— Вот нет у яго допуска, дык яму ящо и лучшэ, — заметил Шорох.
— Надо и его к этому делу подключить. Ладно — все равно все зачехлено. Гутиковский — сходи и позови Коршуна.
Когда Коршун пришел, сержант сделал ему внушение:
— Садись и слушай устав. Во время перерыва никуда не лазь — руки отобью! Понял?
— Так точно. Не надо мне эти аппараты, — с нотками обиды в голосе ответил Коршун.
— Меня не интересует, надо они тебе или нет! Что-то ты стал слишком много говорить. Может тебя для профилактики на говно отправить?
— Никак нет. Виноват.
Коршуну и в сам деле было обидно, что у него одного из всего взвода не было допуска. Особенно униженным Коршун чувствовал себя в те моменты, когда при изучении ЗАС-аппаратуры его выгоняли в другой класс смазывать телеграфные аппараты. «Чем я хуже их? Пусть я не студент, так ведь Резняк и Кохановский тоже не студенты. А допуск мне не дали только потому, что не успели проверить личное дело. Так проверили бы сейчас — так лучше будут гонять, как какую-нибудь собаку из угла в угол», — обиженно думал курсант.
Сержант тем временем продолжал занятия:
— Что называется караулом, вы прочитали. Предупреждаю, что это все вы должны знать наизусть. А теперь перейдем к изучению обязанностей часового. Федоренко, читай обязанности часового.
— Есть. Часовой обязан: — бдительно охранять и стойко оборонять свой пост; нести службу бодро, ничем не отвлекаться, не выпускать из рук оружия и никому не отдавать его, включая и лиц, которым он подчинен; — продвигаясь по указанному маршруту, внимательно осматривать подступы к посту и ограждение, а также проверять исправность средств сигнализации; — не оставлять поста, пока будет сменен или снят, хотя бы жизни его угрожала опасность; самовольное оставление поста является воинским преступлением…
Тищенко пробежал глазами текст обязанностей гораздо быстрее, чем читал Федоренко и теперь со скукой разглядывал рукав своего хэбэ. Игорь думал, что сейчас начнется зазубривание, но Гришневич сразу же перешел к другой статье и вновь приказал Федоренко читать ее вслух. Нельзя сказать, чтобы ефрейтор отличался очень уж хорошей дикцией, но громкий голос Федоренко послужил для сержанта достаточным основанием в назначении чтеца.
— Часовому запрещается: спать, сидеть, прислоняться к чему-либо, писать, читать, петь, разговаривать, есть, пить, курить, справлять естественные надобности, принимать от кого бы то ни было и передавать кому бы то ни было какие-либо предметы, досылать без необходимости патрон в патронник. Часовой должен отвечать на вопросы только начальника караулы, его помощника, своего разводящего и лиц, прибывших для проверки, — читал Федоренко.
— Запомните главное — вы не должны говорить ни с кем посторонним. А то иногда как бывает — подойдет к часовому какой-нибудь офицер и спросит: «Боец, кто сегодня начкаром заступил?». Он и так это знает, но хочет проверить. А боец возьмет и скажет: «Старший лейтенант Писькин». Поэтому если вам кто-то будет вопросы задавать кроме начкара, меня и разводящих — не отвечать. Отвечать можно только комбату. А если кто-то слишком пристает — скажите, что часовому запрещается разговаривать. И еще — чтобы никаких сигарет я в карауле не видел! Курить, сами слышали, запрещено. С одной стороны пожар может возникнуть, а с другой горящую сигарету ночью издалека хорошо видно и часовой себя демаскирует. И не прячьте сигареты в сапоги или пилотки — я все эти заначки знаю и все равно найду. А если найду — это для вас будет смерти подобно! Теперь еще такой момент — вдруг у кого-то на посту случился понос и он захотел на очко. Вначале нужно обязательно сообщить караульному помещению, чтобы выслали разводящего со сменой, — по ходу изучения устава Гришневич пояснял некоторые моменты несения службы.
Опросив несколько человек по «обязанностям часового», Гришневич продолжил:
— А теперь о самом главном — о случаях применения оружия. Вот вы стоите на посту. Кто-то приближается. В этом случае надо подать команду: «Стой! Назад!» или «Стой! Обойти влево!» — в зависимости от того, как можно пройти мимо поста. Если нарушитель положил член на вашу команду и прет дальше, надо предупредить: «Стой, стрелять буду!» и если он остановился, вызвать начкара или разводящего. Нарушитель в этом случае задерживается и доставляется в караульное помещение. Там его держат до опознания личности. Если же нарушитель уверенно продолжает ложить на вас член или убегает, вы обязаны сделать предупредительный выстрел вверх, а затем уже прицельный по нему. Целиться лучше по ногам — и его обезвредите, и жить оставите, если это случайный пьяный хрон какой-нибудь к примеру. А ведь таких случаев тоже много бывает. В Минске стоит артполк. А часть находится между заводом и улицей, ну и многие рабочие привыкли путь через угол части срезать, особенно когда бухие — тогда ведь каждый лишний метр пройти трудно. Да их до этого и не трогал никто. Но вот заступил какой-то боец впервые в караул и то ли не знал, что ли испугался. Перелезли два мужика с завода, и пошли напрямик. А он автомат на них навел и кричит: «Стой, стрелять буду!». Они его послали и дальше идут. Боец взял и вверх выстрелил. Тогда один испугался и остановился, а второй разозлился и с кулаками к часовому. А часовой его и расстрелял в упор, пока из караулки по тревоге не прибежали. А у этого рабочего трое детей осталось. Вот так-то!
— А солдат? — спросил Каменев.
— А что солдат? Что ему сделается? Действовал он строго по уставу и в отпуск поехал. Поэтому смотрите — осторожно с оружием. Устав уставом, но надо и соображать — если какой хрон забрел и лыка не вяжет, стрелять его явно не строит. Правда и близко тоже нельзя подпускать — вдруг прикидывается. Это я к тому говорю, что в любой ситуации надо голову на плечах иметь. Теперь вкратце расскажу вам о том, на какие составные части делится личный состав караула. В карауле есть начальник и его помощник. Начальниками от нашей учебки ходят командиры взводов — обычно свои, но в этот раз мы пойдем со старшим прапорщиком Креусом. Конечно, с Мищенко было бы лучше, но тут выбирать не приходится. Креус будет во все дырки свой нос совать, так что готовьтесь. Я заступаю помощником. Есть еще разводящие. Они сами на посту не стоят, но разводят часовых и приводят назад в караулку смененных. Обычно весь развод минут за тридцать-сорок проходит, так что им тоже порядком работать придется. Одним разводящим будет младший сержант Шорох, а другим… Другим ефрейтор Федоренко. Пора уже наших ефрейторов в дело пускать. Все остальные будут часовыми. Всего двадцать один человек — по три смены на семь постов. Семь человек будут на посту, еще семь в это время будут отдыхать, а последняя семерка — бодрствующая смена. Те, кто находится в бодрствующей смене, должны наводить порядок, изучать уставы, чистить оружие. Может, получится так, что будет объявлена тревога. По тревоге бодрствующая и отдыхающая смены хватают оружие и занимают оборону. При команде «Нападение на пост» то же самое, только бегут к посту. Тревога, конечно, будет условной, но готовым надо быть ко всему. Вот, например, пост N2. Я, правда, не знаю, что там охранять, но пост есть. Под охраной находятся столовая, магазин, почта, прачечная и склады с продуктами. Там часто прапорщики перелезают через забор, набирают в магазине вина и назад в часть. А порой и пьяные домой ночью возвращаются этим же путем — чтобы далеко не обходить, да и мимо КПП пройти. Так вот, в прошлом году прапорщик, что белье в бане выдает и с ним еще двое стали перелазить через забор. А сами бухие — еле ноги переставляют. А тут, откуда ни возьмись курсант с автоматом. Он им: «Стой, стрелять буду!», а они на него матом. А боец не растерялся и затвор передернул. Те хоть и пьяные, а струхнули порядком и легли, когда он им «К бою!» крикнул. Но им ведь тоже не катит пьяными начальству попасться, вот они и давай то уговаривать бойца, то угрожать ему. Наконец прапор не выдержал и поднялся. А боец как увидел, что такой шкаф на него попрет, так сразу же вверх и пальнул. Прапор опять лег. Выстрел, конечно, услышали и тут же прибежали. Так и застукали кусков на «месте преступления». А бойца в отпуск отпустили. Правда, он потом месяц по углам зашивался — прапорщик хотел ему морду набить. Так что и вы не бойтесь, если что. Командуйте «К бою!» и все будет нормально. И если кто из «дедов» припухать будет, тоже не бойтесь. Вы знаете, в бригаде всегда боятся, когда учебка в караул заступает. Говорят, что курсанты, как волки натасканы, могу ни за что застрелить. В бригаде порядка нет, а у нас он будет. Сразу, кстати, будем и наряд расписывать. На пост N2 первая смена — курсант Коршун, вторая — курсант Гутиковский, третья — курсант Каменев. Сразу же, Коршун, проверишь, чтобы все печати на воротах были. Проверяй внимательно — могут опечатать другими, поэтому обязательно надо номера сверять. Мы будем караул у бригады принимать, а с ними надо быть повнимательнее. Все номера печатей указаны в табеле постам. Вот его я сейчас и держу перед собой. Каждому нужно будет изучить все данные по своим постам. Теперь про пост N3. Это парк — гаражи с машинами. Там есть и кунги с ЗАС-аппаратурой, так что членом околачивать провода не стоит. Вскроют двери, и считай, что лет десять тюрьмы заработал. А часовых мы распишем так: первая смена — курсант Лупьяненко, вторая — ефрейтор Туй, третья — курсант Валик. На этом посту… Не услышав своей фамилии, Тищенко потерял всякий интерес к словам сержанта и стал прикидывать, на какой пост он может попасть: «Седьмой — склады артвооружения, самый дальний и довольно тихий — кто там шляться будет. Снаряды вряд ли кому понадобятся, а в самоход ходить некуда — за забором обрыв и река. Хотя кто его знает, может, и специально там пойдут, чтобы от глаз начальства подальше. А может и на первый удастся попасть. Охранять Знамя не так уж и плохо — сухо, тепло и в парадке ходишь».
