У нее было такое чувство, что не найди ее детектив привлекательной, он никогда не пошел бы на то, чтобы ехать проверять достоверность ее слов.

В дороге она почувствовала себя плохо: началось сильное сердцебиение, в пустом желудке творилось невесть что. Гейл боялась входить в эту злосчастную квартиру, потому что знала, какие ужасы ее там подстерегают. Грачик остановил машину прямо у подъезда, не говоря ни слова вышел из нее, поднялся по ступенькам лестницы и вошел в вестибюль. В тусклом утреннем свете дом выглядел совершенно обычным, и ничего зловещего в нем не было. Люди как всегда спешили на работу, выгуливали собак, шли в супермаркет.

Гейл нерешительно последовала за детективом. Хотя он ничем не намекнул на то, что ей могут предъявить обвинение, сейчас она думала о том, как сложится ее дальнейшая судьба после вторичного осмотра квартиры, после того, как Грачик сам увидит это отвратительное место.

Детектив просматривал имена под кнопками звонков. Под некоторыми из них табличек вообще не было.

— Итак, управляющего здесь нет.

— По крайней мере, я никого здесь не видела. Я вам рассказывала, что они упоминали о домовладельце, но я не знаю, где он живет.

Грачик кивнул головой, как будто и не ожидал услышать от нее что-нибудь дельное.

Когда они достигли площадки четвертого этажа, Гейл спросила, не чувствует ли он запаха. Запах был не таким сильным, как ночью, но вполне ощутимым.

— Не знаю. Пахнет скверно, но и только. Во всех этих развалюхах пахнет не лучше.

На пятом этаже она указала на дверь.

— Вот здесь.

Грачик постучал, прислушался, постучал еще раз. Никакого ответа. Он посмотрел на Гейл, пожал плечами и толкнул дверь. Без всяких проблем та открылась.

— Эй, есть тут кто-нибудь? — крикнул детектив. Его слова прокатились по пустым комнатам гулким эхом. Открыв дверь пошире, он вошел в квартиру. Гейл опасливо пряталась за его спиной.

— Вы уверены, что это и есть та квартира?

Центральная комната была такой же белой, как и вчера, но стены сияли безукоризненной белизной. Запах краски перебивал едва уловимые остатки запаха горелого мяса и разлагающихся тел.

Она бросилась в темный коридор, высматривая следы кровавых деяний Мясника, которые они с Магнусом обследовали двенадцать часов назад. Но все комнаты были пусты и свежевыкрашены. Грачик, следовавший за ней, кривился в усмешке и раздраженно хмыкал.

Не было ни рюкзака, ни чемодана, холодильник хотя и стоял на месте, но был абсолютно пуст. Гейл казалось, что она сходит с ума, что и жертвы, и убийца — лишь плод ее воображения.

В каком бы недоумении и растерянности она ни была, Гейл заметила, что стены стали выглядеть по-другому. И дело не только в свежей краске. Их успели оштукатурить заново, а уж потом покрасить. Посмотрев себе под ноги, она увидела, что пол выложен керамической плиткой. Гейл была уверена, что вчера этой плитки здесь не было. Нет, пока еще рано сходить с ума! Но что ей нужно делать? Сдирать штукатурку? Вскрывать плитку?

Грачик стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, и терпеливо ждал объяснений. Но какие могли быть объяснения?

День тонул в моросящем тумане, поглотившем верхние этажи Мирового торгового центра — исчезли все цвета, кроме оттенков серого. К полудню Фонтана и Фаррелл нашли наконец Шестьдесят девятую улицу в Чайнатауне. Магазин, расположенный по адресу, который дали в полиции, не имел вывески на английском языке, только на китайском, видимо, его владельцы считали, что в него вряд ли забредут англоязычные покупатели. На всех полках стояли китайские лекарства: травы, слабительные средства, мази, лосьоны — целая экзотическая фармокопея, призванная вылечить все болезни и недомогания, о которых ни Фонтана, ни Фаррелл никогда ничего не слышали.

Только в этом магазине можно было приобрести мази Ванлинг, Туджин и Чунг Ван Хунг. Фонтана подошел к прилавку, из-за которого его приветствовала улыбкой маленькая китаянка.

— К вам приходит один мужчина, красивый американец лет тридцати. Он называет себя Дэн или Дэниел.

Это описание предоставил Фонтане домовладелец с Западной двенадцатой улицы, тощий, робкий старичок, который сделал это скорее со страху, чем из благодарности за немалую сумму, выданную ему Фонтаной. По словам домовладельца, этот Дэн — очень приятный молодой человек, не причинявший никому беспокойства, тихий, скромный и очень вежливый. Плату за квартиру вносил всегда вовремя, помогал старым леди и даже смотрел за детьми, когда их матери шли в магазин за покупками. Но самой замечательной его особенностью являлась его необычайно изысканная красота — от него невозможно было отвести глаз. Но с мужчинами Дэн не спал и презирал тех, кто это делал.

После нескольких секунд сосредоточенного размышления китаянка кивнула головой и затараторила то ли по-китайски, то ли по-английски.

Фонтана посмотрел на Фаррелла. Тот пожал плечами.

— Убей меня Бог, если что-нибудь понял!

— Она, наверное, думает, что мы хотим купить что-то из этой дряни!

Фонтана понял, что продолжать расспрашивать женщину о Дэне не имеет смысла. Он достал из кармана пузырек с неизвестной жидкостью, пахнущей как соевый соус.

— Такое у вас продается?

Китаянка состроила гримасу и покачала головой.

Фонтана спросил, медленно и четко выговаривая слова:

— Есть здесь поблизости школа карате или кунг-фу?

Лицо женщины засветилось пониманием.

— Кунг-фу, карате? Да, — она неистово закивала головой, довольная тем, что поняла, чего хотят эти два джентльмена.

Вышла из-за прилавка и подошла к входной двери.

— Это там, о’кей? Идете улица Пелл, о’кей? Этот номер, о’кей? — она нацарапала на кусочке розовой бумаги номер 131 и сунула его в руку Фонтаны. — О’кей?

— О’кей. Большое спасибо.

— Да, наверное, знаю, о ком вы говорите, — сказал им человек, которого они обнаружили по указанному китаянкой адресу. Пол и стены помещения сотрясались от прыжков и выпадов учеников, отрабатывавших свои приемы и при этом не забывавших кричать каждый раз, когда поражали воображаемого противника.

— Он занимается здесь?

— Нет, это Северная Школа Богомола. Мы специализируемся на кик-боксинге. Думаю, ему нужно что-то другое. Справьтесь в Южной Школе Богомола, что на Пятнадцатой улице.

Дождь усилился, они сразу промокли насквозь, но Фонтана этого не замечал — увлекся поиском, несся по следу, чувствуя, что двигается в нужном направлении.

Дом, который они высматривали, находился рядом с салоном красоты «Хип-Ки». В его окне маячили мужчины в белых халатах, суетились вокруг чинно восседавших в креслах клиентов, стригли и укладывали волосы.

Фонтана и Фаррелл увидели рядом гостеприимно распахнутую дверь, вошли, поднялись по широкой лестнице на второй этаж, где услышали все то же ритмичное топанье, звуки ударов и истошные вопли, сопровождавшие их.

— Вот мы и на месте. У меня такое ощущение, что здесь нас поджидает удача, — сказал Фонтана и, поймав полный сомнения взгляд Фаррелла, добавил: — Моя интуиция еще никогда меня не подводила, поверь мне.

Они оказались в тесном помещении с посыпанным опилками полом. На стенах висели сабли и цепи, но самое главное — анатомические схемы с сопровождающим текстом на китайском языке. Фонтана подмигнул Фарреллу: попали как раз туда, куда надо. Но никого, кто хотя бы отдаленно напоминал Дэна, среди бойцов не было.

Учитель, рослый мужчина, с наголо выбритой головой и сардонической улыбкой, время от времени выкрикивал команды по-китайски, ученики, в возрасте от десяти до пятидесяти лет, беспрекословно им подчинялись.

Школа боевых искусств оказалась настоящим проходным двором: под ногами крутились китайские ребятишки, туда-сюда сновали китаянки, молодая, стройная белая женщина, похожая на тех, каких вербовал в свою секту пресловутый Мун, предлагала миндаль всякому, кто хотел его отведать, и очень обижалась, если кто-нибудь отказывался. Она оказалась единственной, кто обратил внимание на вновь прибывших.