— Ты раньше был меньше и не разговаривал.

— С тех пор я дважды перелинял и обзавёлся вот этим: — малыш гордо выпятил грудь, оснащенную металлической бляхой. — Совершенствуюсь, — добавил он с достоинством в голосе.

— Так где нынче все остальные? Тут ведь обычно куча народу толпится.

— Младшая дружина во главе с Йодой сопровождает царевну и ей сестёр. Мегакоты всем прайдом сели в такси и погрузили туда два больших окорока. Сказали, что навестят старого друга и завтра вернутся. Стражи перешли в Плесецкий лес, рабочие, как всегда, в стройфирме шабашат, а Юморист в Слободе — они с Птурсиком давние кореша. Впрочем, получив мой сигнал, он принял решение прибыть сюда — будет с минуты на минуту.

Могу предложить кофе с коньяком.

— Спасибо, Джим. Я лучше сам его сварю. А коньяк принеси — с удовольствием пропущу глоточек.

— Здравствуй, Серджио, — Юморист появился в тот момент, когда шеф безопасности переливал готовый напиток из турки в чашечку.

— Добрый вечер, — улыбнулся мужчина. — Хочу спросить у тебя: известно ли Даше, что вы её готовите на роль правителя для нас, Хомо?

— Наверняка не знаю. Но у неё уже достаточно данных, чтобы прийти к правильному выводу. И достаточно ума, чтобы понять, что она — не единственный вариант.

— Надо же! Оказывается — не единственный вариант! А я никак не мог взять в толк, отчего малышка не задирает носа, не смотрит на всех свысока и вообще, ведёт себя, как нормальный ребёнок.

— Ты, Серджио, родился и вырос в других условиях. Поэтому статусная парадигма пропитала твоё сознание и никак оттуда не выветрится. Самое смешное, что для нас — фермиков, подобное восприятие вообще составляет основу мироздания — когда мы прошли сюда через портал с Земли и оказались на планете, населённой чужаками, только сила приказа, предписывающего защищать личинок и их хранителей, не позволила разумным нашего подразделения впасть в ступор. Мы ведь не дураки — поняли, что более не представляем никакого интереса для Совета Матерей и попросту списаны со всех счетов, а заодно и забыты. То есть, лишившись более, чем мы, высокостатусной особи в пределах радиуса общения, все несколько… огорчились… скажем так.

И тут в поле зрения появляется Мать. Пусть она не из нашего муравейника, но это Мать — высшее существо, которому положено служить и испытывать от этого все радости бытия. В момент, когда наши её увидели — вот тут и стало понятно — мы дома. Мы нужны. О нас не забыли.

Так что значение статуса для меня близко и понятно даже более, чем для тебя. Но, самое смешное, наша царица Терм выросла в другой среде. Статусные заморочки ей совершенно чужды. Как говорит Зяблик — до хвоста. Настолько, что она даже осмелилась пререкаться с Матерью Улья, в котором родилась, что едва не стоило ей жизни и закончилось изгнанием.

Второй смешной момент — совпадение взглядов на эти вопросы у Терм и у Кузьмича. Они прекрасно сработались, ты не находишь?

— Что сработались, то верно. Но что это за взгляды, и какое между ними сходство?

— Налей себе ещё одну чашечку, Серджио. Мне придётся зайти издалека. Дело в том, что вы, приматы, от природы стайные существа. И распределение ролей для вас неразрывно связано с положением в группе. Более высокий статус даёт преимущества, а низкий обеспечивает сплошные обязанности — у подчинённых отнимают пищу, отгоняют их от самок или выталкивают из укрытия под дождь, чтобы пользоваться большим пространством. Эти черты прослеживаются и в коллективах разумных и даже называются специальным словом — унижение. Как следствие — в вашем сообществе идёт непрерывная борьба за повышение собственного статуса, что зачастую то же самое, что стремление опустить остальных.

Как следствие — на эту борьбу уходит очень много сил, а подчас и ресурсов. То есть налицо не оптимальная структура затрат сообщества. В Улье этого практически не наблюдается — в этом коренное отличие нас от вас. У фермиков не прослеживается внутренняя конкуренция, потому что заключена в жёсткие рамки. Не то, что у мягкотелых, где, бывает, соперничество приводит к гибели одного из сильнейших членов стаи и ранению другого — самого сильного, которого добивает третий, уже не столь могучий. Стая сразу заметно слабеет и, нередко теряет хорошую территорию.

Навести порядок в этом вопросе Хомо пытались издавна. Один из первых вариантов — сословное общество. Припомним древний Египет. Рабы, свободные земледельцы, писцы, воины, фараоны и… наверное были и другие. В этом социуме борьба за положение уже уменьшила размах и сконцентрировалась внутри ограниченных групп. И сразу оказалось возможным объединить и организовать огромные массы работников, что на протяжении тысячелетий давало заметные преимущества населению этой земли.

Но за всю историю вашего человечества полностью вопрос о статусе так снят и не был. Даже в армейских структурах, где служебное положение Хомо определяется званием и должностью, даваемыми сверху, известны случаи интриг, подсиживаний или подлизываний. Борьба за более высокое положение изменила форму, но не стала от этого менее грязной. И по-прежнему здорово вредит любому делу.

С другой стороны, без ранжирования по подчинённости, что и есть то же самое, что и распределение статусов, не строится ни одна организационная структура. Искоренение этого понятия мгновенно приводит к хаосу, столь характерному для разного рода революций, начинавшихся, как правило, с уничтожения правящих слоёв.

Здесь, на Прерии, решать эту проблему начали ещё аборигены, когда учили детей защищать друг друга при хождении по дикой и опасной планете. При определении лидера случайно собравшейся группы выбор всегда падал на самого слабого — того, кто более всех нуждался в защите. То есть выбиралось распределение статусов более всего отвечающее решению главной задачи — сохранению личного состава. Не сила, не ум, не опыт — очевидные с привычной точки зрения достоинства — определяли выбор лидера, а исключительно необходимость достижения сиюминутной цели.

Степан проходил эти курсы уже будучи вполне состоявшимся человеком, имеющим некоторый багаж знаний именно в области управления. В общем, эта идея показалась ему перспективной. Но окончательно доводили её до ума уже они с Нах-Нахом. Оба — ребята прямые, как столб. Поэтому избрали самое примитивное решение — преподать эти знания детям.

Даша, естественно, полностью в курсе вопроса. Она отлично осознаёт, что решаемым в данный момент задачам способствует поддержание твоего статуса руководителя. И безусловное подчинение с её стороны.

— Ты меня разыгрываешь, Юморист. Не может ребёнок оперировать столь сложными и неоднозначными категориями.

— Ну… даже и не знаю, как тебя убедить. Ты учебники своего сына хотя бы вскользь просматривал?

— Нет. У меня не так много свободного времени — как-то всё больше занят на работе.

— Вот, — вздохнул инсект. — А бедные Федька со Степкой одну главу два года писали-переписывали. Хочешь, я тебя до дому подкину? Прокатимся!

— А ты скорость превышать не будешь?

— Нет. Пойдем ровно на шестидесяти. Джим! — обратился он к сидящему на давильной машинке джедаю. — Наряд светлячков ко мне на корпус. А то темно уже, неудобно рассекать по улицам без габаритных огней.

Режим отдыха на общепризнанном курорте быстро наладился ко всеобщему удовольствию. Мачехе с четырёхмесячным Толиком совершенно не хотелось выезжать ни на какие экскурсии — она купала чадоньку в тёплом море, сажала под зонтик на шелковистый песок или возила в коляске по дорожкам между апельсиновыми садами. Как легко догадаться, папенька старался держаться рядом. Девочкам этого диапазона занятий явно не хватало — они через день отправлялись на всевозможные экскурсии к древним развалинам, затопленному городу или бассейну, в котором били тёплые источники.

Вели они себя примерно, от группы не отбивались — никаких проблем никому не доставляли и чувствовали себя прекрасно. Не забывали знакомиться и со здешними лавочками. Оливии подобрали прикид из чёрной кожи, отделанный блестящими металлическими деталями — он показался подходящим к одной из её концертных программ. Хозяин магазина-мастерской быстро подогнал всё по фигуре.