Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Дрогнули ресницы, и на лице юноши появилась довольная улыбка.

Договор выполнен? — Растин отступил на шаг. — Басилев?

О да! — Юноша провел по своему телу рукой, довольное мурлыканье зародилось где-то в горле.

Помни только, он нужен тебе не просто как сосуд для твоего сознания, — прохладно отозвался жрец Роя.

Не учи меня, чужак, — фыркнул бог. — Я все прекрасно знаю. Он будет идеальным слугой в итоге. Для начала я сделаю ему подарок.

Растин кивнул и… воздух вокруг него подернулся рябью.

Анриас Галемский, герцог Давир, рыцарь ордена Стальной Розы, задумчиво окинул расстилающуюся перед ним картину взглядом. Замок в лучах заката был прекрасен. Месяц назад этот замок принадлежал ему. Сейчас там властвовал барон Горуан. Кажется, пришла пора сообщить ему, что хозяин вернулся. И… накормить своего бога. Тому очень нравится чужая кровь, омывающая руки его жреца. Да и пополнить душами его чертоги, начавшие строиться, тоже не помешает. Именно из них будут рождены новые последователи бога Басилева.

Бледная, странная улыбка, похожая на тень той, которая расцветала на губах чужака из другого мира по имени Растин, появилась и исчезла.

Интересно, жив ли еще Талис? Анриасу пригодится верный слуга и воин.

Глава 6

В центре песчаной бури

Унылый

пейзаж пустыни навевал тоску. На много дней пути

расстилались

пески. Ветер, жаркий и обжигающий, был дыханием пустыни и ее голосом. Ветер мог затихнуть и дать волю солнцу, которое палило нещадно, а мог закружиться в беспощадный, хлесткий смерч, подняв песок и заставив все живое зарыться как можно глубже. Горе тому, кто окажется на пути песчаной бури.

Небо потемнело. Солнце скрылось за тучами песка. Его лучи больше не могли освещать пустыню. Пустыня жила… Она смеялась на этом жестоком ветру, бросающем песок целыми горстями. Песок кружился и пел. Давно уже не было такого веселья. Люди стали слишком умны, чтобы передвигаться по барханам во время песчаной бури. Но этот путник, похоже, и не подозревал, в какую переделку попал. Тучи песка, словно злые пчелы, кружились в торжествующем танце вокруг человека, который с трудом передвигался. Черный плащ хлестко бился на ветру, а длинный шарф оставлял открытыми лишь глаза. Он плотно прилегал к голове и лицу, но это не спасало путника. Песок забивался в любую складку и жестоко тер кожу. Ветер дул все сильней, он старался повалить нежданного гостя, но тот упорно двигался вперед. Его сапоги глубоко проваливались в песок, каждый шаг давался с огромным трудом. Тяжелое копье в руках путника то ли помогало ему, то ли мешало. Человек замахивался и втыкал его глубоко в песок, а затем, крепко, почти судорожно вцепившись в него, делал шаг. Затем, после короткого вдоха, он вытаскивал копье и втыкал его снова. И делал очередной шаг.

Пустыня злилась: похоже, этот с виду хлипкий человек не собирался сдаваться. Любой другой давно бы уже упал и застыл в блаженной тоске, а этот даже не пошатнулся. Он очень медленно, но продолжал двигаться.

— Кто ты, человек? Зачем так сопротивляешься блаженному и тихому покою?

Голос звучал перед ним и был похож на вой ветра, шелест песка, шуршание сухих листьев на ветру. Голос самой пустыни.

Низко опущенная голова путника медленно-медленно поднялась. Перед ним, слепленная из песка и ветра колебалась размытая фигура, которая сливалась с песчаной бурей и горячей пустыней. Нельзя было разглядеть, на что она походила, лишь искрящиеся точки глаз, нечеловеческих, древних, жестоких, но не бездушных глаз. Голос был тих, но он перекрывал рычание бури:

Я

— Пустыня, взгляни мне в глаза, человек, и я решу твою судьбу. Может, цель твоя ничтожна, может, нет, мне нет до нее дела, но я могу отпустить тебя, а могу и не отпустить. У меня давно не было развлечений.

Путник молчал. Он словно думал только о том, чтобы сделать следующий шаг. Ему были безразличны угрозы Пустыни, но она и не угрожала. Она знала свою власть и ее пределы, она знала законы природы, и ей не нужны были угрозы.

Человек не боялся. И все же он поднял взгляд и… замерло время. Песок и ветер; размытая фигура Пустыни и сам человек — все они застыли, лишь глаза жили и звучали удары сердца…

И Пустыня рассмеялась. Все исчезло, лишь путник в черных одеждах стоял по колено в песке, и солнце яростно палило

у

него над головой. Постояв немного, он аккуратно вытащил ноги из песка и, размеренно зашагал, продолжив свой путь. Ветер больше не шевелил барханы, и Пустыня замерла, она не дышала, и ее песок больше не шептал своих заклятий. В синих-синих, цвета индиго, глазах человечка Пустыня увидела лишь… себя. Огненную, всепоглощающую. И у нее было развлечение получше, чем незнакомец, который был слишком похож на нее.

А тот тяжело вздохнул, оглядываясь. Буря на самом деле никуда не исчезла. Некуда ей было исчезать. Так просто ничего не кончается. Однако стена песка, окружающая его тишиной, солнце над головой, яркое и жаркое, — все осталось. Удивительное это явление — центр песчаной бури. Тихое место и спокойное, но только до того момента, пока шагаешь в такт сердцебиению этого бушующего явления.

Красиво, — улыбнулись потрескавшиеся от сухости губы. И в этот момент к ногам путника из песочной стены выпало живое существо и замерло бесформенной грудой тряпья у самых носков сапог.

Привет! — Насмешливый и одновременно полный любо

пытства

голос — это было первым, что я услышал, когда почув

ствовал,

что жив. Причем я еще не успел даже глаз открыть.

Привет. — Голос пугал своим хрипом. Ужас какой! Но по

хоже, я

все

же

выбрался из эпицентра бури.

Спешу разочаровать, — разуверил меня голос. — Если ты

собирался из нее выбраться, тебе следовало двигаться в другом направлении.

Я медленно и неохотно попытался открыть глаза. А потом они уже сами распахнулись. Увиденное того стоило.

Правда, красиво? — раздался задумчивый голос рядом, и я невольно кивнул. Он совершенно прав. Никогда не видел более величественного, страшного и простого зрелища одновременно.

А почему так тихо?

Тут как бы вакуум организовался… Мы, можно сказать, в цилиндре заперты… Ну и плюс магия Пустыни. Пока она размышляет, что же с нами делать дальше.

Она — это Пустыня? — Я медленно поворачиваю голову к своему собеседнику и замираю.

Он не был человеком. И не был богом, это уж я чувствовал особенно четко. Он был кем-то иным. Такое красивое лицо, на котором буквально жили своей жизнью странные глаза необычного цвета. Никогда не встречал синего такой насыщенной глубины и такого оттенка. Глубокий, бездонный цвет. И было в нем что-то до боли знакомое. Что-то пугающее. Хотя он и не выглядел старше меня, и я не чувствовал в нем опыта долгой жизни, как в Лейле или, например, некоторых сиренах, да в том же Дэвиде и Станиславе. Он не был старше меня, хотя и был бессмертным или долгоживущим как минимум. И я не нашел ничего лучшего, чем просто констатировать факт:

Ты не человек.

Полуулыбка… Нет, намек на нее.

Да ты в общем-то тоже.

А вот тут он меня удивил.

Разве?

Он наклонил голову, внимательно вглядываясь в меня, словно раздевая, а потом препарируя, и добавил:

Определенно. Смертных я навидался.

Прости мне мое сомнение, — передернул я плечами, — но родился я человеком.

Всякое бывает. Меня мама вообще решила создать, а не просто скучно родить что получится…

Лилиан, — протянул я руку для рукопожатия.

Жрец Лейлы, принц и пират. Еще пару дней назад считал себя человеком.

119
{"b":"212688","o":1}