал:

– Здесь мы должны остановиться, ясно?

Она молча кивнула в ответ.

Граф сначала застегнул свои бриджи, потом управился с застежкой на ее платье. Ни слова не говоря, он проводил Энни к ее спальне. Она открыла дверь и повернулась к нему – робкая и неуверенная.

– Спокойной ночи, Энни. – Джордан поклонился ей, а она не могла оторвать глаз от его взъерошенных волос – почему-то именно это казалось ей сейчас самым привлекательным.

– Что произошло? – спросила Энни дрожащим голосом.

– То, что никогда не должно снова произойти между нами, – решительно заявил граф.

На следующее утро, стоя у окна на верхнем этаже дома, Джордан смотрел на экипаж, который должен был доставить Энни в Лондон. Он не осмелился попрощаться с ней, не посмел даже подойти к ней слишком близко, так как не доверял себе и боялся, что снова превратится в сумасшедшего… и овладеет ею прямо в холле…

Поэтому он велел заложить экипаж с четверкой лошадей и отправил тетушку Клариссу, Мэри и нескольких слуг – все они уже обожали Энни – обратно в Лондон. Да, она возвращалась. Возвращалась в безопасный дом Девона, под крыло старшей сестры.

Джордан со вздохом закрыл глаза. Он надеялся, что она не посчитает нужным сообщить мужу Лили об их небольшой «интерлюдии» вчера в оранжерее. Эта мысль вызвала у графа кривую усмешку. Возможно, приезд Девона и хорошая трепка от него – это именно то, что сейчас требовалось ему, Джордану. Тогда, наверное, удалось бы образумиться.

Граф провел ладонью по волосам и, наклонившись, прижался лбом к оконному стеклу, наблюдая, как экипаж уезжает все дальше…

Черт возьми, что случилось с ним за последние четыре недели? Всего месяц назад он получал удовольствие от приятной и абсолютно невоздержанной жизни в Лондоне, а теперь изо всех сил старается выбросить из головы невинную девушку.

Вчера они с Энни едва не зашли слишком далеко, и Джордана это потрясло. Но Энни взглянула на него своими прекрасными карими глазами и спросила: «Что со мной не так? Джордан?» И эти ее слова погубили его. С ней все было в порядке. Абсолютно все. Вот только от мысли о том, что она могла думать иначе, у него все внутри переворачивалось.

Если он когда-нибудь снова встретит Артура Эгглстона, то сделает идиоту одолжение и свернет ему шею. А отец Энни пусть лучше радуется, что умер, потому что он тоже был бы в списке… В этом списке находился любой, кто хоть когда-нибудь плохо относился к ней.

Но откуда в нем эта… покровительственная жилка? Глупость какая-то! Он ведь никогда никого не защищал. Так почему же вдруг теперь начал защищать? Джордан мог снова и снова твердить себе, что делал это только потому, что обещал своим друзьям заботиться об Энни, пока они в отъезде. Да, обещал. Однако во всем происходившем было что-то еще, и Джордан знал, что именно. Проклятие, он знал это! Да, верно, он оберегал Энни от ее же собственных глупостей, но он мог бы привезти ее сюда, оставить тут одну и вернуться в Лондон. Не было нужды присматривать за ней все время. Но он все-таки делал это.

Так когда же он, играя роль сопровождающего девушки, превратился в самого неподходящего для этого человека? Господи, вчера вечером он не мог оторваться от нее. Хотя очень старался. Он мысленно кричал себе, что должен остановиться. Но, прикасаясь к ней, гладя ее бедра, ничего не мог с собой поделать. Им овладело какое-то сумасшествие, и он просто должен был к ней прикоснуться.

Джордан шумно выдохнул и отвернулся от окна. Да, вчера вечером они едва не зашлислишком далеко. Нет, все-таки зашли. И понимание этого напугало его до смерти. Он извинится перед ней в следующий раз, когда увидит. Наедине, разумеется. Но он не увидится с ней очень и очень долго. Возможно, до тех пор, пока она не обручится с кем-то или не выйдет замуж. Теперь Лили возьмет ее под свое крыло и сделает все, чтобы сестра удачно вышла замуж. Что ж, слава богу. Но он, Джордан, в ближайшие несколько месяцев не будет находиться поблизости от Энни Эндрюс, если ему это удастся, конечно.

Кончиком пальца Энни водила по рисунку на занавесках в экипаже. Она мельком взглянула на поместье и подумала: «В какой из многочисленных комнат особняка находится сейчас Джордан? Знает ли он, что как раз сейчас я уезжаю?»

– Меня никогда не будили так рано и не отправляли собирать вещи так внезапно, – пробормотала Мэри, сидевшая напротив.

– Прости, Мэри. – Энни закусила губу. – Я думала, ты знаешь, что сегодня ожидается возвращение Девона и Лили. Я очень надеюсь, что они вернутся сегодня.

– А вот я счастлива, что еду в город. В деревне замечательно, но очень скучно, – заявила тетя Кларисса.

– Я знала, что ваша сестра и лорд Колтон возвращаются, – устраиваясь поудобнее, сказала Мэри. – Просто я не думала, что лорд Эшборн так спешит… отправить вас куда-нибудь.

В глазах у Энни закипели непрошеные слезы. Вовсе не Джордан приказал ей сегодня уехать. После их встречи в оранжерее она всю ночь не могла уснуть, поэтому встала на рассвете и попросила слуг помочь ей подготовиться к отъезду. Они все были очень милыми и помогли ей во всем. Понятно, что Джордан предоставил ей свой экипаж, но он не пришел попрощаться. И Энни не осуждала его за это. После всего, что произошло в последние две недели и вчера вечером, что они могли сказать друг другу? Она испытала необыкновенное облегчение, когда узнала, что он отпустил ее, не настаивая на сцене прощания. Разве не так?

– О чем ты, Мэри? – спросила Энни и изобразила весьма убедительный смех. – Ведь лорд Эшборн мечтал от меня избавиться с тех самых пор, как Девон с Лили покинули город.

– Начать с того, что этот человек, конечно же, считает себя королем, – заявила Мэри. – Сначала он командовал в Лондоне, а потом вытащил нас всех сюда. Но я никак не пойму, зачем нам проделывать весь этот путь в Лондон, чтобы встретить Лили с лордом Колтоном? Ведь потом, наверное, снова придется вернуться в Суррей…