— М-м-м… да. Тоскливо. Нужно на этом направлении сконцентрировать силы научных организаций и обязательно добиться результата. Тем более, что достижимость цели не вызывает ни малейших сомнений, — согласился Пётр Егорович.

— Так я тебе ещё зимой предлагал присылать ко мне теоретиков. У меня на всю планету в этой области один специалист, да и тот пока ничего не добился.

— Ты просил отпускать к тебе этих работников, то есть они станут трудиться здесь за здешнюю зарплату. Соответственно и результаты достанутся Прерии, а нам ты даже поставки двигателей не обещал. Нет Стёпа, так дела не делаются. Опять же с боевыми лазерами ты явно что-то крутишь. Нехорошо это. Если хочешь дружить — нужно делиться.

— Давай-ка мы не станем так резво брать с места в карьер. Если не лукавить — Прерия по-прежнему формально находится в состоянии войны с государством, которое ты возглавляешь. Мы защищались, как могли, а потом между нами тридцать с лишним лет бегали кошки. А тут тебе сразу подавай и оружие, и всё ещё не разработанные двигатели. Нет уж — первые шаги доброй воли нужно делать аккуратней. Скажем, пригласи на гастроли наш Винниковский театр. Или певицу, что была на церемонии встречи.

Для сближения столь разных народов нужно время и терпение. А уж потом и общие дела возникнут. Мы прекрасные коньяки можем поставлять или ту же икру, причем с доставкой на Землю. Скидочку организуем вам на космические перевозки… и всякое такое. Но включаться в военно-промышленный комплекс России пока не готовы.

Наконец-то наступили долгожданные каникулы, а то прошедший учебный год Дашу вконец замордовал. Папенька взял путёвки в маленький турецкий городок Кириш, в крошечный отель второй линии. Даша в восторге, потому что оттуда возят на экскурсии по развалинам Древнего Рима — куча интересного, к тому же отличные иллюстрации только что пройденного курса истории за пятый класс. И ещё море в тех краях безопасное, не то что океан родной планеты, где существует один-единственный защищённый от хищников морской пляж около столичной набережной, да бухта «Мокрые Зубы», оберегаемая Идалту от вторжений в неё тварей из пучин.

Челнок с отдыхающими приземлился в Анталии. Потом — автобус, поселение в номера и, наконец, море. Оли и Ками, кстати, прекрасно плавают и Эль за них совсем не боится — отменно поплескались, удалившись от берега и приведя в действие свои «скафандры-трансформеры». В воде очень здорово в форме ящерицы — отлично порезвились, гоняясь друг за другом в трёхмерном пространстве. А вечером пришло сообщение из Новоплесецка — Дашу вызывают на работу.

Ушла порталом прямо из номера.

— Тут такое дело, Даша! Новоплесецк наводнили дипломаты и журналисты. По существу это легальные разведчики, с которыми ничего невозможно сделать, пока они соблюдают приличия, — Серджио поморщился, словно от уксуса. — Но как-то присматривать за всей этой братией нужно. Поэтому завтра утром у меня на столе должен лежать план. К его разработке приступай немедленно. Свободна.

Вот тебе и каникулы. Пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что. Ну просто зла не хватает на это начальство! Хотя… Чутьё привело её прямиком на набережную, туда, где в это время полным-полно развлекающейся детворы. Настроение летнего праздника на этот раз несколько разбавлено чувствами напряжённости — это Дашины коллеги присматривают за происходящим. И все, как один, категорически недовольны тем, что их планы на летний отдых рухнули.

Присматривать действительно есть за чем. Во-первых сразу в трёх точках у детей берут интервью взрослые дяди и тёти. Что-то вытягивают из мальцов, совершенно не интересуясь мнением девочек. А те как раз очень даже не против того, чтобы их выслушали.

Во-вторых тут небывало много чужаков — членов семей дипломатов. Ну да, если взять сотню посольств и из каждого подогнать сюда по одному ребёнку, то в пределах небольшого города это уже заметная прибавка. А кто сказал, что среди членов семей дипломатических миссий только по одному несовершеннолетнему?

Вот поэтому и местные полицейские сосредоточены не как обычно, на наблюдении в разные стороны на случай прохода через периметр хищного зверя, а присматривают за поведением глубоко чуждых малолеток и их не менее лишних здесь родителей. Или нянь? К тому же большинство приезжих по-русски не говорят — общение идёт преимущественно через переводчики визоров, то есть ужасно заторможенное. Атмосфера места испорчена окончательно и бесповоротно.

— Здравствуй, Дашута, — к девочке подошли Фёдор Матвеев и Бахром. — Страдаешь от вопиющего диссонанса?

— Страдаю, — тут и спору нет. — Как-то бы надо этот завал разобрать. Я ведь не только по поведению сужу, но и по чувствам — ну никак не слипается веселуха, на которую рассчитывают наши. А чужие видят вокруг себя одних только дикарей и начинают задирать носы. Котов вообще не держат за людей, те и попрятались или разошлись. Фигня, однако, получается, а не летний лагерь.

— Фигня, — кивнул Нах-Нах. — Я потому и попросил Серджио тебя подогнать, чтобы помогла разрулить этот вопрос.

— Знаешь, Кириллыч! — отметил Бахром. — Если бы новенькие были русскими, всё бы пришло в норму за денёк-другой. Подрались бы, как люди, или состязание какое устроили типа, кто больше газировки выдует. А тут тебе и воспитанные французы, и чопорные англичане, и педантичные немцы — ну не бьются наши менталитеты с ихними. Да ещё и родители, чад своих опекающие, сбивают ребят с нашей волны на свою. Вот и не разгоняется веселуха в лагере — скучища тут и напряжёнка.

— Ну, шахматистам и картёжникам это всё в розовый пупырышек, — кивнул Фёдор в сторону пляжа.

— Есть мысль, — встрепенулась Даша. — Пускай тиран издаст указ, по которому всех детей дипломатов упечёт в лагерь отдыха. Сначала в группы по интересам — всяк ведь детёныш или из пластилина любит лепить, или скрипку пилит смычком, или ещё чего. А матушек ихних и нянюшек — сперва на курсы русского, а потом на ходьбу. Пущай деспот наш проявит реальную деспотичность, а не ту, которую мы шутейно поминаем. А если кто не согласен — так их тут никто силой не держит. Федь! Совладаешь?

— Я щщас! Я мигом! — скотина Нах-Нах по собачьи высунул язык, изобразил руками передние лапки и на задних побежал в сторону административных зданий, имитируя манеры цирковой болонки.

— Вот есть в мужике артистизм, — одобрительно хохотнул Бахром.

— Ага, — улыбнулась Даша. — А вам нужно будет собрать наших местных любителей бухнуть. Пусть они познакомят журналистов с лучшими здешними питейными заведениями. Я-то только про «Погребок» слышала, а ведь есть и другие. Пусть в них срочно смонтируют большие экраны и гонят по ним местные новости. А я забегу к тёте Диане и попрошу пускать туда побольше колорита — какой дурак, скажите, станет рыскать по нашей жаре, когда всё можно выведать сидя в прохладе за кружкой любимого…

— бухла, — подсказал Бахром. — Спасибо тебе — а то мы в каком-то ступоре пребывали.

Серджио Моретти отошел от экрана, где служба наружного наблюдения в прямом эфире транслировала и перемещения и разговоры ефрейтора Пузиковой. Взял из вазы грушу и как следует от неё откусил:

«А ведь не шутил Юморист, когда рассказывал Дашиному папе, на какую роль готовят фермики эту девочку» — подумал он про себя. А вслух произнёс в говорилку:

— Пузикова! Отбой. Возвращайся к семье. Приказываю тебе отдыхать. Задачу поняла?

— Тэ-тэ.

В дом двадцать восемь по улице Рваной Серджио проник беспрепятственно — дверь легко открылась, едва он нажал на ручку. Тут оказалось пустынно, только где-то на втором этаже тихо ворчал робот-пылесос. На том месте, где обычно, свернувшись ящиком, лежал Юморист, никого не было.

— Есть тут кто живой? — спросил мужчина, понимая, что ответом ему будет тишина.

— Дежурный по расположению джедай Джим, — донеслось сверху. По столбу спустился фермик и замер столбиком, опираясь на задние конечности и хвост. Размером он был где-то с поллитровую пластиковую бутылку.