— Есть, — Тищенко больше ничего не оставалось, как идти и мыть котелки.

Собрав у взвода грязные котелки, Тищенко сложил их в общую кучу и стал раздумывать, что делать дальше со всей этой грудой грязного металла. Гришневич увел взвод на работу, и Игорь вновь остался вместе с Туровым. Тищенко подошел к Турову, посмотрел ему в глаза и спросил:

— Может, поможешь мне? Ты ведь без дела остался, да и из-за тебя все и вышло.

— Щелкать надо было меньше. Я бы и рад помочь, да не могу — плечо очень болит, — Туров скорчил гримасу, чтобы доказать Игорю, что переносит нечеловеческие боли.

Но гримаса получилась слишком уж неуклюжей, и Тищенко лишь презрительно улыбнулся в ответ.

— Чего ты ржешь? Тебе бы так! — обиделся Туров.

— Мне тоже сегодня досталось. Помоги тогда хоть кашу из котелков повыковыривать?

— Чем ее выковыривать — руками, что ли?

— Зачем руками — берешь ложку и выскребаешь котелки, — Игорь продемонстрировал Турову порядок действий.

Турову было неудобно отказать Игорю в таком пустяке (тем более что в душе он все же чувствовал себя виноватым) и он, не долго думая, согласился. Вдвоем работа пошла быстрее и вскоре все котелки были освобождены от остатков пищи, которых впрочем, было не так уж и много.

— Теперь надо узнать, где здесь вода. Как бы это сделать? — задумчиво спросил Игорь.

— А чего тут думать — вон какой-то прапорщик идет. Спроси у него, где вода, вот и узнаешь, — посоветовал Туров.

Это бы тот самый прапорщик, который руководил переноской досок. Игорь уверенно подошел к прапорщику, приложил руку к пилотке и четким, почти механическим голосом задал вопрос:

— Товарищ прапорщик, вы не подскажете, где здесь можно раздобыть воду, чтобы помыть котелки?

Улыбнувшись солдафонству курсанта, прапорщик отдал честь в ответ и спросил:

— А ты что — никак котелки мыть собрался?

— Так точно.

— А почему ты, а не кто-нибудь другой? У тебя ведь палец порезан?

— Так уж получилось. А воды… здесь нет? — Игорь возвратил диалог на интересующую его тему.

— Есть вода — не в пустыне живем, слава богу! Вон за тем складом есть мойка с эстакадой — там машины моют из брансбойта. Только ты с собой ведро возьми — вначале в нем котелки вымоешь, а потом ополоснешь.

— А у меня нет ведра.

— Нет ведра, говоришь? Ладно — можешь с этого пожарного щита на время взять. Но только смотри — чтобы обязательно на место принес! Понял?

— Так точно, обязательно принесу! — пообещал Тищенко и пошел к пожарному щиту.

Курсанту было приятно, что прапорщик поговорил с ним по-человечески. Пожарный щит был завязан мотком толстой стальной проволоки, открутить которую оказалось не таким-то уж и легким делом. Игорь яростно дергал ее во все стороны, но так и не мог развязать. И лишь тогда, когда Тищенко совершенно отчаялся открыть щит, проволока сломалась посередине, и Игорь получил доступ к ведру. Ведро Игорю не понравилось — оно было каким-то непропорционально узким и высоким, а самое неприятное — с выпуклым дном. Из-за этого ведро нельзя было поставить на землю без посторонней опоры. Неторопливо складывая грязные котелки в ведро, Игорь с некоторой надеждой спросил у Турова:

— А может, все же поможешь? Мы быстро вдвоем справимся — Там брансбойт есть.

— Говорю ведь — плечо болит. А так бы, ясное дело, помог! — недовольно ответил Туров.

— У меня ведь тоже палец порезан. Мне еще хуже котелки мыть будет — грязь может в рану попасть, — возразил Тищенко.

— Слушай — я ведь тебя их мыть не посылал. Надо было про рану Гришневичу сказать…

— Да он и так знает.

— Тогда это твое личное горе.

— Значит, не поможешь!

— Сказал ведь — плечо болит!

— Ладно — как знаешь, — обиженно ответил Игорь, взял в руку пожарное ведро, полное котелков и пошел искать мойку.

Воду Тищенко отыскал довольно быстро, но из брансбойта какие-то солдаты мыли машину, и курсант присел рядом, ожидая своей очереди.

— Чего сидишь, зема? — спросил один из солдат, заметив Игоря.

— Мне котелки надо вымыть — вот я воду и жду.

— А чего к нам не подходишь?

— Брансбойт ведь все равно занят…

— Ты давно служишь, зема?

— В сентябре полгода будет.

— Ну, положим, не полгода, но это не самое главное. Если будешь так тормозить — можешь до вечера просидеть. Мы ведь машину долго мыть будем. Запомни, в армии не надо быть скромным — в армии надо быть хитрым и сообразительным.

Так слово за слово завязался разговор. Игорь рассказал о себе, об учебе, о том, почему именно он пришел мыть котелки. Солдат — о себе. Оказалось, что он служит последние два месяца, а родом из Полоцкого района.

— Так что мы и в самом деле с тобой земы, зема! Давай сюда свою посуду, а в следующий раз охраняй котелки более бдительно, — весело сказал полочанин и до краев наполнил пожарное ведро водой.

Вода была холодной, и котелки плохо отмывались. Игорь старательно тер их руками, но стенки котелков оставались такими же жирными, как и раньше. Единственным отличием «вымытых» котелков было присутствие на их стенках глубоких борозд, оставшихся от пальцев на слое жира. «Стоп — так не пойдет. И Гришневич такую работу не примет, и пальцы от холода окоченеют. Может быть вначале все песком выдраить, а потом водой смыть? А вдруг грязь заметят? Да и нехорошо так — потом ведь еду будут ложить. Черт — что же делать?!» — растерянно размышлял Игорь, глядя на гору грязных котелков.

Время шло, а Игорь все так же неподвижно сидел с отрешенным лицом возле мойки. И тут Тищенко осенило. От радости он даже вскрикнул и подпрыгнул вверх: «Трава! Как же я сразу не догадался?! Надо только отойти подальше, где трава гуще растет!». Игорь расположился у стены одного из складов и, нарвав пучки травы, принялся вытирать ими котелки и ложки. Получилось вполне неплохо и после ополаскивания в ведре котелки, если особенно к ним не приглядываться, были почти чистыми. Вымыв последний котелок, Игорь сложил их в ведро и отправился за следующей партией.

За котелки Тищенко был спокоен, так как, не особенно надеясь на Турова, курсант надежно спрятал их в кустах за глухой стеной склада.

Ходить на мойку и обратно пришлось трижды. Повязка на поврежденном пальце намокла и превратилась в кусок грязной, жирной тряпки. «Как бы рана не загноилась», — озабоченно подумал Игорь. Вымыв все котелки, Тищенко оставил их от греха подальше в кустах, а сам вновь разлегся под злополучным кленом. Но особенно долго ему лежать не пришлось — Гришневич привел взвод на получасовой отдых. Конечно, сержант мог бы посадить взвод и в другом месте, но ему было интересно, вымыл ли Тищенко котелки. «Неужели опять котелков нет?!» — растерянно подумал сержант, посмотрев под ноги Игорю, поднявшемуся из травы с приходом своего командира.

— Где котелки, Тищенко? — устало и как-то обреченно спросил сержант.

— Все вымыты, — ответил Игорь, немного озадаченный тоном Гришневича.

— А где они сейчас?

— Я их в кустах спрятал. Там их никто не найдет.

— Зачем же ты их прятал?

— Я не мог все сразу на мойку забрать.

— А почему Турову охранять не поручил?

— Его вроде бы нет нигде. Я думал, что он уже на работу ушел… — уклончиво ответил Игорь.

Он прекрасно знал, что Туров спит за складом, но выдавать его сержанту не хотел.

— Ну, я ему устрою службу! Ворсинка, Яковцов, Кротский! — сержант созвал все «подкрепление» из третьего взвода и поручил им искать Турова. Вскоре пропавший с осунувшимся лицом и заспанными глазами предстал перед Гришневичем.

— Значит так, Туров — сегодня о твоей работе будет доложено старшему сержанту Щарапе, — объявил ему Гришневич.

— Но вы ведь сами…

— Рот закрой, боец, когда тебе слово не дали! Я тебе спать сказал?

— Я не…

— Я по твоей харе вижу! После перерыва пойдешь вместе со всеми и будешь носить катушки с кабелем — если плечо не будет работать, будешь зубами себе помогать! А сейчас уйди с моих глаз!