— Все. Больше здесь не останемся, поедем назад.

Он согласился, но сначала решил узнать о рыбалке у гурьевских шоферов, которые стояли неподалеку у своих машин. Возвратился от них быстро, чем-то взволнованный, даже побелевший.

— Что случилось? — спрашиваю его.

— Прогнали меня и пригрозили окунуть, если я не смоюсь отсюда.

Мы сразу же завели машину и поехали назад. Отъехав несколько километров, Дыкин спросил меня:

— Ружье у тебя есть?

— Есть. Зачем?

— Тут утки встречаются. Ты езжай, а я по берегу пройдусь.

Я уехал, Дыкин остался. Уже на месте, где мы вечером сварили уху, не дождавшись Дыкина, поели, услышали несколько выстрелов. Подумали, что сейчас заявится Дыкин с добычей, и легли спокойно спать. Утром мы нашли его мертвым недалеко от нашей стоянки. Вот и все. А как случилось, что Дыкин умер, ни я, ни Рузанов не знаем...

«Силен парень — за обоих расписывается, — подумал Касым. — Видимо, придется брать под стражу Курина, так как на свободе он может повлиять на ход следствия. А не будет ли ошибкой его арест?» Но он взвесил все «за» и «против» и решился.

Постановление об аресте Курина прокурор Чапаевского района младший советник юстиции Ажханов подписал немедленно.

Всего сутки прошли с того момента, как было получено известие о роковом случае. Всего сутки. А сколько уже сделано Сундеткалиевым! Механизм расследования тяжкого уголовного преступления заработал на полную мощность.

— Чем и как вы нанесли смертельный удар Дыкину?

— Не убивал я его. Он сам...

Зимовье Шканова находилось недалеко от плотины. Ночью хозяин дома, встревоженный гулом машины, вышел во двор.

— Какой-то грузовик крутится на одном месте с выключенными фарами. Подозрительно что-то, — сообщил он домочадцам.

То же самое показал и свидетель Нурсултанов, находившийся здесь же.

В протоколе осмотра места происшествия Касым писал:

«... на голове, шее, груди, на руках имеется множество ссадин, кровоподтеков и царапин».

— Это следы побоев. Возможен наезд колесами машины. Так было? — спрашивает следователь.

— Ничего не так! Он гонялся за мной с заводной ручкой, а я укрылся в кабине и хотел уехать в степь.

— Но вы кружились на машине без света и могли нечаянно сбить его?

— Может, и мог. Темно было, да и выпил я... чуть-чуть.

— А по голове чем его били?

— Не бил я его. Он сам меня колотил. Вот они, раны.

— Экспертизой установлено, что ваши раны, нанесенные, несомненно, каким-то тяжелым предметом, не опасны для жизни, а у Дыкина такое заключение: «Смерть наступила в результате нанесения множества телесных повреждений и кровоизлияния в брюшную полость». Как это объяснить?

— Не знаю я ничего! Ничего не знаю! — закричал Курин и сразу как-то осунулся, затих.

Сундеткалиев приказал отвести задержанного, а сам задумался.

Итак, следствие можно завершить и готовить обвинительное заключение. Но все ли учтено, достаточно ли проверены детали, не упущено ли что-нибудь важное, что может смягчить вину Курина или, наоборот, усугубить ее? Эти и другие вопросы продолжали волновать Касыма, хотя дело было расследовано по всем правилам, привлечено достаточно свидетелей, картина происшествия стала ясной до конца. Сыграли свою роль и откровения Рузанова. И все, конечно, было иначе, чем рассказывал Курин.

...Рыбы попалось мало. Во всяком случае, так показалось Курину.

— Ты чего же болтал?! — накинулся он на Дыкина, — Не поймаю рыбы, учти, тебя самого на кукан посажу! Понял?

А когда выпили еще, то Курин распоясался совсем. Сквернословил, издевался и в довершение всего стукнул Дыкина кулаком по лицу. Завязалась драка. В ход пошло все, что попадалось под руки. Одним тяжелым предметом Курин ударил Дыкина в грудь и тот, охнув, свалился. Рузанов, попытавшийся разнять дерущихся, получил в свалке сильный толчок и убежал в степь. На этом избиение Дыкина не закончилось.

— Сейчас я тебя машиной поглажу, — пригрозил Курин и бросился заводить грузовик.

«Необходима еще автотехническая экспертиза, — решает Сундеткалиев и сразу начинает писать текст постановления. Она поможет внести ясность: был наезд на человека или не был».

В кабинет заглянул прокурор, покачал головой и серьезным тоном распорядился:

— Иди отдыхай. Завтра тоже ты будешь нужен. Или на больничный захотел?

— Сейчас закончу и на рыбалку с сыном отправлюсь.

— Вот-вот, иначе закиснешь.

Редко у Касыма выпадают часы для отдыха. Но уж если появляются они, то проводит он их непременно с домочадцами, а чаще всего с Маратом: неугомонный мальчик не дает скучать отцу.

— Папа, почему пароход ходит медленнее машины?

— А где растут апельсины?

Эти и другие подобные вопросы Марат задавал раньше. Сейчас он уже подрос и интересуется серьезными вещами. Но, оставшись наедине с отцом, он по-прежнему расспрашивает его обо всем. Особенно нравятся мальчугану рассказы о войне. И нередко Касым вслух вспоминает те грозные годы, когда он, как и миллионы его сверстников, сражался на фронте.

— Многие, сынок, не вернулись домой, но они выполнили свой долг. Народ их не забудет, как не забывает мать своих детей. Расти и ты хорошим человеком, чтобы люди всегда уважали тебя.

Щедрую, душевную натуру Касыма знают не одни домочадцы. Товарищи по службе убеждались в этом много раз.

— Сундеткалиев не только раскрывает преступления, но и полностью морально обезоруживает преступников, — говорят они. — Со стороны кажется, что он ведет с ними обстоятельный житейский разговор, а на самом деле тонко построенная беседа дает возможность ему быстро добираться до сути дела.

Был такой случай. При расследовании правонарушения один из участников его, учащийся Первомайского училища механизации сельского хозяйства, находясь под стражей, сообщал домой в Мордовию о том, что он жив, здоров, находится на практике. Касым отметил: парень не совсем испорчен, жалея больную мать, своих родственников, он проявляет лучшие черты своего характера. Надо пробудить в нем эти чувства сильнее, заставить, еще до конца расследования дела, призадуматься о своей личной жизни.

Разговор получился. Он оставил глубокий след в человеке, который оступился.

...Окончено очередное расследование. Сундеткалиев пишет обвинительное заключение и передает материалы в суд. Но на этом его работа по данному делу не заканчивается. Не забудет он его и после того, как прозвучат слова: «Именем Казахской Советской Социалистической республики...» Касым хорошо знает, что лучшим средством предотвращения несчастий является профилактическая работа среди населения. Поэтому часто, выступая с лекциями, он рассказывает людям о задачах органов прокуратуры, иллюстрируя все это примерами из своей практики. Не случайно в районе, где работает Сундеткалиев, говорят:

— Двух одинаковых дел у него не бывает. Отчасти и потому, что об одном он уже рассказывал людям, предостерегая от ошибок.

С. П. КОРЧИН,

старший помощник прокурора

Уральской области;

Ю. ЕРШОВ.

Переполненный зрительный зал совхозного клуба гудел как улей, а народ все подходил и подходил. У сцены на некрашеной скамейке, низко надвинув на лоб вылинявшую косынку, съежившись, сидит немолодая женщина. На лице ее — безысходное горе, взгляд глубоко запавших глаз безучастен ко всему окружающему.

Когда мы вышли с председателем сельского Совета на сцену и сели за покрытый красной плюшевой скатертью стол, шум сам по себе стих, установилась такая тишина, что было слышно, как на улице говорило радио.

— Начинать будем, Иван Сергеевич, — спросил меня председатель, — вам предоставить сначала слово?

— Пожалуйста, — согласился я, — как хотите.

— Прошу внимания, — обратился председатель к сидящим в зале, хотя и без того все внимательно смотрели на сцену. — Слово предоставляется следователю товарищу Егорову. Он расскажет, что произошло в нашем селе много лет назад.