Обратим внимание на то, что в 1972 году по решению президента Садата из Египта были выведены все советские военные советники и специалисты (17 тысяч человек), что, как отметил Киссинджер, было первым успехом никсоновской стратегии. Советские позиции на Ближнем Востоке были поколеблены.

Тем не менее уже к сентябрю 1973 года король Саудовской Аравии, нефть которой являлась для США стратегическим товаром, открыто заявлял, что Штаты, если откажутся от проведения произраильской политики, могут избежать применения «нефтяного оружия».

6 октября 1973 года Египет и Сирия напали на Израиль. Как заметил нефтяной аналитик, «вся обрушившаяся громада внезапности произвела на израильтян такое же воздействие, как тридцать два года назад Пёрл-Харбор на американцев»^{306}.

Положение израильтян было критическим: стокилометровую линию Барлева на восточном берегу Суэцкого канала обороняли всего две тысячи военнослужащих и 50 танков. Операция по ее прорыву была проведена молниеносно. Одновременно был нанесен массированный бомбовый удар, за первые 20 минут авиация, которой командовал будущий президент страны Хосни Мубарак, уничтожила все израильские укрепления. После разгрома израильских частей путь на Тель-Авив был открыт. Однако Садат приостановил наступление, решив в обороне перемолоть израильские войска.

На Сирийском фронте израильтяне также терпели поражение. Израиль не смог добиться в Сирии господства в воздухе, так как там была развернута советская система ПВО, а сирийцы хорошо освоили технику пилотирования истребителей МиГ-21.

Советский Союз и США организовали воюющим сторонам поставки оружия по воздушным мостам. Причем американцы пытались сделать это тайно, чтобы сохранить лицо «честного посредника».

Военно-политическая ситуация достигла критической точки, египтяне были в шаге от триумфа. Президенты ведущих американских нефтяных компаний направили Никсону письмо, в котором предупреждали, что если Штаты расширят военную помощь Израилю, то неизбежен кризис нефтяных поставок, а после возможного ухода США с Ближнего Востока вакуум заполнят «интересы европейцев, русских и японцев».

«Израиль разгромил египетские силы и, окружив в районе Суэцкого канала одну из основных армий Египта, угрожал ей уничтожением. Причем сделано это было уже после того, как в соответствии с решением Совета безопасности ООН, где участвовали и СССР, и США, на театре военных действий должен был прекращен огонь. Израильтяне, недовольные “неполными” результатами, достигнутыми на первом этапе войны, рвались в бой и после интенсивных контактов с Вашингтоном развернули новое наступление. Возникла критическая ситуация»^{307}.

В Москву прилетел Киссинджер, переговоры с ним Брежнева и Громыко ничего не дали, стало ясно, что американец тянет время, чтобы дать Израилю закрепить успех. Тогда Египет обратился в ООН с просьбой немедленно прислать на Ближний Восток американские и советские войска с миротворческой миссией. Брежнев обратился к Никсону: надо действовать незамедлительно. Особо оговаривалось, что «если вы сочтете невозможным действовать совместно с нами», то СССР примет меры «в одностороннем порядке». Сразу же были приведены в боевую готовность две дивизии ВДВ и направлены в сторону Египта несколько боевых кораблей, В ответ американцы привели в готовность свои стратегические ядерные силы.

Как свидетельствует Корниенко, заявление Брежнева было сделано для острастки, и «никакой предрешенности насчет посылки наших войск в Египет» не было.

«Если судить по мемуарам Киссинджера, Никсон в какой-то момент был даже склонен найти форму сотрудничества в связи с обращением Брежнева. Примирительная акция на Ближнем Востоке могла бы, как ему казалось, быть даже полезной ему, Никсону, лично в разгар развернувшегося “уотергейтского дела”. Но кто пришел в неописуемый ужас, так это ближайший помощник президента, в то время государственный секретарь США Генри Киссинджер, один из многолетних вдохновителей антисоветской политики США на Ближнем Востоке… “Неужели мы годами старались ослабить советское военное присутствие в Египте только для того, чтобы помочь Советскому Союзу еще больше утвердиться там с помощью резолюции ООН?.. В конце концов главной целью нашей политики на Ближнем Востоке является ослабление роли и влияния СССР”.

Поэтому обращение Брежнева к Никсону от 24 октября привело главу американского внешнеполитического ведомства (одновременно теснейшим образом связанного и с военными, и с разведывательными кругами) в настоящую панику. Тем более что он помнил, как несколькими днями ранее Никсон сообщил ему, Киссинджеру, в Москву свою “убежденность… в том, что Советский Союз и США должны вместе использовать завершение войны для установки всеобъемлющего мира на Ближнем Востоке”»^{308}.

На срочном заседании в Вашингтоне госсекретарь представил обращение Брежнева как «вызов».

«Прямого советского вмешательства допустить было нельзя: оно могло перевернуть весь международный порядок. Нельзя было также и допустить, чтобы Брежнев решил, что Советский Союз может добиться преимущества над ослабленной Уотергейтом высшей исполнительной властью»^{309}.

Кроме того, Киссинджер заверил посла Израиля, что предложение о совместных действиях отклонено и что США будут бороться «против одностороннего вмешательства, применив, если потребуется, силу». Были приведены в боевую готовность вооруженные силы США. Запад ощутил себя в шаге от мировой войны, а Египет отозвал свое предложение о посылке американских и советских войск, с тем чтобы заменить их международными наблюдателями ООН.

На следующий день после ночного заседания в Вашингтоне военные действия закончились. Еще через два дня, впервые за 25 лет, военные представители Израиля и Египта встретились для прямых переговоров.

3-я египетская армия избежала разгрома, а Советский Союз пока еще сохранил позиции на Ближнем Востоке.

Подчеркнем, что именно в это время советские спецслужбы стали на учебном полигоне в Туркмении готовить операцию по уничтожению израильского атомного центра Димона в пустыне Негев, через месяц она была отменена.

Итак, война закончилась победой израильтян. Почему это произошло, стало известно далеко не сразу. Только в конце 1975 года Садат в разговоре с журналистом Игорем Беляевым и востоковедом Евгением Примаковым признал, что египтяне могли уничтожить израильскую группировку на западном берегу Суэцкого канала, у них для этого было все необходимое и двойной перевес в артиллерии и танках. Однако Садат прислушался к предупреждению Киссинджера: «Если советское оружие одержит победу над американским, то Пентагон этого никогда не простит, и наша игра с вами (по возможному урегулированию арабо-израильского конфликта) будет окончена»^{310}.

«Спору нет, самое негативное воздействие на политику разрядки, отношение США и других стран НАТО к Советскому Союзу имел новый вооруженный конфликт на Ближнем Востоке. В Белом доме отлично знали, что советское руководство сделало все от него зависящее, дабы удержать А. Садата от прыжка через Суэц. Оно не убоялось даже поставить на карту сотрудничество с Египтом. А что в Вашингтоне? Нагнетали в прессе антисоветскую истерию, как если бы за всем случившимся стояла Москва, и выжидали, будучи (как и мы) уверены, что садамовская авантюра лопнет и рассчитывая на фоне омрачившихся отношений Египта с СССР разыграть гамбит с Каиром»^{311}.

Вот загадки дипломатии! Германист Фалин оценивал только что закончившуюся войну чуть ли не как катастрофу разрядки: «Соглашение о предотвращении ядерной войны испустило дух при первом же перегоне»^{312}.