Они осмотрели комнату. В углу стоял большой дорожный чемодан, крышка которого сразу же поддалась на усилие доктора Магнуса. В чемодане оказались внутренние органы, а также большие куски мышц и кожи.

— Никогда не узнаем, кому это принадлежало. Невозможно даже определить пол жертвы.

В другой комнате, меньшей по размеру, чем первая, они сразу же наткнулись на тазовую кость. Здесь им повезло больше: Магнус сразу определил, что принадлежала она женщине, хотя личность ее также никогда не будет установлена. Когда они выходили из комнаты, Гейл споткнулась о голубую шляпную коробку, из которой вывалились полупрозрачный розовый ночной халат, возможно купленный у Фредерика из Голливуда, и куски мяса в последней стадии разложения.

Еще более ужасные вещи (могло ли быть что-то более ужасное, чем то, с чем они уже столкнулись?) эксперты обнаружили на кухне. На газовой плите стояла кастрюля, наполовину наполненная красноватой жидкостью — сверху плавал жир. Воспользовавшись двумя вилками, Магнус извлек сваренную человеческую кость, на которой кое-где еще оставалось мясо.

Гейл задыхалась от зловония, попросила открыть окно, но оно было забито. Сорвав кусок ткани, закрывавший окно, она увидела только вентиляционную шахту и закопченую стену соседнего дома. Несмотря на весь кровавый ужас, пропитавший эти стены, Магнус делал свое дело спокойно и квалифицированно, стараясь извлечь как можно больше информации из разрозненных останков человеческих тел. Открыв холодильник, доктор извлек из него семь зеленых пластиковых мешков с рекламой гамбургеров. Открыв один из них, обнаружил кости, они хранились и в других мешках.

Рядом с раковиной Гейл увидела туристический рюкзак, до невозможности тяжелый. Сдвинуть его с места она не смогла, но открыв, не удивилась, обнаружив там все те же части человеческого тела, видимо, приготовленные для варки. Магнус стал вынимать их по одной. Это были ампутированные ноги, но самое ужасное — он вынул из рюкзака матку — женщина, которой принадлежали конечности, была беременной. На самом дне рюкзака лежала жестяная коробка из-под печенья, а в ней — мелкие человеческие органы. Из-за плохого освещения, а может быть, и от усталости, Гейл показалось, что они шевелятся. Она поспешила закрыть коробку крышкой. Магнус не заметил ее замешательства, так как в этот момент его отвлек вошедший на кухню Макс Фаррел.

— Мы нашли кое-что любопытное.

— Что может быть любопытнее этого? — ответил Магнус, ткнув пальцем в рюкзак.

Они вернулись в коридор, где их ожидал Фонтана. Он распахнул перед ними черную металлическую дверь шкафа, вделанного в стену.

— Мусоросжигательная печь.

Магнус заглянул вовнутрь, то же сделала Гейл, стоявшая за его спиной. В печи виднелась куча пепла, из которого торчали сотни, нет, тысячи обгорелых костей.

— Мы можем взять некоторые, из них для того, чтобы установить, кому они принадлежали, — сказал Магнус.

— Забудь об этом, — отрезал Фонтана.

Магнус посмотрел на него, пребывая в полном недоумении:

— Что ты имеешь в виду?

— Мне наплевать, кто были эти люди. Они мертвы, и их следует сбросить со счета.

— Все же нужно попытаться установить личности жертв.

Фонтана как будто не слышал.

— Я вспомнил, Курт, как когда-то ты уже проявлял излишнее рвение в установлении личности одного трупа…

Гейл не поняла смысла сказанного, но на Магнуса загадочные слова Фонтаны произвели глубокое впечатление. Он поник, как-то сразу постарел и больше не пытался возражать.

— Я хочу от тебя и… твоего ассистента, Курт, одного — собрать только те улики, которые помогут нам выйти на этого ублюдка.

— Что ты с ним будешь делать, если удастся его найти?

— Это уж мое дело, Курт. Я думал, что ты кое-чему научился в последнее время, но, как видно, ошибался.

Гейл не смыкала глаз, боясь заснуть. Какие сны и кошмары набросятся на нее, стоит хоть немного прикрыть веки — весь увиденный ужас рано или поздно проникнет в подсознание, чтобы мучить по ночам. Ей давно хотелось воспитать защитное безразличие, обуздать впечатлительность — иначе нельзя работать в больнице, а тем более подрабатывать в качестве судмедэксперта, — но защитный панцирь, так помогавший на работе, слетал, как шелуха, когда она появлялась дома: не спасала даже изрядная доля водки «Абсолют». Гейл дважды приняла ванну, но болезненные ощущения не проходили, ее тошнило. Она сунула два пальца в рот — не помогло, снова залезла в ванну и долго терла тело губкой, но ей все казалось, что оно навечно пропиталось мерзкими запахами.

Лежа в ванне, девушка постепенно понимала, что произошло: отягощенный чувством вины и опасаясь, что все его делишки раскроются, Магнус придумал самое ужасное — сделал ее сообщницей. После посещения той жуткой квартиры она из свидетеля превращалась в участницу преступления. Ловко придумано — любой суд признает ее виновной в подтасовке улик и сокрытии фактов от полиции, значит, по букве закона она ничем не уступает Магнусу. Так доктор намерен добиться ее молчания, вот почему он сохранял спокойствие, когда они ехали в машине.

Как, черт побери, из этого выпутаться? Она с трудом поборола желание позвонить Майклу и попросить совета. Нет, это ее трудности, и самой придется их решать. Очередная доза «Абсолюта» помогла ей принять решение — завтра утром в полиции расскажет все, что знает. Возможно, ее засадят в тюрьму или придется стать свидетельницей обвинения против Магнуса и Фонтаны. Это очень опасно, но она должна на это решиться. Больше так жить нельзя!

Фонтана требовал от Магнуса практически невозможное, тем более, что он не располагал достаточным временем: нужно отобрать из всего привезенного только то, что могло вывести на преступника. Учитывая, что он захватил с собой лишь незначительную часть улик, задача становилась совсем невыполнимой. Самый тщательный анализ тканей, крови, одежды, волос, испорченной пищи, содержимого бутылок и пузырьков вряд ли даст ключ к установлению личности Мясника.

Хуже всего — ему придется работать одному, заперевшись в лаборатории на пятом этаже: нельзя допустить, чтобы кто-нибудь в Бюро пронюхал, чем он занимается; нужно отдать на анализы кровь и ткани так, чтобы никто из лаборантов ничего не заподозрил.

Работая, как проклятый, всю ночь, он отдавал отчет, что допускает ошибки. В охватившей его панике и наступившем переутомлении Магнус не осмелился делать выводы из того, что ему удавалось обнаружить, не сомневаясь, что у Фонтаны созрел какой-то сценарий, в котором этому психопату отводится главная роль. Но, конечно, нельзя спрашивать об этом. Страшно подумать, что уготовано ему самому в этих планах.

После нескольких часов напряженной работы, посмотрев в окно, доктор удивился наступившему утру: небо, затянутое тучами, моросящий дождик, на часах — десять минут девятого.

Сравнивая ранее исследованные им под микроскопом волоски с двадцатью восемью, собранными в этот раз, Магнус установил, что все они росли из одной головы. Пятнадцать лобковых, обнаруженные им в мазках трех жертв, тоже оказались абсолютно идентичными — уже кое-что! Известно, что даже один-единственный волосок, бывало, помогал раскрывать преступление. Конечно, Магнус не был уверен, что волоски немедленно приведут к убийце, но знать его группу крови тоже неплохо! Убийца, как оказалось, имел группу крови А. Поймать его будет нелегко — слишком хитер и осторожен!

Пока преступника не арестуют, не представится возможности идентифицировать оставленные им следы зубов. Магнус обратил внимание на их специфику — зубы преступника имели эллиптическую форму.

Среди зловещих предметов, привезенных с Западной двенадцатой улицы, несколько вещей представляли особый интерес.

Обгорелый клочок анатомической схемы с указанием болевых точек на теле человека имел сопроводительный пакет на китайском языке — такими схемами обычно пользуются те, кто занимается восточными боевыми искусствами или медициной. Очевидно, знание наиболее уязвимых мест на теле человека помогало преступнику справиться даже с молодыми и сильными мужчинами.