Если на мою могилу не прольются слезы милой,

То моя могила будет самой нищею могилой.

Если я утешусь, если обрету успокоенье, —

Успокоюсь не от счастья, а от горечи постылой.

Если Лейлу я забуду, если буду стойким, сильным —

Назовут ли бедность духа люди стойкостью и силой?

Клянусь я тем, кто дал тебе власть надо мной и силу,

Тем, кто решил, чтоб я познал бессилье, униженье,

Тем, кто в моей любви к тебе собрал всю страсть вселенной

И в сердце мне вложил, изгнав обман и обольщенье, —

Любовь живет во мне одном, сердца других покинув,

Когда умру — умрет любовь, со мной найдя забвенье.

У ночи, Лейла, ты спроси, — могу ль заснуть я ночью?

Спроси у ложа, нахожу ль на нем успокоенье?

К опустевшей стоянке опять привели тебя ноги.

Миновало два года, и снова стоишь ты в тревоге.

Вспоминаешь с волненьем, как были навьючены вьюки,

И разжег в твоем сердце огонь черный ворон разлуки.

Как на шайку воров, как вожак антилопьего стада,

Ворон клюв свой раскрыл и кричал, что расстаться нам надо.

Ты сказал ему: «Прочь улетай, весть твоя запоздала.

Я узнал без тебя, что разлука с любимой настала.

Понял я до того, как со мной опустился ты рядом,

Что за весть у тебя, — так умри же отравленный ядом!

Иль тебе не понять, что бранить я подругу не смею,

Что другой мне не надо, что счастье мое — только с нею?

Улетай, чтоб не видеть, как я умираю от боли,

Как я ранен, как слезы струятся из глаз поневоле!»

Племя двинулось в путь, опустели жилища кочевья,

И пески устремились к холмам, засыпая деревья.

С другом друг расстается — и дружба сменилась разладом.

Разделил и влюбленных разлучник пугающим взглядом.

Сколько раз я встречался на этой стоянке с любимой —

Не слыхал о разлуке, ужасной и непоправимой.

Но в то утро почувствовал я, будто смерть у порога,

Будто пить я хочу, но отрезана к речке дорога,

У подруги прошу я воды бытия из кувшина,

Но я слышу отказ; в горле жажда, а в сердце — кручина…

«Ты найдешь ли, упрямое сердце, свой правильный путь?

Образумься, опомнись, красавицу эту забудь.

Посмотри: кто любил, от любви отказался давно,

Только ты, как и прежде, неверной надежды полно».

Мне ответило сердце мое: «Ни к чему руготня.

Не меня ты брани, не меня упрекай, не меня,

Упрекай свои очи, — опомниться их приневоль,

Ибо сердце они обрекли на тягчайшую боль.

Кто подруги другой возжелал, тот от века презрен!».

Я воскликнул: «Храни тебя бог от подобных измен!».

А подруге сказал я: «Путем не иду я кривым,

Целомудренный, верен обетам и клятвам своим.

За собою не знаю вины. Если знаешь мой грех,

То пойми, что прощенье — деяний достойнее всех.

Если хочешь — меня ненавидь, если хочешь — убей,

Ибо ты справедливее самых высоких судей.

Долго дни мои трудные длятся, мне в тягость они,

А бессонные ночи еще тяжелее, чем дни…

На голодного волка походишь ты, Лейла, теперь,

Он увидел ягненка и крикнул, рассерженный зверь:

„Ты зачем поносил меня, подлый, у всех на виду?“

Тот спросил: „Но когда?“. Волк ответствовал: „В прошлом году“.

А ягненок: „Обман! Я лишь этого года приплод!

Ешь меня, но пусть пища на пользу тебе не пойдет!..“.

Лейла, Лейла, иль ты — птицелов? Убивает он птиц,

А в душе его жалость к бедняжкам не знает границ.

Не смотри на глаза и на слезы, что льются с ресниц,

А на руки смотри, задушившие маленьких птиц».

Целую след любимой на земле.

Безумец он! — толкуют обо мне.

Целую землю — глину и песок, —

Где разглядел следы любимых ног.

Целую землю — уголок следа.

Безумец я, не ведаю стыда.

Живу в пустыне, гибну от любви.

Лишь звери — собеседники мои.

Любовь меня поймала, увела

Как пленника, что заарканен с хода,

Туда, где нет ни крова, ни тепла,

Ни племени, ни стойбища, ни рода.

Ни тьмы, ни света, ни добра, ни зла

И мукам нет конца и нет исхода.

Горю, сгораю — медленно, дотла.

Люблю — и все безумней год от года!

Всевышний, падаю во прах перед каабой в Мекке.

В твоей нуждаюсь доброте, защите и опеке.

Ты правишь небом. Ты царишь над всей земною твердью.

Надеюсь только на тебя, взываю к милосердью.

Любимую не отнимай, яви такую милость!

Ведь без нее душа пуста, вселенная затмилась.

Она — единый мой удел, не ведаю иного.

Твой раб любовью заболел — не исцеляй больного!

Ты можешь все. Не отступай от воли неизменной.

Любимую не отнимай. Она — твой дар бесценный.

Она — моих бессонных мук причина и основа.

Она — безумный мой недуг. Не исцеляй больного!

Я все забуду — племя, род, заветный дым кочевья.

Любимую не отнимай, не требуй отреченья.

Ты сам, всесильный, повелел любить, не зная меры.

Зачем от верного слуги ты требуешь измены?

Ты пожелаешь — я уйду от искушений милых,

Но от любимой даже здесь отречься я не в силах.

В любви не каюсь даже здесь, безумец, грешник слабый,

В священном городе твоем, в пыли перед каабой.