Эмма заторопилась к звонку и вызвала Кан До.
Нельзя было терять времени. «Если мне удастся договориться с его матерью… А почему бы нам не договориться? Они ведь практически сейчас без гроша в кармане, а их закладная у меня. Слава Богу, что Скотт был такой предусмотрительный! Он всегда повторял, что это ранчо — отличный способ вложения денег. Если с его помощью мне удастся спасти Стар, то это ранчо — просто Божий дар».
— Тайтай звонили? — спросил Кан До, застывая в дверях.
— Да. Распорядись, чтобы закладывали экипаж, самый большой. Скажи Адель, чтобы упаковала мои вещи в расчете на два дня. Пусть также упакует и вещи мисс Стар. Повар пусть соберет нам провизии на дорогу. Нас не будет несколько дней.
— Слушаюсь, тайтай. Что мне сказать кучеру, куда вы уезжаете?
— На ранчо «Калафия».
Когда Эмма выходила из пышно обставленной столовой, она подумала, что, может статься, их кровь окажется разбавлена толикой испанской. «А почему бы и нет? Все остальное у нас практически есть».
Глава четвертая
Шестеро вооруженных парней — «сыновей боевого топора» — шли по Росс-Элли. Они были одеты, как одевались прочие «поднебесники», которыми в любое время кишмя кишела эта узенькая улочка, более известная под названием улица Игроков. Китайцы были страстными игроками, а Росс-Элли была той улицей, на которой располагалось множество игральных заведений. Чтобы обмануть местную полицию, на фасаде такого заведения висела вывеска, оповещающая, что здесь находится ломбард или же прачечная. Впрочем, полиция не склонна была обманываться на сей счет.
Возглавлял шестерых молодых членов тонги Хоп Синг («Общество объединенных завоевателей») китаец, у которого были короткие ноги и длинная реденькая бороденка. И холодные глаза убийцы. Звали его Вонг Йем Йен, он собирался стать очередным Кай Йи Чайнатауна.
Перед двухэтажным деревянным домом они остановились. Время было около полуночи, и на первом этаже здания света не было. Но Вонг Йем Йен и его помощник Чарли Конг знали, что изображенные на черных занавесках китайские персонажи «Зала поднебесной удачи» означают, что здесь находится игорный дом. Если Росс-Элли, темная, вонючая, всегда наполненная людьми улица выглядела опасной, то «Зал поднебесной удачи» и вовсе был местом, куда обычным людям лучше не входить. Вонг открыл входную дверь, и его «сыновья боевого топора» вошли внутрь.
Табачный дым, смешиваясь со сладким дымом опиума, создавал удушливую атмосферу. Комната, куда они вошли, была грязной, грязным был и невысокий потолок; все помещение занимали койки из грубого дерева, на которых устроились курильщики опиума — молодые и старые, но всех их объединял характерный блеск глаз. Тут также располагались четыре игральных столика — два для игры в «фан-тан», два других для «пак-коп». Вокруг них толпились «поднебесники». С краю в ожидании посетителей примостились несколько китаянок-«певичек». Было очень жарко и не слишком много света: помещение освещалось лишь несколькими дрянными газовыми светильниками. За одним из столов для игры в «фан-тан», или тан кун, как его здесь именовали (буквально: «раздающий по правилам»), раздающий взял с блюда несколько фишек, бросил их на стол и сразу же накрыл металлическими чашками. Игроки принялись держать пари, столько фишек оказалось под чашками.
— Три доллара на нуль, — крикнул на кантонском наречии один из игроков.
— Три доллара на тройку, — крикнул другой.
Вонг выхватил из-под рубашки пистолет, то же самое проделал и стоящий рядом с ним Чарли Конг. При виде пистолетов одна из «певичек» завизжала.
— Все вон! — крикнул Вонг. — Все, кроме тан кунов. Дилеры остаются, а все прочие вон отсюда!
«Поднебесники» толпой устремились к дверям, некоторые помогали обкурившимся опиумом людям встать на ноги и подталкивали их к выходу. Когда во всем помещении остались только четверо насмерть перепуганных тан кунов, Чарли Конг закрыл на замок входную дверь.
— Это заведение принадлежит Крейн Кангу, — сказал Вонг, наступая на скорчившихся от страха дилеров. — Эта скотина из Суэй Синг убил одного из наших людей. За каждого убитого члена Хоп Синг мы будем убивать четырех людей из Суэй Синг.
— Нет! — закричал, повалившись на колени, один из четырех тан кунов. — Я вовсе не член тонги…
— За вранье тебя первого и шлепнем.
Вонг сделал знак. Чарли Конг и еще один из парней вытащили из-под рубашки ножи и замахнулись над дилером, который истерично рыдал и вопил от страха. Толстый, весивший более трехсот фунтов, Чарли Конг хохотнул, когда горячий фонтан крови из раны жертвы окропил ему огромный живот.
Двое других Дилеров стремительно кинулись к окну. Вонг обернулся и двумя выстрелами из револьвера уложил обоих, хотя одному из них и удалось высунуться наружу.
После этого «сыновья боевого топора» стали надвигаться на последнего оставшегося в живых тан куна, который в конце концов оказался зажатым в углу забрызганной кровью комнаты. Он завизжал, как поросенок, а Чарли Конг и его парни ударили его ножами в дюжину разных мест. Чарли всадил свой нож в левый глаз тан куна, так что острие лезвия уперлось в самый мозг. Кровь брызнула во все стороны. Грязная комната превратилась в кровавый бассейн.
— Эти ублюдки мертвы, — осклабился Чарли, круглое лицо которого было забрызгано кровью.
— Прикреплю наш знак, и сматываемся, — сказал Вонг. Подойдя к стене, он приколол кнопками свиток, на котором по-китайски было написано:
«Тонга Хоп Синг объявляет войну тонге Суэй Синг! Победит тонга Хоп Синг!»
После этого Вонг и «сыновья боевого топора» вышли через заднюю дверь «Зала поднебесной удачи» и исчезли.
— Прошу прощения, мисс Доусон, но я не советовал бы вам брать эту книгу. Я читал ее и могу сказать, что в ней содержатся пассажи, которые отличает некоторая страстность. Едва ли молодая леди, такая деликатная и хорошо воспитанная, как вы, должна читать подобное.
Арабелла Доусон повернула голову и холодно посмотрела на Арчера Коллингвуда, подошедшего к ней в маленькой книжной лавке на Монтгомери-стрит.
— Мистер Коллингвуд, — ответила хорошенькая девятнадцатилетняя брюнетка, — мне бы не хотелось, чтобы вы или кто-либо из вашей семьи следили за моралью книг, которые я читаю. Хотя, возможно, ваша очаровательная сестра и могла бы порекомендовать мне какие-нибудь интересные китайские романы.
«Ну и противная же ты сучка», — подумал Арчер и выдавил из себя улыбку.
— Наверное, мисс Доусон, когда дело касается романтической литературы, то гораздо лучший совет вы можете получить от вашей матушки. Я ведь знаю, что в области романтики у нее чрезвычайно богатый опыт.
— Подонок, — покраснев, прошептала девушка. — Не смейте разговаривать со мной в подобном тоне! Моя мать образцовая прихожанка епископальной церкви, и какие бы омерзительные, гнусные сплетни вам ни доводилось о ней слышать, все это грязная ложь!
Улыбнувшись, он коснулся пальцами шляпы.
— В таком случае беру назад все свои слова. В том, разумеется, случае, если вы составите мне компанию и пообедаете со мной.
— Я лучше пообедаю с гремучей змеей! Отец мне постоянно говорил, чтобы я держалась от вас подальше. В данном случае послушаться его совета — одно удовольствие для меня.
Арчер вздохнул.
— Что ж, ладно. Придется, как видно, продолжить мои изыскания где-нибудь в другом месте.
— Какие изыскания?
— Видите ли, я начал работать в «Таймс-Диспетч». И вот неожиданно мне пришло в голову, что поскольку газета вашего отца создала столь грандиозную рекламу моей семье, то было бы честно и справедливо, если бы газета моей матери вернула должок. И вот почему первое из полученных мною заданий было написать серию статей о выдающейся семье Сан-Франциско — семье Доусонов, сделав особый акцент на ее интересном и колоритном происхождении. И вот я вдруг подумал, что, возможно, мне удастся совместить приятное с полезным, если я приглашу вас на обед, чтобы взять интервью о вашей матушке. Но коль уж вы предпочитаете питаться в компании рептилий, то я, наверное, отправлюсь сейчас на Портсмут-сквер и возьму интервью у одной очень полнотелой леди, известной под интересным именем Чикаго. — На лице Арчера появилась неотразимая улыбка.
