— Если не ошибаюсь, прокуроры?

— Да.

— Скажите, нелегка ведь ваша работа?

Мой коллега слегка помедлил и сказал:

— Видите ли, по-моему, нет работы, не требующей постоянного труда. В этом смысле наша работа ничем не отличается от другой.

Однако наш собеседник оказался настойчивым. Улыбнувшись, он продолжал:

— Я, например, летчик гражданской авиации и никогда не отказываюсь рассказывать о своей профессии тому, кого это интересует. Ну, так вот, скажем, прокурор поддерживает в суде государственное обвинение. Должен же он как человек испытывать какие-то чувства: скажем, злость к преступнику, сострадание к потерпевшему? А иногда ведь жалко и подсудимого? Признайтесь!

Завязалась долгая беседа.

— Вы спрашиваете, какие чувства испытывает прокурор, поддерживая государственное обвинение? — начал мой коллега. — Как говорят, ничто человеческое не чуждо и прокурорам. Нас тоже волнует, когда мы сталкиваемся с неутешным горем матери, потерявшей сына, убитого хулиганом. Мы жалеем человека, впервые попавшего на скамью подсудимых за нетяжкое правонарушение. Иногда хочется злиться, когда свидетель, желая выгородить преступника, дает путаные и ложные показания. Мало ли поводов для проявления эмоций на процессах?! Но мы не забываем о своей профессиональной обязанности — строго руководствоваться законом. В конечном счете, справедливость — высшая цель, чему служим. Для ее достижения должны подавлять чувства, могущие помешать принятию правильного решения.

— Однако избежать ошибок, наверное, трудно? Хоть редко, но все же их, наверное, допускаете. Правда, что решение у вас возникает после оценки объективных данных. Тем не менее, основное — это все-таки субъективный вывод прокурора, суда. Что вы на это скажете?

— Мы не отрицаем: ошибки бывают. Ведь мы люди. Но сама система нашего правосудия делает эту вероятность мизерной и, я бы даже сказал, невозможной. Ведь любое дело проходит через руки следователя. Затем оно попадает в руки прокурора, утверждающего обвинительное заключение. Он тоже тщательно знакомится с делом, прежде чем направить его в суд. Далее, само судебное разбирательство, проводимое на началах состязательности и равенства участников процесса, во избежание ошибок проводится коллегиальным составом суда с соблюдением норм уголовно-процессуального закона, каждая статья которого — гарантия обеспечения справедливого разрешения дела. К тому же она может проходить через суды кассационной и надзорной инстанций. Все это, по нашему твердому убеждению, исключает возможность оставления в силе неправосудного приговора, если он даже и будет вынесен.

Конечно, у нас, как и в любой профессии, есть специфика. Мы не будем говорить о таких качествах, которые нужны человеку любой специальности, — трудолюбие, добросовестное отношение к делу и тому подобное. Государственный обвинитель должен помимо этого хорошо изучить дело, которое рассматривает суд, быть готов к квалифицированному решению любых вопросов, связанных с применением законодательства. Ему особенно необходимы выдержка и самообладание. Прокурор не должен забывать, что на процессе он представляет интересы государства и обязан быть на высоте своего положения. От него требуются также высокая культура и разносторонние знания смежных дисциплин — медицины, судебной психиатрии, психологии, логики...

Сидя в машине и вспоминая тот давний разговор с летчиком, я думал о том, насколько трудна и ответственна работа прокурора. Мои мысли прервал шофер:

— Я вот тоже послушал речь прокурора Кругового. Но хотел спросить у вас, а как должен вести себя прокурор, если на суде выяснилось, что подсудимый не виновен? Ведь прокурор обязан обвинять. Выходит, что он может настаивать на осуждении невиновного?

— Вы заблуждаетесь. Вот пример. Однажды вечером в Каркаралинске какие-то хулиганы избили гражданина Поваляева. Стали искать преступников. Потерпевший их не помнил, так как было темно. На основании показаний трех свидетелей были задержаны и привлечены к уголовной ответственности два гражданина — Б. и Г.

Однако на судебном следствии свидетели стали путаться, а затем и вовсе отказались от ранее данных показаний. Мол, они видели подсудимых на месте драки, но кто фактически избил Поваляева — сказать не могут. Подсудимые же в один голос твердили, что никакого отношения к избиению Поваляева не имеют.

Поскольку данных о виновности Б. и Г. не было, помощник прокурора Каркаралинского района тов. Толеубеков от обвинения их отказался согласно статье 231 УПК Казахской ССР, и просил вынести в отношении подсудимых оправдательный приговор, с чем суд согласился.

А вскоре нашли и подлинных виновников...

Г. Б. ЕЛЕМИСОВ,

член коллегии прокуратуры Казахской ССР.

В самом общем виде Советское Социалистическое Уголовное право есть совокупность правовых норм, установленных специальными законами и в строго определенных целях. Соблюдение их обеспечивается государственно-властным принуждением.

Однако в чем же состоит главное и непосредственное социальное назначение уголовного права, в том числе уголовного закона? Имеется ли в нем основная превалирующая задача? В юридической литературе на этот вопрос можно встретить самые различные ответы. Одни исследователи видят специфическое социальное предназначение уголовного права в защите или охране объекта преступления в виде социалистических общественных отношений, другие исходят из того, что уголовное право, так же как и другие отрасли социалистического права, призвано  р е г у л и р о в а т ь  социалистические общественные отношения.

В действительности же право вообще, как классовое социальное явление и социалистическое право в том числе и советское в частности, может выполнять и выполняет самые различные функции: регулятивную, организаторскую, воспитательную, охранительную и другие. Объективно любое право как совокупность правовых норм сочетает в себе несколько одновременно выполняемых служебных функций, ибо каждое общественное явление содержит в себе не какую-либо одну сторону, а многие.

Право, как своеобразный «инструмент» регулирования (или в более широком смысле, как инструмент воздействия на различные стороны общественного отношения, в свою очередь являющегося не менее общим и сложным явлением общественного характера), должно и может проявить себя также по-разному. При этом все так называемые основные или главные и дополнительные или сопутствующие функции его, независимо от нашего желания и сознания, находятся в неразрывной и взаимопроникающей связи.

Однако это вовсе не означает, что конкретно-отраслевое право не имеет специфических функций. Различные отрасли советского права потому и отличаются друг от друга, что имеют определенное социальное назначение, свой аспект воздействия на общественные отношения.

Такой специфической стороной воздействия нашего уголовного права выступает его карательная особенность, тогда как основной предметной или конкретно-отраслевой функцией его является защита объектов, взятых под охрану уголовно-правовых норм. Охранительная или защитительная функция уголовного права иногда отступает на второй план. Это происходит по ряду причин. Одна из них состоит в том, что ряд ученых при определении и оценке права вообще исходит из тезиса о единстве права и правоотношения. Но такой подход при рассмотрении проблем объекта преступления не совсем оправдан. Дело в том, что правоотношения даже в их уголовно-правовом смысле возникают позже во времени, чем объект защиты от преступления, который берется под защиту уголовного закона вне зависимости от совершения конкретного преступления. Пока не совершено преступление, нет и уголовного правоотношения, хотя уже и до этого есть объект преступления. Этот объект независим от отношений, возникших на почве совершения посягательств на него.

Что касается норм уголовного права, конкретного уголовного закона и конкретных статей особенной части Уголовного кодекса, то они еще не порождают никаких уголовно-правовых отношений, пока нет самих участников. Вот почему неверно имеющее иногда место утверждение о наличии якобы правовой ответственности с момента издания или введения в действие того или иного закона или его отдельных норм. Несмотря на то, что закон издан и действует, ответственность еще не наступает и не может существовать в обществе до момента правонарушения, до момента нарушения охраняемого правом объекта.