(П. Судоплатов считал, что ошибка советской разведки сопоставима с ее просчетами в 1941 году, так как могла привести к войне СССР и США. — С Р.)
Между тем мне достоверно известно, что никаких указаний послу Пожидаеву из Москвы на этот счет не давалось, и если он продублировал египетскому МИД ту информацию, которую представитель КГБ передал по своей линии, о чем мог рассказать послу, то это было сделано по собственной инициативе Пожидаева. То же самое, думаю, случилось и с Семеновым, который имел обыкновение перед встречами с иностранными представителями интересоваться у “ближних соседей”… Когда 16 мая, уже после того как египетские войска начали перебрасываться на Синай, министр иностранных дел Египта Риад и военный министр Бадран обратились через советского посла с пожеланием получить из Москвы оценку положения дел на сирийской границе с Израилем. В данном им 20 мая ответе тоже упоминалось о наличии разведывательных данных о концентрации израильских войск на границе с Сирией, но подчеркивалось, что эти данные нуждаются в проверке»{296}.
Здесь надо обратить внимание на внутреннее состояние Египта. Генералитет во главе с главнокомандующим А. X. Амером был настроен решительно, и поэтому Насер даже опасался утратить политическое лидерство, которое вполне могло перейти к ветерану революционной борьбы Амеру. Находясь между двумя жерновами, израильской военной угрозой и своими же соратниками, Насер начал превентивные действия, чтобы не допустить агрессии Израиля. 18 мая он потребовал вывести войска ООН с линии перемирия с Израилем и берега Тиранского пролива, ввел туда (без консультаций с Москвой) египетские части и заблокировал для израильских судов выход из залива Акаба в Красное море. Однако затем давление на Насера «снизу» многократно увеличилось, население Египта, Сирии, Иордании восприняло его действия как начало «священной войны» с Израилем; кроме того, сирийское и иорданское руководство нуждалось в укреплении своих внутренних позиций, для чего лучше всего подходило проведение военной акции.
Впрочем, военная активность египтян вызвала негативную реакцию Москвы, которая была далека от желания втянуться еще в один конфликт с Соединенными Штатами и реалистически смотрела на результаты приближающейся войны. У арабов не было никаких перспектив, так как американцы не могли согласиться с их победой над своим единственным союзником на Ближнем Востоке.
В конце мая 1967 года в Москву прилетел военный министр Египта Шамс Бадран с целью заручиться поддержкой в планируемом ударе по Израилю. Он несколько раз встречался с Косыгиным, но постоянно слышал один и тот же ответ, выработанный в ведомстве Громыко: «Мы не можем одобрить такой шаг. Если вы начнете войну, то вы будете агрессором. Советский Союз не может поддержать агрессию — это противоречит основополагающим принципам внешней политики страны». Премьер прямо указывал, что силовой акцией нельзя решить ближневосточный конфликт и что она может привести к втягиванию в войну великих держав, то есть к мировой войне. В итоге в последний день визита Бадран сообщил Косыгину, что Насер решил не начинать военных действий.
(Кстати, французы тоже посчитали необходимым предостеречь арабов и израильтян, что Париж будет считать агрессором ту сторону, которая первой начнет военные действия, а после начала войны президент де Голль заморозил контракт на поставку Тель-Авиву 50 истребителей «Мираж».)
Однако предостережения Косыгина неожиданно были дезавуированы советскими военными. Бадрана провожал министр обороны СССР Гречко и, поднимая тост «на посошок», заверил, что если Израиль нападет на Египет и США вступят в войну на его стороне, то «мы вступим в нее на вашей стороне».
Итак, с одной стороны руководство СССР официально предупреждало и Каир, и Вашингтон, и Тель-Авив об опасности развертывания конфликта, а с другой — советские разведчики, отдельные дипломаты и военные позволили себе действовать в привычных границах «холодной войны», не подозревая, что приближают, вовсе не желая того, войну горячую.
По свидетельству Корниенко, согласно заключению Пентагона и ЦРУ, Израиль был способен самостоятельно, без прямой поддержки извне, нанести поражение Египту и Сирии в течение семи-десяти дней.
Концентрация египетских войск на Синайском полуострове продолжалась. Израиль тоже привел свои вооруженные силы в состояние боевой готовности. Вслед за этим в Египте было введено военное положение, в Иордании, Ираке и Кувейте объявлена мобилизация, а из сектора Газа выведены чрезвычайные войска ООН. Армия освобождения Палестины была поставлена под командование военного руководства Египта, Сирии, Ирака. Король Саудовской Аравии Фейсал отдал приказ вооруженным силам королевства быть готовыми к отражению израильской агрессии. Вскоре Алжир объявил о военной помощи Египту.
Войны еще не было, но все были готовы к ней. Американский 6-й флот был сосредоточен вблизи возможного района боевых действий.
В этой обстановке израильское военное руководство предприняло ряд дезинформирующих акций, которые должны были убедить арабских военных, что Тель-Авив намерен решать конфликт дипломатическими методами, и 5 июня нанесло массированный авиаудар по авиационным базам и аэродромам Египта, системе ПВО и мостам через Суэцкий канал. В течение трех часов с египетской авиацией было покончено{297}.
После авиационного удара в бой были введены танки, и через два-три дня израильские дивизии вышли к Суэцкому каналу. Так же успешно израильтяне действовали на Иорданском и Сирийском фронтах.
А теперь надо бы взглянуть на ситуацию из Вашингтона.
«Между тем настроения в Вашингтоне к концу мая 1967 года претерпели существенную трансформацию. До закрытия Египтом Тиранского пролива для израильских судов в Вашингтоне преобладала точка зрения (государственного секретаря) Раска, разделявшаяся и президентом Джонсоном, что в случае развязывания войны Израилем США окажутся в весьма затруднительном положении. Сделать то, на что в 1956 году решились Эйзенхауэр и Даллес, — открыто выступить против израильской агрессии Джонсон наверняка не сможет, так как неизбежная в этом случае утрата им поддержки еврейской общины США лишила бы его всяческих шансов на переизбрание в 1968 году, и без того серьезно подорванных войной во Вьетнаме. Поддержка же Израиля, если он первым нападет на арабов, причем без явного повода к этому с их стороны, тоже грозила бы серьезными внутриполитическими осложнениями в условиях, когда американское общество было расколото вьетнамской войной, не говоря уже о подрыве позиций США в арабском мире. Поэтому до закрытия Тиранского пролива на политическом светофоре Белого дома израильтянам виделся красный свет…
В результате во время беседы с министром иностранных дел Израиля Эбаном 26 мая Джонсон, продолжая говорить о предпочтительности мирного урегулирования конфликта из-за Тиранского пролива, вместе с тем употребил для передачи израильскому руководству в качестве ключевой следующую формулу: “Израиль не останется в одиночестве, если он не решит действовать в одиночку”. Эта формула, подсказанная Рас-ком, который надеялся, что она должна оказать сдерживающее влияние на Тель-Авив, прозвучала в устах Джонсона достаточно двусмысленно — во всяком случае, в Тель-Авиве ее расшифровали таким образом, что у США больше нет категорических возражений против принятия Израилем самостоятельного решения о начале войны. Поскольку, однако, среди израильских руководителей возникли разные толкования формулы Джонсона, то для уточнения, означает ли она смену красного цвета если не на зеленый, то на желтый, позволяющий Израилю самому принять решение, в Вашингтон 30 мая вылетел руководитель израильской разведки Моссад генерал Эмет. Там он имел беседы с директором ЦРУ Хелмсом и министром обороны Макнамарой, а по некоторым данным — и с президентом Джонсоном. Во всяком случае, в письме Джонсона израильскому премьеру Эшколу от 3 июня содержалась следующая фраза, вписанная, как видно из сохранившегося в архиве черновика, собственноручно президентом: “Мы провели завершающий и полный обмен мнениями с генералом Эметом”. Смысл же этой фразы раскрыл сам Эмет, который по возвращении в тот же день, 3 июня, в Тель-Авив в своем докладе кабинету следующим образом суммировал суть бесед в Вашингтоне: “Мне было дано понять, что американцы благословят нас, если мы сумеем разнести Насера вдребезги”.
