Раскол по афганскому вопросу фактически означал, что советское руководство заблудилось в тупике. Идеологи ЦК КПСС Суслов и Пономарев выступали за строительство в стране социализма по советскому образцу, военные — на силовые методы, Громыко и его первый заместитель Георгий Корниенко предпочитали бы не вмешиваться во внутренние дела Афганистана, оказывать ему экономическую помощь и выстроить дружественные отношения, как с Финляндией.

Должно быть, поэтому лекция Примакова с пониманием была воспринята Андреем Андреевичем. К тому же по инициативе МИД была развернута «бешеная кампания» оправдания этой акции, направленная на снижение международной волны возмущения.

Но кроме морального ущерба были и иные потери. «Картер лишил нас 17 млн. тонн зерна (в Москве сразу же исчезли мука и макароны), запретил всякий прочий экспорт, закрыл всякие переговоры и визиты, потребовал отмены Олимпиады (сегодня НОК США согласился с мнением Картера… Что теперь скажет МОК?). Тэтчер проделала с нами то же самое. Португалия запретила нам ловлю рыбы в ее 200-мильной зоне, как и США — у себя, снизив нам квоту вылова с 450 000 до 75 000 тонн. Это же проделали Канада и Австралия. Почти все страны Запада (за исключением Франции) сократили уровень и объем всяких обменов и визитов. Запрещены всякие планировавшиеся выставки и гастроли (“Эрмитажа” — в США, Большого — в Норвегию и проч.). Австралия закрыла заход нашим антарктическим судам в ее порты. Вчера нас осудила Исламская конференция (т. е. все мусульманские государства, кроме Сирии, Ливии, Алжира и самого Афганистана), проходившая в Исламабаде.

Нас осудили Европарламент, социал-демократические партии, профсоюзные центры. Новая Зеландия выслала нашего посла Софийского, обвинив его в передаче денег ПСЕНЗ (наши друзья). А что делается в печати, на теле- и радио — трудно было даже вообразить, позорят и топчут нас самым беспардонным образом.

Банки закрыли нам кредиты. У меня был случайный разговор с зам. председателя Госбанка Ивановым. Он рассказал, что не только американские, но и другие банки либо начисто отказываются давать взаймы на оплату прежних долгов (благодаря чему мы уже много лет выходили из положения), либо почти на ¹/₃ взвинчивают проценты»^{389}.

Кроме этих напастей, из-за резкого сокращения зернового импорта в СССР снизилось производство водки («жидкой валюты»), отчего государственный бюджет недополучил 14 миллиардов рублей.

25 июля 1980 года Картер подписал директиву № 59, в которой говорилось о подготовке США к «длительной, но ограниченной ядерной войне». Вслед за ней новые директивы указывали, куда надлежит перемещаться военным и гражданским руководителям в период военного кризиса, где расположены убежища, какие частные компании и средства связи будут мобилизованы и т. д.

Тогда же в Москве стало известно, что возникла угроза высадки амфибийных сил американской 3-й дивизии морской пехоты в Пакистане для поддержки моджахедов. Чтобы сорвать этот десант в Индийский океан, был спешно направлен атомный подводный крейсер К-122 с крылатыми ракетами^{390}.

Словом, стало не до разрядки.

Конгресс США прервал процедуру ратификации договора ОСВ-2. Было заявлено, что это сделано по причине действий СССР в Афганистане. Однако потом выяснилось, что причина была иной — представители администрации нового президента Рональда Рейгана признали, что причиной отказа от ратификации договора ОСВ-2 был вовсе не Афганистан. В мае 1981 года, уже при Рейгане, Государственный секретарь США Александр Хейг, выступая в сенатской комиссии по ассигнованиям, заявил, что причиной замораживания Соединенными Штатами договора является отнюдь не ввод советского воинского контингента в Афганистан, а существо документа.

Вслед за Афганистаном еще более серьезный кризис разразился в Польше, где начался резкий экономический спад. Он был вызван неспособностью Варшавы оплачивать огромные западные кредиты, взятые для технологического перевооружения промышленности (в 1981 году — 25 миллиардов долларов). При этом власти повышали зарплату и уровень социальных благ и старались не замечать дисбаланса в сторону потребления. Польские товары не смогли в должной степени конкурировать на зарубежных рынках, проценты по обслуживанию долгов сравнялись с доходами от экспорта, но внешне казалось, что страна процветает. У Советского Союза не было возможности закрыть эту финансовую дыру.

Тогда польское руководство стало действовать согласно экономической логике и вопреки социальному договору с населением: максимально увеличило экспорт, оголив внутренний рынок, затем повысило розничные цены, что вызвало забастовки рабочих. Цены вернули назад, фактически признав поражение. Власть пребывала в растерянности, не имея, кроме репрессивных, других средств диалога. Но применять оружие против своих граждан уже было исторически несостоятельно. Стали проводиться выборочные аресты зачинщиков. Здесь играли решающую роль два фактора: состояние польского общества и воздействие Запада. В известном смысле произошло возвращение 1944 года, когда в Польше, занятой Красной армией, шла борьба между прозападными «лондонцами» и просоветскими «люблинцами», а если брать шире, между сторонниками буржуазно-демократической традиции и коммунистами. Но поскольку тогда обошлось без гражданской войны, католическая церковь сохранила свои позиции и сельское хозяйство осталось частным, польское общество было гораздо более консолидированным, чем советское. Рабочим стали помогать интеллигенты-оппозиционеры, некогда исключенные из Польской объединенной рабочей партии (ПОРП). Экономическому протесту был придан политический вектор. «Голодающим» родственникам стали широким потоком идти продовольственные посылки, компьютеры и множительная техника от польской диаспоры в США.

Избрание в 1979 году папой римским польского кардинала Кароля Войтылы сильно повлияло на моральное состояние поляков. Нового папу администрация Картера подключила к решению своих задач, к нему приехала мать Картера и передала просьбу сына усилить борьбу с коммунизмом. В 1978 году Бжезинский подготовил специальный доклад, в котором предложил новый метод борьбы с коммунизмом. Он планировал усилить зависимость Польши от Запада в области финансов, экономики, снабжения продовольствием. В частности, рекомендовалось: «Следует разжигать в поляках антисоветские и антирусские настроения… На политических руководителей следует влиять таким образом, чтобы они заняли умеренную позицию в отношении диссидентов и выработали приемлемый вариант диалога с общественностью». Бжезинский прямо заявлял о необходимости «дестабилизации обстановки в Польше».

В течение нескольких лет обстановка в стране ухудшалась. Действия оппозиции ужесточались, были созданы полуподпольные «свободные профсоюзы».

Новая попытка правительства укрепить экономику и повысить цены обернулась новыми забастовками. В августе 1980 года был создан Межзаводской забастовочный комитет во главе с электриком Лехом Валенсой. Число бастующих достигло 600 тысяч. Властям были предъявлены политические требования о гарантиях права на забастовку, свободы печати, обеспечения прав священнослужителей на свободный доступ к СМИ, освобождение политзаключенных и т. д. Был создан профсоюз «Солидарность», который получил официальную регистрацию и стал массовым. Москва увидела в происходящем угрозу дестабилизации социалистического лагеря. В Польше быстро назрело гражданское противостояние. Советское руководство рассматривало возможность использования армии, но от такого решения его удерживало опасение, что польская армия не останется в казармах. В это время СССР оказал Польше большую помощь: 4,35 миллиарда долларов в 1980 году и 5,59 миллиарда долларов в 1981 году.