Джоэл снял смежные номера на десятом этаже «Марка Хопкинса». Этот новейший отель расположился на вершине Ноб-Хилл, где некогда стоял особняк с башенками, в котором жил железнодорожный промышленный магнат Марк Хопкинс. Один лишь квартал отделял отель от места, где находился когда-то особняк Эммы, построенный в псевдо-французском стиле.

Лаура, обнаженная, лежала в своей постели. Было около четырех часов утра, но она не могла уснуть, поскольку еще не улетучилось возбуждение от невероятного вечера в доме Коллингвудов. Всю жизнь она знала, что некоторые люди так вот и живут: носят потрясающие наряды, спят только на чистом, прекрасно пахнущем белье, как вот эти простыни на ее постели. И сегодня она впервые получила возможность увидеть все это собственными глазами. Увидела волшебный мир очень богатых людей.

Дверь в номер Лауры открылась, и через ковер на ее кровать упал острый тонкий лучик света. Она схватила простыню и, прикрыв ею грудь, села. Дверь медленно распахнулась. В шелковом халате на пороге стоял Джоэл. Он тихонько вошел и подошел к постели. Она глядела на него, а он из-за своих сильных линз в очках глядел на нее.

— Я гордился тобой сегодня, — прошептал он, развязывая шелковый пояс своего красного халата. — Ты вела себя так естественно, словно всю жизнь там прожила.

— У меня было такое чувство, словно я и вправду там прожила многие годы. Я там и прожила, правда, одну только ночь. Спасибо огромное за то, что взял меня с собой.

— Моему отцу ты очень понравилась. Он сказал, что сделает все от него зависящее, чтобы помочь нам в рекламной кампании, а уж возможностей-то у него немало.

— Боже…

— Хватит говорить «Боже…». Ты тогда похожа на девчонку-подростка, это они так говорят. Я сделаю тебя самой красивой и знаменитой женщиной в мире. Вся твоя жизнь будет одним сплошным «Боже…»

Сняв очки, он положил их на ночной столик, затем вновь посмотрел на нее.

— Знаешь, я люблю тебя. Никогда прежде не влюблялся. В некотором смысле необычно и страшно.

— Почему же любовь пугает тебя?

— Потому что боюсь, что ты можешь причинить мне боль.

— О, мой дорогой Джоэл! Никогда, никогда не причиню я тебе боли. Я ведь говорила тебе, что ты — первый мужчина, отнесшийся ко мне по-доброму.

Он продолжал пожирать ее своими маленькими глазками.

— Ты рассказала мне правду о себе?

— Да.

— Я знаю, что в твоей жизни были мужчины. Знаю я про Боба Крейна, помощника оператора на «Парамаунте». Я и не рассчитывал на то, что такая красивая женщина, как ты, может быть девственницей. Но был ли у тебя еще кто-нибудь?

— Ну… мой отец.

— Но ведь ты говорила, что он лишь пытался заняться с тобой любовью? Разве не так?

Она закрыла глаза и проговорила:

— Он изнасиловал меня.

— Господи Боже!

— Я была просто в ужасе. Думала, что забеременею, у меня родится ребенок, какой-нибудь монстр… Но ничего не случилось. — Она открыла глаза. — Вот поэтому я и покинула дом. Сказала отцу, что не желаю никогда больше его видеть.

— Бедная моя Лаура.

В ее глазах стояли слезы.

— Вот почему я и люблю тебя, — прошептала она. — Разве ты не видишь? Ты сделал мою отвратительную грязную жизнь подлинной сказкой.

— Только не говори, что любишь меня. Ты не должна лгать.

— Но я действительно люблю, Джоэл!

— Я знаю, что я странный и вовсе не красивый. Поэтому я не ожидаю, что ты будешь любить меня. Но позволь мне тебя любить, Лаура. И никогда, никогда не лги мне!

Он снял халат и бросил его на пол. Она уставилась на его сухопарое, почти безволосое тело.

Она отбросила простыню, дав ему возможность видеть собственную наготу. Очень медленно он забрался на постель и опустился на Лауру. Она обняла его, а Джоэл принялся страстно целовать ее.

Она только теперь почувствовала любовь Джоэла, ибо он был сдержан, скрывая свои чувства за маской. Но — теперь маска была сброшена.

Глава седьмая

— Фантом прекратил свои убийства, — сказал Клиффу Паркеру Джил Амстер, садясь на высокий стул возле стойки в «Сэндвич Шоп» на бульваре Сансет. — У ваших парней есть какие-нибудь соображения, почему он так поступил?

Шеф детективов, который был одет в мятый серый костюм и серую шляпу, откусил изрядный кусок гамбургера.

— Может, ему осточертели убийства.

— Может. Или маски закончились. — Джил осмотрелся по сторонам. Была половина третьего дня, пришедших сюда пообедать оставалось уже совсем немного. Повернувшись опять к Клиффу и понизив голос, он сказал: — Хотел бы я знать, имеются ли у вас какие-нибудь версии?

— Конечно ты хочешь, Джил, — сказал Клифф, которому газетчик был симпатичен. Но как и в отношениях со всеми прочими журналистами, он предпочитал держать язык за зубами.

— Я хочу сказать, что у вас наверняка есть какие-то новости на сей счет.

Клифф молча жевал.

Миловидная официантка по имени Тельма подошла к Джилу.

— Привет, мистер Амстер, — сказала она. — Как всегда?

— Да. Чизбургер, картошку и колу.

— О'кей. — Она быстренько записала заказ в блокнот.

— Когда-нибудь ты сам превратишься в один большой чизбургер, — заметил Клифф. — Ты что же, больше ничего не ешь?

— По пятницам я ем салат из тунца.

— Ты католик?

— Вроде того.

— Вот не знал.

Джил постоянно боролся со своей совестью, равно как и со своей неуемной репортерской страстью раздобыть сокрытую от других информацию. Совершенные Фантомом убийства были самой сенсационной темой года, они даже вытеснили с первых полос американских газет материалы о президентских выборах. Декстер Грей требовал каких-либо новостей по этому делу, а у Джила они были, но он сам их боялся, тем более боялся их опубликовать.

— Послушайте, капитан, — а что, если у меняесть кое-что, касающееся этого дела?

Клифф взглянул на него.

— О чем это ты?

Из кармана пиджака Джил вытащил пачку «лаки» и закурил сигарету. Он заметил, что от влажных пальцев на папиросной бумаге остались темные следы. Если только Венди узнает…

— Что, если у меня имеется кое-какая информация, которая может помочь вашим парням? Тогда вы посвятите меня в некоторые подробности расследования?

— Давай-ка прекратим бесполезный разговор, Джил. Если тебе что-либо известно, ты обязан сообщить мне. Тебе это известно. В противном случае понесешь ответственность за сокрытие информации, важной для следствия.

— Но вы должны дать мне слово, что никому не сообщите источник полученной вами информации, — прошептал Джил. — В буквальном смысле никому. Иначе Венди и я вполне можем лишиться работы.

Клифф изучающе посмотрел на собеседника.

— Хорошо, даю слово, — сказал он наконец. — Так что это?

— Есть один человек, он из очень могущественной семьи, который собирает маски. Маски, понимаете? Случайно мне удалось узнать, что этот человек выехал из своего дома за час до того, как была убита Эллен Басби, так что, возможно, именно он и совершил это убийство.

— О ком именно идет речь?

— О Джоэле Коллингвуде.

— Бог ты мой!

— Вы и сами знаете, что порой он ведет себя весьма странно.

— Да, наслышан. Господи, мне это кое-что напоминает.

— Имеете в виду убийство Карла Кляйна?

— Да.

— Может, это у них в крови, у всей семейки?

— Как знать… В любом случае спасибо за сведения, Джил. Теперь понятно, почему ты так переживаешь за свою работу. Да, с Кертисом Коллингвудом не просто справиться. Но раз уж ты насыпал мне угольков за шиворот, насыплю и я тебе. У нас действительно есть новость по поводу убийств.

Джил стал подобен пиранье, учуявшей кровь.

— Какая?

— А вот этого я сказать не могу.

— И есть подозреваемый?

— Есть.

— Это… Джоэл Коллингвуд?

— А вот — и твой чизбургер.

— Его зовут Тед Споулдинг, — сказала мисс Берд. — Очевидно, фермер из Айовы. Он очень расстроен, мистер Коллингвуд, и настаивает на том, чтобы увидеть вас.