Крылья вдруг закрывали от неё крупные созвездия, но почти тут же она видела другие.

Прямо у неё над головой медленно разворачивалась матовая полоска с меленькими звёздами, и Кудрявка вдруг подумала, что гуси, рядом с которыми она мчится, наверняка зовут её Гусиной Дорогой, и это тоже верно, потому что светлая дорога в высоком небе принадлежит не кому-то в отдельности, а всем вместе.

Также как всем вместе принадлежит эта такая большая и уютная, с миллиардом звёзд над головою, гостиница о которой когда-то пыталась рассказать им Многоуважаемая Старая Колюка.

И как хорошо, думала Кудрявка, что у неё теперь есть такие надёжные друзья: Крепкий Камень, который остался дома, и назвавший её сестрёнкой Вольный Ветер, который взял её с собой в большой мир, пятнами огоньков мерцающий внизу под ними Большой Дунэй…

Когда Гаврюше было четыре года, он начал сильно заикаться, и для того чтобы избавиться от этого обидного недостатка, ему пришлось научиться петь: врачи говорили, что от этого заикание непременно пройдет. Оно и в самом деле про-шло, зато привычка петь у него осталась — Гаврюша прямо-таки и часа не мог прожить без того, чтобы потихоньку, а то и во весь голос не запеть.

Надеюсь, что ты и сам — если сам читаешь «Черкесскую сказку» — сделаешь справедливый вывод: всякая маленькая беда не только закаляет характер, но и многому учит — надо лишь не отчаиваться, не плакать от обиды, а стиснув зубы терпеть и твердо верить в то, что после грустной полосы в твоей жизни непременно наступит радостная, разве ты этого еще не замечал?.. Если нет, то прямо-таки сегодня, с этой минутки — сколько там на часах, которые висят на стене или стоят на полочке, — вот прямо-таки с этой самой минутки начинай это примечать, и скоро ты увидишь, что все на свете не так уж плохо устроено.

Итак, Гаврюша полюбил петь, а оттого, что учила его в основном старенькая его прабабушка, пел он все больше старинные казачьи песни. Другой раз вроде бы ни с того ни с сего вдруг как закричит-закричит:

Некоторые даже начинают оглядываться: хотелось бы помочь мальчику, да где же нынче в городе коня-то взять? Тем более — с бархатным седлом.

Итак, Гаврюша жил в городе, и мне только остается уточнить, что этот город — Майкоп, что расположен он на просторной равнине у подножия высоких снеговых гор, которые называются Кавказскими горами: о них, я думаю, ты уже много слышал, и мне остается только напомнить тебе, что Прометей, похитивший у богов огонь, как об этом рассказывают греческие мифы, и давший его людям, был прикован к скалам неподалеку отсюда, на двуглавом Эльбрусе, и как раз туда прилетал громадный орел, чтобы терзать его. Так что не думай, мальчик, будто все события мировой истории прошли вдалеке от тебя, нет, они случились рядом с тобой — надо только хорошо знать края, где ты живешь, и очень любить их.

Однажды глубокой осенью вместе с другими маленькими певцами да музыкантами Гаврюше предстояло ехать на фольклорный праздник в соседний город Армавир, но Гаврюша простудился, и домашние его не отпустили. Однако за день до того, как должен был состояться большой заключительный концерт, Гаврюше сделалось лучше, а главное — к этому времени он уже столько раз успел представить, как он, первоклассник, подведет свою школу, если в Армавире не выступит.

К ужасу всех в доме, Гаврюша начал собираться в Армавир: решил догнать там своих, из школы. Дома начались громкие всплескивания руками и бесконечные вопросы: как?… с кем?.. В этот бандитский город? А вдруг не разыщешь там своих, разминешься с ними — как ты потом вернешься обратно?!

Но ты, наверное, уже понял, что Гаврюша был казачонок с характером. Его домашним пришлось туда и сюда звонить и вообще проявить чудеса изобретательности: рано утром в тот день, когда должен был состояться концерт, Гаврюша стоял в проходе между креслами в большом междугородном автобусе, который держал путь на Армавир.

На мальчике была теплая куртка и высокая казачья папаха, в которой он должен был выступать, — потому-то его и окликнули:

— Казачонок, ым?.. Как тебя звать?

Гаврюша обернулся: с дружеской, чуть насмешливой улыбкой в нарочно строгих глазах на него глядел сидевший у окна старик с толстыми седыми усами и с седою, но пышной, как у молодого льва, гривой… Мальчик невольно прокашлялся и не очень громко ответил:

— Гаврила!

— Гаврила? — удивился старик. — Очень редкое нынче имя!

И мальчику пришлось согласиться:

— Да, редкое. Даже очень!

— Почему же тебя назвали не Эдик и не Робик? — спросил старик. — Почему тебя назвали таким редким именем?.. Знаешь, как это будет по-черкесски? Джебраил!

Надо тебе сказать, что пока они говорили, Гаврюша-Джебраил подошел поближе к старику с космами, как у молодого льва, потом сидевшая рядом со стариком молодая женщина отодвинула ноги чуть в сторону, как бы приглашая мальчика и еще придвинуться… Как-то так, скажу тебе, все произошло, что когда Гаврюша взялся отвечать старику, он уже сидел у него на коленях — лицом к автобусному окну:

— Мой папа говорит, что у него был очень хороший дедушка, и его звали Гавриил Павлович. И он назвал меня так в память о своем дедушке, только не Гавриил, а — Гаврила…

— Чтобы совсем по-русски? — спросил старик.

— Чтобы совсем по-русски, да, — согласился Гаврюша, который именно так об этом и слышал.

— Значит, Гавриил Павлович — это твой прадедушка? — уточнил старик.

— Мой прадедушка, — согласился Гаврюша. Он вспомнил ордена, которые не раз показывал ему его папа, и уже не без гордости сказал: — Он был на войне!

— Ым? — откликнулся старик. — Я тоже был на войне… Знаешь, какое у меня имя? Меня звать Аскер. По-черкесски это означает: воин. Солдат.

Старик-черкес так интересно говорил свое «ым», что Гаврюша вслед за ним тоже невольно повторил:

— Ым?.. А что же ты тогда делал после войны?

Ты можешь подумать, что Гаврюша был невежливый мальчик, если сказал старшему «ты», но дело совсем в другом. У черкесов не принято говорить кому-либо «вы»: Гаврюша, хотя был маленький, знал об этом, и его вежливость тут и проявилась — сказать так, чтобы уважаемому человеку понравилось.

— Что я делал после войны? — задумчиво переспросил старый Аскер, или, если по-русски, Старый Солдат. — Я продолжал сражаться.

— Ты продолжал сражаться? — удивился Гаврюша.

— Представь себе! — ответил старый Аскер, он же Старый Солдат. — Бывает так, что после войны приходится сражаться еще больше и получать раны еще больней…

— Тебе не трудно меня держать? — и Гаврюша попытался привстать. Но старый Солдат только грустно улыбнулся:

— Это невидимые раны. — Толстым пальцем он ткнул себя в грудь. — Они тут!

Гаврюше всегда нравилось, когда с ним разговаривали на равных. Аскер сразу же расположил его к себе, и теперь мальчик чистосердечно сказал:

— У меня тоже есть одна невидимая рана… вот тут!

— Ым? — поинтересовался старый Солдат таким тоном, что было ясно: он очень сочувствует Гаврюше.

И Гаврюша чуть ли не выпалил:

— Мама обещала мне купить «баунти», а потом сказала, что у нее нет денег!

— Баунти? — удивился Аскер. — Это что же это такое?.. Я даже не слышал, что на свете есть что-нибудь, что так называется!

И Гаврюша с некоторым превосходством сказал:

— Это шоколад с молоком кокоса!

— Будь оно неладно! — воскликнул старый Аскер. — Я знаю, что есть корова симменталка и есть джерсийская… Есть холмогорская, красная степная, голландская, швицкая. Есть еще костромская и много других, но я не слышал, чтобы была порода, которая называется кокос! Ты ничего не перепутал?.. Это больше подходит для курицы, которая кричит «ко-ко-ко», но тогда эта порода куриц так и должна называться: кококос!