Крестник кардинала в своих «Мемуарах» разъяснил их общую позицию. Этот текст редко цитируется, и я позволю себе обратить внимание читателей на несколько слов: «Церкви, если не считать ее обычных бед, после долгих споров о школе, заключавших, что для спасения души не нужны знания, при усиливавшихся с каждым днем жарких и упорных разногласиях (здесь беспрестанно сталкивались все новые человеческие интересы) стал угрожать раскол со стороны людей, имевших большие заслуги, и чем полезнее они были для Церкви, тем большую опасность для нее представляли… Речь уже не шла об ученых-теологах, но о епископах, находившихся в своих диоцезах и пользовавшихся большим авторитетом, набожных, достойных уважения и способных повести за собой массу прихожан. Кардинал де Рец, по природной склонности или имея личный интерес, покровительствовал всей этой зарождавшейся секте и был ее избранником».
Все совершенно понятно: речь в основном шла о деле янсенистов, случившемся в разгар 1661 года; уже назревало дело Реца, более серьезное, чем можно было предположить, а на заднем плане — «обычные беды» Церкви. Единственная проблема, о которой также стоит упомянуть, — это «партия благочестивых», существовавшая с тридцатых годов XVII столетия. Объединяло все эти столь разные проблемы одно: они не были разрешены со смертью кардинала Мазарини. Другая общая черта — невозможность для нас понять чувства, интересы и связи тех и других, недостижимость их точной идентификации. Историки часто не соглашаются друг с другом в вопросах религиозной жизни, каждый высказывается, если можно так выразиться, «в пользу» своего святого и не любит, чтобы не католики лезли в их тайны.
Впрочем, в деле Реца тайн не было, во всяком случае, если не верить его собственным россказням. Этот человек, более или менее тесно связанный с «партией благочестивых» и с папством (то есть с Испанией), часто блистал острым умом, но портил впечатление преувеличением и непоправимыми ошибками. Мазарини, очень хорошо понимавший де Реца, остерегался его, а король и королева-мать открыто ненавидели. Он создал в Париже целую сеть верных ему людей и заговорщиков, кюре, церковных старост, членов братств, бывших фрондеров и близких к янсенизму людей, ловких подручных и красивых женщин. Арестованный и отправленный в Нант, сбежавший из-под ареста, Рец продолжал поддерживать своего рода партию, ожившую после того, как кардинал добрался до Рима (конец ноября 1654 года), совершив удивительное путешествие под покровительством испанцев. Сидя в Риме, Рец снова принялся интриговать (он осмелился заставить голосовать против кандидата Франции на конклаве в 1655 году, где выбрали Чиджи, ставшего Папой Александром VII, настроенным против Франции). В Париже сходились в живых, хотя и не слишком серьезных спорах главные викарии, которых назначал он, и те, кого назначал король; подумывали о том, чтобы ввести должность заместителя архиепископа, но из этого ничего не вышло. Время от времени Рец писал королю и Мазарини, но они возвращали письма нераспечатанными; в конце 1657 года он написал язвительный памфлет, направленный против английского альянса. После Пиренейского мира Рец наконец понял, что ему заказан любой пост в королевстве, но мог похвастаться тем, как долго досаждал Мазарини и двору, устраивая скандалы, которые кажутся нам сегодня смешными, но тогда они выглядели иначе.
Янсенистской проблеме, гораздо более серьезной, глубинной, посвящены сотни трудов и десятки тысяч страниц, иногда гениальных (Паскаль, Расин, Сент-Бёв), часто слишком заумных и сложных. Прежде чем говорить об этих работах, напомним, что многие янсенисты — серьезные противники Мазарини и Людовика XIV — бывали порой их талантливыми соратниками. Какая-то часть этих людей (но какая?) вступила в ряды фрондеров. Мы знаем, что Арно д'Андий опубликовал в 1649 и 1652 годах две мазаринады любопытного содержания. О других людях (менее значительных) нам сегодня мало что известно, однако их работы уже в июле 1649 года были преданы остракизму в Сорбонне. Мазарини был очень раздражен, когда в 1660 году «Письма к Провинциалу» подверглись сожжению палачом, и впал в ярость, когда епископы придумали «Формуляр» (февраль, 1661 год), сто лет смущавший или приводивший в бешенство лучшую часть французского духовенства. Мазарини спланировал атаку против двух монастырей Пор-Рояля, которую осуществил Людовик XIV, с жестокостью, обычной в начале XVIII века. Янсенизм зародился во времена Мазарини и продолжал жить своей трудной жизнью еще долгое время после его смерти. Янсенизм, который власть (в том числе Мазарини) рассматривала исключительно как политическую позицию, являлся теологическим учением, моральной, культурной доктриной, суровым планом общественного устройства.
Мы не будем напоминать читателям об «Августине» — гигантском труде испанского епископа Янсения, переведенном на французский язык в 1641 году, скажем только, что он выступал против слишком «свободной» морали и проповедовал возвращение к священным источникам и идеям Отцов Церкви, в том числе к учению строгого святого Августина. На практике эта доктрина выражалась в учении аббата де Сен-Сирана: он проповедовал перед небольшой группой учеников. Сен-Сиран, которого Ришелье (ненавидевший секты и сообщества, даже религиозные) отправил в Бастилию, вышел оттуда в 1643 году и вскоре умер. Тогда же увидел свет труд одного из братьев Арно (их сестра по-настоящему реформировала аббатство Пор-Рояля) «Частое причастие». Его справедливо считают критикой современной жизни и приглашением к требовательной вере и строгой морали. Трактат Арно откровенно нападал на «легкомысленную» веру и якобы «свободную» мораль иезуитов. Недалеко от сельского отделения Пор-Рояля, несколько умнейших набожных ученых «господ» открыли для избранных учеников «маленькие школы», которые вскоре стали известны по всей стране. Они прямо противостояли системе иезуитских коллежей, великолепных учебных заведений, но, по мнению янсенистов, слишком светских. Вокруг семей Арно (в ней было двадцать детей) и некоторых других семей тайно объединялись дворяне, парламентарии и крупные буржуа, желавшие прославиться строгостью нравов (и даже одежды) и общностью суровых взглядов на «дела тех времен», независимых и гордых. Все это не могло не беспокоить Мазарини и его окружение; кардинал, как и Ришелье, не доверял «сектам» (даже католическим) и видел заговоры повсюду (хотя вполне возможно, что известные янсенисты действительно входили в некоторые из них). Неудивительно, что Мазарини и власть не слишком благоволили к янсенистам. В течение долгого времени иезуиты и их сторонники пытались добиться осуждения трудов янсенистов, особенно «Частого причастия» — эта книга, благодаря таланту автора, и легко читалась, и пользовалась успехом. «Частое причастие» было передано в суд папской курии, однако пятнадцать епископов и множество докторов теологии защитили его. Инквизиция, которой был сделан запрос, тоже отказалась осудить труд. Благочестивая королева Анна и могущественные Конде, казалось, благоволили семейству Арно и строгим августинцам. Но иезуиты, люди ловкие и умелые, быстро призвали под свои знамена верных бывших учеников и затеяли долгую устную и письменную «перепалку» с учениками янсенистов — одновременно светлую и жесткую. Поскольку талант был не на стороне Молины и «молинистов», им следовало найти «правильный» угол» атаки. И помогла им Сорбонна.
Итак, факультет теологии. Его синдик, Никола Корне, 1 июля 1649 года (в момент полного затишья Фронды) изложил семь, а потом еще пять положений о благодати, взятых, по его словам, из «Августина» и составляющих главное содержание доктрины. Осуждение этих положений означало бы осуждение янсенизма в целом. Факультет решил рассмотреть их, но парламент, где заседало множество янсенистов, наложил свой запрет. После долгих раздумий более 80 епископов решили обратиться к Папе, тот пришел в восторг от возможности выступить арбитром в споре французов между собой и принял сторонников обеих доктрин. После долгого и серьезного обсуждения Римская конгрегация полностью одобрила текст Корне, и 31 мая 1653 года (прошло четыре года с тех пор, как синдикат Сорбонны проявил инициативу) Иннокентий X подписал буллу Cum occasionne, заклеймив все пять положений и, следовательно, янсенистов (конечно, в скрытой форме). Два месяца спустя король согласился с буллой, и она была опубликована.
