Решение напоминало англо-российское соглашение 1907 года о разделе сфер влияния в Персии и в Азии. И вообще военное мировое противостояние по сути являлось продолжением Первой мировой войны — те же противники, те же стратегические задачи. И те же противоречия внутри союзного лагеря. (И, заглядывая вперед, тот же конфликт на этой территории после войны.)

В конце июля на Закавказском фронте и в пограничных войсках была объявлена повышенная боевая готовность. С 25 июля до 5 августа шли последние уточнения деталей наступательной операции. Был утвержден план оккупации городов и населенных пунктов, захвата и уничтожения промышленных и военных объектов. 20 августа все документы, касающиеся наступления, были отправлены по назначению с пометкой «совершенно секретно». По решению Государственного Комитета Обороны советские войска в 2 часа ночи 25 августа приступили к осуществлению военной операции. С 5 до 7 часов утра по всей линии от Нахичевани до южного побережья Каспия пограничные войска СССР, 44-я и 47-я армии, Каспийский флот, 8-й Закавказский авиакорпус, 132-я Евлахская авиадивизия начали боевые действия в Южном Азербайджане и на юге Каспия. Была отрезана связь иранской армии с тылом, в течение полутора часов, с 5.00 до 6.30, сопротивление передовых постов иранской армии было сломлено. Только в отдельных местах сопротивление продолжалось до 13 часов дня. Вопреки приказу Реза-шаха об оказании сопротивления, солдаты и офицеры беспорядочно покидали позиции, бросая оружие и технику. 28 августа иранская армия официально прекратила сопротивление. Советские войска заняли Южный Азербайджан, Гилян, Мазандаран и Хорасан.

Английская армия своими 12 индийскими дивизиями вышла на линию Кирман-шах, Абадан, Хоррамабад, Меджиди-Сулейманийе, Хормуз, Бендер Дейлим. 27 августа правительство Ирана ушло в отставку. На следующий день меджлис утвердил состав нового правительства, а также утвердил решение правительства о прекращении сопротивления.

Эта военная операция фактически прошла незамеченной на фоне тяжелейших сражений на советско-германском фронте, но благодаря ей был создан важнейший коммуникационный коридор, по которому через весь Иран можно было поставлять в СССР оружие и оборудование, поступающие по ленд-лизу. Об энергетической важности иранской нефти мы и не говорим. Кстати, после мая 1945 года именно в Иране разыгралась иная драма, в которой по разные стороны оказались бывшие союзники и в которой принял участие и Громыко.

Южное направление, Кавказ и Ближний Восток постоянно были в зоне повышенного внимания Кремля (особенно летом 1942 года, когда немцы рвались к советским нефтепромыслам на Северном Кавказе и в Баку).

Для того чтобы предотвратить участие Турции в войне на стороне Германии, в августе 1941 года вдоль советско-турецкой границы была дислоцирована 45-я армия, а вдоль ирано-турецкой — кавалерийский корпус, усиленный стрелковой дивизией и танковой бригадой. Все эти войска были крайне необходимы в Центральной России, — но надо было держать южный фланг, как и дальневосточный — против Японии. С учетом этих обстоятельств Советский Союз держал круговую оборону.

В сентябре 1941 года к Атлантической хартии присоединился и Советский Союз с оговоркой, что ее принципы должны «сообразовываться с обстоятельствами, нуждами и историческими обстоятельствами той или другой страны». Бесспорно, это решение Кремля соотносилось со стратегическим замыслом Вашингтона о переделе колониальной системы и стремлением не отстать в этом от американцев.

Разумеется, заявление президента Рузвельта о том, что «защита Ирана является для США стратегической задачей», прозвучало для Лондона весьма тревожно.

Вскоре в иранской армии, жандармерии и полиции появились американские советники. «Главным управляющим финансами» стал экономический советник Госдепа США Артур Мильспо, получивший «полномочия в делах приобретения и распределения… всех сырьевых и производимых товаров, их экспорт и импорт; …право выдавать лицензии на производство и продажу». Забегая вперед укажем, что к середине 1943 года в Иране был принят закон о предоставлении чрезвычайных полномочий А. Мильспо, гарантировавший беспошлинный ввоз американских товаров в Иран. Но главной экономической задачей американцев было добиться концессий на разведку и добычу нефти, поэтому старое соперничество с англичанами перешло на новый уровень.

К сентябрю 1941 года концентрация сил антигитлеровской коалиции стала еще заметнее. 11 сентября, воспользовавшись инцидентом в Северо-Западной Атлантике (в нем участвовали германская подводная лодка и американский эсминец «Гриер»), Рузвельт выступил по радио с заявлением об изменении политики США «в водах, которые мы рассматриваем как исключительно важные для нашей обороны». Американские корабли и самолеты получили приказ без предупреждения атаковать германские и итальянские суда, главное же — им разрешалось конвоировать суда других стран. Фактически началась необъявленная война против Германии в Атлантике.

Как само собой разумеющееся были восприняты распространение на СССР закона о ленд-лизе и «модификация» закона о нейтралитете, фактически означавшая его отмену.

Однако на советско-германском фронте положение все больше ухудшалось. 19 сентября немцы вошли в Киев, две советские армии были окружены в районе Умани, еще пять — восточнее Киева. С разгромом Юго-Западного фронта открывался путь на Москву с юга. Наступал «последний парад».

В эти дни (29 сентября — 1 октября) началось Московское совещание представителей Советского Союза (Молотов), США (А. Гарриман) и Великобритании (В. Бивербрук). Иностранные гости с трудом сдерживали тревогу.

Много лет спустя Гарриман в беседе с переводчиком Сталина Валентином Бережковым вспоминал: «Мы с лордом Бивербруком, хоть внешне и сохраняли бодрый вид, шли к Сталину в подавленном настроении. Наши военные эксперты обрисовали сложившееся положение в самых черных красках. Майор Итон, наш военный атташе, твердил: Россия обречена, Красная Армия деморализована поражениями, нет ни малейшей возможности отстоять Москву. О каких поставках в СССР стратегического сырья и боевой техники вести речь, если все это попадет к немцам? Атташе даже заявил: “Если ваша миссия хотя бы на несколько дней задержится в Москве, не исключено, что вы будете пленены вместе с русскими…”

Но в ходе переговоров Сталин сам сделал детальный и правдивый военный обзор. Был абсолютно спокоен. Вел переговоры неторопливо и обстоятельно, как будто у него масса свободного времени. Не скрывая трудностей с производством вооружения, попросил в первую очередь поставлять танки, во вторую — противотанковые орудия, а уж затем — самолеты, объяснив, что их выпуск уже налаживается. Сказал: хотелось бы получить и “джипы”. Мы были озадачены. Еще более удивило нас, когда Сталин стал разъяснять, какое сырье, оборудование уже сейчас необходимо поставлять вам, чтобы в 42-м году пустить такие-то заводы.

Когда же Сталин посоветовал англо-американской миссии поехать в военные госпитали, побеседовать с ранеными командирами и красноармейцами, Гарриману стало стыдно за свое паническое настроение. А предложение посетить Большой театр, съездить с ним на концерт! А банкет, который вождь устроил в Кремле! Мы, признался Гарриман, думали: русским в столице уже и есть-то нечего!

Общение со Сталиным, поездки по прифронтовой Москве убедили союзников в том, что Россия выстоит, немцы не смогут поставить русских на колени. В итоге все важные соглашения с союзниками заключили в рекордно короткие сроки»^{91}.

В результате Московского совещания был подписан протокол, определивший на период с 1 октября 1941-го по 30 июня 1942 года месячные квоты американских и английских поставок Советскому Союзу вооружения, промышленного оборудования и продовольствия (ежемесячно 400 самолетов, 500 танков, зенитные и противотанковые орудия, автомобили и пр.), а также встречных поставок некоторых товаров и сырья из СССР в США и Англию для нужд их военного производства (станки, зенитные пушки, амуниция, оборудование для военных заводов, драгоценные металлы, сырье, марганец, хром, платина).