За окнами уже давно блудила ночь, по подоконнику цокал дождик. В каптерке стало совсем темно — хорошо еще, что из коридора в щель под дверью пробивался свет от лампочки. Когда в каптерку долетел храп — видимо, мордатый решил не травмировать свой перенасыщенный колбасой организм бессонницей, — граната была готова. Владимир взвесил ее на руке, осмотрел. По размерам годится, но нет того блеска, который имеют все металлические предметы. Старательно поплевал на ладони и приступил к доводке.

Через полчаса корпус лимонки был готов — отличить его от настоящего метров с пяти можно было только хорошо приглядевшись. Теперь требовались запал с кольцом — противник испугается только гранаты с выдернутой чекой. На корпус для запала Владимир использовал опять же кусок лучины. Снова раздался треск, но храп в коридоре не прекратился — измученный колбасой мордоворот спал крепко.

Несколько сложенных вместе деревяшек, обмотанных сверху нитками и облепленных землей, образовали вполне правдоподобный запал. Для кольца Владимир приспособил оторванную от ватника пуговицу. Не очень похоже, но это не страшно — кольцо никто не успеет разглядеть. Усталость от проделанной работы, а еще более от нервного напряжения накатила такая, что хотелось упасть.

«Подержись еще немного, — уговаривал себя Владимир. — Подумай, все ли ты сделал. Ах да — уборка!»

Он спихнул остатки земли в подпол, замел ватником, поставил на место плинтус и с досадой уставился на черные даже в темноте руки, которые выдавали его с головой. Он вздохнул, приспустил брюки и, набрав полные ладони мочи, стал тщательно смывать грязь.

«Вонища будет к утру, — подумал он, закончив процедуру, — сразу учуют. А плевать, сами виноваты. Тем более что разговор насчет пописать был. Теперь — спать».

«Граната! — мелькнула мысль. — Ты что же, в руках ее держать будешь?»

Владимир задумался. Карманы брюк? Заметно. За пазуху — выступает. Уходя, надеть ватник — это дело. Гранату за спину, ватник на плечи — по утрам холодно. Он затолкал гранату в рубашку, надел самую большую фуфайку и прошелся по каптерке. Все нормально.

«А если обыщут?» — подсказал голос.

Эта проблема была сложнее. Действительно, змей-адъютант осторожен. Заподозрит неладное или просто по установившейся практике обшарит Владимира — и финита. То-то посмеется.

Ему вспомнился боевичок — очень уж лихо действовал там красавец-супермен: кричал противнику «лови» и бросал ему свою М-14. Потом мгновенный удар по… ниже пояса, снова выхватывал винтовку и добивал ошарашенного врага. Отвлечь внимание от главного — хороший прием, и обдумать этот вариант стоило…

Сон все же сморил Владимира — беспокойный, со сновидениями. Тайга, сопки и десятки, сотни полуоткрытых шахт. Временами возникал адъютант и кричал: «Ищите!» Деревья превращались в солдат, те бежали к Владимиру и начинали рыться, но не в одежде, а в кустах, муравейниках, траве. Перед рассветом он внезапно проснулся и понял, что и как ему надо делать.

Солнце едва поднялось над тайгой, как в коридоре забухали кованые ботинки. Адъютанта Владимир встретил сидя на подоконнике — чтобы лежащий под рубашкой муляж не был заметен.

— Здоров, пленник! — провозгласил Мещеряков, входя в каптерку. — Как ночевал? — И тут же сморщился. — Ну и вонь тут у тебя.

— Я предупреждал, — пожаловался Владимир, — что в туалет захочу, а они ключи с собой унесли. И еще этот — морда — храпел всю ночь.

— Ты че?! — сделал негодующую физиономию мордатый. — Сам пердел всю ночь, покоя не давал!

— Вот именно, кормите какой-то херней, а этот колбасу на дежурстве жрет!

— Хватит! — перебил их Мещеряков. — Дело прошлое. Забыли. Не блудил тут?

— Поблудишь, — недовольно проворчал Владимир, — когда живот схватывает. Мы что, летим? Можно, я с собой ватник прихвачу? Холодно.

— Бери, какой на тебя смотрит, — разрешил адъютант.

Владимир выдернул из кучи фуфайку и стал надевать.

— Стоп! — сказал адъютант. — Проверь-ка одежку.

Охранник шагнул вперед и выхватил из рук Владимира одежду.

— Ты что? — рассмеялся Владимир. — С детства запуганный, что ли?

— Чисто, — сказал охранник и швырнул фуфайку Владимиру.

— Береженого бог бережет, — изрек адъютант. — Пошли.

«Yes! мысленно воскликнул Владимир. — Прошло!»

После ночного дождя на улице было свежо. Над вершиной Калчевского вулкана красовался очередной шедевр — идеальной формы пиала из белоснежных облаков.

— Значит, решился? — вполголоса спросил Владимир адъютанта. — А с друзьями-товарищами делиться будешь?

— А ты бы помолчал, — в тон ему ответил Мещеряков, бросая косой взгляд на идущих в стороне охранников. — Твоя забота — задницу спасти, если не найдем.

— И если найдем — тоже, — сказал Владимир.

Мещеряков не ответил.

На «тойоте» они мигом долетели до взлетного поля. Часовой у «колючки» загородил им дорогу.

— В чем дело? — удивленно спросил Мещеряков. — Не узнал?

Часовой отвел взгляд.

— Приказ подполковника — с сегодняшнего дня проход на полосу только с его разрешения.

— А ну-ка зови своего строгого, — приказал адъютант.

Из казармы летунов вышел заспанный командир летунов.

— Что у тебя тут творится? — повысил голос адъютант. — Может, еще арестуешь?

— Да ладно тебе, — раскрыл пасть в зевке подполковник, — это он перестарался. Пропусти.

Они миновали «колючку».

— Куда собрался? — полюбопытствовал летун, когда Мещеряков с двумя охранниками и Владимиром направились к «КА-50».

— Про ночную перестрелку прошлой ночью слышал?

— Ну.

— Это один из них, — кивнул адъютант на Владимира. — За Шивелучем база осталась. Надо наведаться, пошарить в палатке — может, что интересное найдем.

— Ну давай, — согласился подполковник. — Один справишься? Может, подкинуть людишек?

— Не надо. Мы туда-обратно.

— А мешок зачем? — спросил летун, увидев, как охранник вытаскивает из багажника автомобиля брезентовый саквояж.

— Ты что до меня дое…ся? — вскипел Мещеряков. — Может, обыск устроишь? Химзащита это. Он говорит, что газовые мины там. Полетели, понюхаешь.

Летун махнул рукой — делайте что хотите.

— Летчика дай поопытнее, — распорядился адъютант, — там ровных площадок нет.

Они разместились в вертолете. Владимира пристегнули к ручке кресла. «КА-50» прогрел двигатель и плавно взмыл над летным полем. Адъютант наклонился над иллюминатором. Из казармы летунов навстречу подполковнику выходил командир караульной роты.

Вертолет, набирая высоту, прошел над частью, Калчами, рекой Камчаткой, и у Владимира невольно сжалось сердце. Вернется ли он сюда? И вообще — вернется ли он живым? Многое будет зависеть только от него самого. Он пошевелился в кресле и подался вперед — чтобы не сломать спрятанный за спиной муляж. Адъютант оторвался от иллюминатора и сел рядом с Владимиром.

— Ну вот и все, — сказал он то ли самому себе, то ли Владимиру. — Летим. До Шивелуча, а потом куда?

— Карту раскрой, — попросил Владимир.

Мещеряков разложил на коленях карту. Владимир пальцем свободной руки провел по названиям сопок.

— Есть три места, где может находиться груз. Вот здесь, здесь и здесь. — Владимир пощелкал ногтем туда, где простым карандашом были проставлены еле заметные точки — результат многомесячных вечерних и ночных бдений за картой.

— Это точно? — спросил адъютант.

— С большой долей вероятности. Я вспоминал все — сколько времени шел вдоль речки, какие она делала изгибы, где вставало солнце, с какой стороны находился Срединный хребет. Потом разграфил карту на квадраты, на кальке нарисовал свой путь и особенности местности и стал совмещать. Выпало три места.

Мещеряков забрал у Владимира карту и подсел к вертолетчику. Тот согласно закивал шлемофоном.

Надвинулся, провалился под днище машины и остался позади Шивелуч. Внизу замелькали таежные острова и речки. Глядя в переплетение голубого и зеленого цветов, Владимир подумал, что найти нужное место будет трудновато — деревья в тайге не примета. Единственная надежда на скальный выступ, о который разбилась болванка — уж с ним-то за четверть века ничего не произойдет.