О небо, дай на старость лет влюбленному отраду!

Я — ринд! За пиршественный стол с подругой юной сяду.

И, коль захочет стрелы глаз в меня она направить,

Под стрелы буду рад и грудь и душу я подставить.

Ей будут золото дарить, а я вручу несмело

В подарок ей мою печаль и немощное тело.

Прочь, назидатель! Не кори в измене правоверью.

Я — ринд! Хочу сегодня пить вино во славу пери.

А если сжалится судьба над участью моею,

Пригублю чашу юных уст и вновь помолодею.

Скачи ж, наездница, ко мне, молю во имя бога,

И под копытами Хосров расстелется дорогой.

Сердце к ней ушло, оставив то, чего оно желало,

И молва на перекрестках, как змея, вонзает жало.

Я и сам делюсь печалью и скорблю, не пряча слезы,

Ведь моим устам остались лишь несбывшиеся грезы.

Как мячом, играла честью, но победу, безусловно,

Над соперниками все же одержал я, пусть духовно!

Вся цена душе, о роза, твоему равнялась взгляду,

И, коль сердца не осталось, оболочки ей не надо.

На твоем пути, наверно, вовсе душу потеряет

Тот потерянный, чье сердце у тебя в руках сгорает.

Что отвыкнет от страданий и без сердца он едва ли

Тот, чье сердце так привыкло к безысходности печали.

О Хосров, не лучше ль сразу, не испытывая жалость,

Кончить все земные счеты, если сердца не осталось?

О вернись ко мне скорее, разлучившая с душою,

А не то в огне разлуки вспыхну пламенем алоэ!

Брось в жаровню, точно руту, чтоб горел перед тобой.

От сияющего лика отведу я глаз дурной.

Но страшись! Тебя замучу насмерть вздохами своими,

Тем, кто в душу бросил пламя, помнить следует о дыме.

Что душа моя — пылинка, солнце — твой чудесный лик,

Понял я, когда лучами в щели сердца он проник.

Пред моей любовью меркнут донесенные с любовью

И легенда о Меджнуне и преданье о Хосрове.

О себе и быль и небыль слышу я со всех сторон,

Я ж и впрямь, подобно ринду, до безумия влюблен.

О седой Хосров! С любовью кто могуществом сравнится,

Коль заставила седины перед юностью склониться?!

Тебе всю душу отдаю — ты свет зари, а я свеча.

Твою улыбку узнаю: она легка, она свежа.

Умру — прольются надо мной фиалок запахи весной,

Как будто дышит локон твой, спадая волнами с плеча.

Глаза раскрою, подниму, тебя как утро восприму,

Но ты мне даришь только тьму, где ни просвета, ни луча.

Спасибо горю — здесь оно со мной бессменное одно

Живет, не спит, меня давно от одиночества леча.

И хоть черны мои зрачки, но от немыслимой тоски

Светлы в них слезы и горьки, дрожат, прозрачнее ручья.

Для всех любимая моя лицо открыла, не тая,

Но сердце знаю только я, нигде об этом не крича.

Хафиз воскреснет, оживет, могильный саван разорвет,

Чуть мимо милая пройдет, подобно ветру, горяча!

Без любви нужна ли мне весна?

Без вина мне чаша не нужна.

Что без милой луг и зелень сада,

Аромат, прохлада, тишина?

Что без соловья любая роза?

Вянет, осыпается она.

Что мне ночь, и небо, и созвездья,

Если нет тебя, моя луна?

Если нет любви, куда годится

Самая достойная жена?

Нет любви, Хафиз, — и жизнь постыла,

И душа уныла и скудна.

От напрасных страданий избавьте меня,

От смешных ожиданий избавьте меня.

От любовного бреда, от женских уловок,

От пустых обещаний избавьте меня.

От тоски по объятьям, желанным и лживым,

От ревнивых терзаний избавьте меня.

От неискренних ласк, от скупых поцелуев,

От холодных свиданий избавьте меня.

От несбывшихся снов разбудите Хафиза —

От бессонных желаний избавьте меня!

Как рассказать о том, чего хочу?

Быть возле сердца твоего хочу.

Молить об исполнении желаний

Тебя, живое божество, хочу.

Глаз не смыкая, праздновать с тобою

Ночь нашу, наше торжество хочу.

Жемчужное зерно сверлить блаженно

Всю ночь, со дна добыв его, хочу.

Тебя одну, желанную награду,

Отраду сердца моего хочу.

С любимых ног хочу снимать пылинки

Губами — только и всего хочу.

Чтоб милую мою заворожило

Стихов Хафиза волшебство хочу!