Эдмир откинулся на спинку кресла, чувствуя, что у него враз закружилась голова.
Ну, и новости!
— Я встретил Вэролию, когда возвращался после победоносной войны на северных границах. И, проезжая через одну из провинций, я встретил Вэро. Она была дочерью маловлиятельного аристократа. Я потерял голову сразу, как только заглянул в глаза твоей матери. Ее родня была в восторге. Еще бы, такие перспективы — я ведь, в отличие от тебя, сразу предложил девушке брак. Но Вэро мне отказала. Она не играла и не кокетничала. Она просто меня НЕ ХОТЕЛА!
— Почему? — Вырвалось у ошарашенного отцовской исповедью Эдмира. Принц испытывал шок… растерянность…
— Она любила другого, — тихо и грустно пояснил Сорондо. — Так любила, что ради него готова была отказаться от брака с королем. И я… я стал добиваться ее всеми силами, преследовать настойчиво, загоняя как добычу на охоте …подстроил убийство того, кого она любила. Не было никаких улик, но Вэро знала, что это моих рук дело. Я был… дурак!.. уверен, что если устраню соперника, то мне станет легче ее завоевать. А потом я сделал так, чтобы ее семья разорилась, надеясь, что она ради них согласится на мое предложение. И она, в конце концов, согласилась. У нее не было иного выбора, чтобы спасти от долговой тюрьмы своих братьев и сестер. Но Вэро никогда не простила принуждения ни мне, ни родным. Потому-то ты и не знал родни со стороны матери. Она не желала никого из них видеть, хотя твои многочисленные дядюшки и тетушки пытались одно время активно примазаться к столичному пирогу. Но ради Вэро я вынудил их всех покинуть страну. Они уехали за море весьма обеспеченными людьми. И, как мне известно, до сих пор там процветают, не стремясь вернуться в Хилдон, куда им въезд запрещен. А твоя мама осталась со мной. Моей женой… моей любимой… Я был счастлив, на руках был готов ее носить! Готов был весь мир бросить к ее ногам! Но любви так и не добился. Что только я не делал!.. Даже бесился, устраивая ей сцены ревности. Добился только одного — Вэро замкнулась в себе, наотрез отказавшись пускать меня в свое сердце. Она жила, улыбалась, исполняла свои обязанности королевы, жены и матери. И ненавидела меня всей душой. Только когда родился ты, Вэролия немного изменилась, занявшись ребенком. Мне ничего не досталось от той нежности, что она изливала на тебя. Но я был и этому рад. Я так надеялся, что со временем она смягчится… смирится, хотя бы ради любимого сына. Но все стало только хуже.
Сорондо прервался, чтобы выпить немного вина и явно собираясь с духом. Принц молчал, страшась даже вздохом прервать рассказ. Его нежная, добрая мама, оказывается, ненавидела столь обожавшего ее отца! Мир рушился на глазах Эдмира. Что-то тяжелое и темное копилось в душе, грозясь с болью вырваться на волю.
Отец, что же ты еще наделал?!..
— Все началось незадолго до твоего совершеннолетия… — надломленным голосом продолжил король. — Ты повзрослел и стал незаметно отдаляться от Вэро. Того маленького мальчика, которого она обожала, больше не было. Детские игры тебя более не привлекали, женская опека тяготила. И ты незаметно стал отдаляться от нее, стремясь быстрее окунуться во взрослую жизнь. Вэро тебя не винила, понимая, что ее мальчик вырос. Но она все равно тосковала, чувствуя себя чужой рядом со мной и наблюдая, как ты делаешь свои первые шаги в самостоятельную жизнь. А я очень хотел еще детей от любимой женщины. Хотел дать ей новую цель, всеми силами удержать подле меня… очень хотел девочку, чтобы она в будущем осталась подле матери. Но у нас ничего не получалось. И тут вдруг мой маг пришел с известием, что Вэро ждет ребенка. Я был так рад!.. Но моя радость разбилась вдребезги, когда выяснилось, что этот ребенок не мой.
— Что?!.. — Челюсть Эдмира некрасиво отвисла. — Отец! Как она могла носить ребенка от другого, если ты с нее глаз не спускал?! Я же помню!.. Неужели?!.. Это неправда, что мама умерла от яда соперниц?! Только не говори, что это ТЫ убил ее!!!!!..
На принца было страшно смотреть — лицо исказила судорога, жилы на лбу вздулись. И только внезапно ослабшие ноги помешали Эдмиру броситься на отца. Однако король даже не вздрогнул.
— Выслушай меня, — попросил он. — Я не знаю, как она сумела. До сих пор не знаю… Но Вэролия влюбилась… Когда я в ярости пришел к ней, она без страха встретила то чудовище, в которое превратила меня ревность. Я орал, тряс ее за плечи, требуя сказать, кто отец ребенка, сыпал угрозами… И, в запале, проговорился, что убийство ее первого жениха моих рук дело, пообещав устроить показательную казнь новому любовнику. Но так ни разу и не ударил ее. Не смог. Я ее любил. И пусть моя любовь была ненормальной, больной… пусть. Главное, что моя женщина была (хотя и против воли) рядом!
— ТЫ!.. — Прошипел Эдмир, глядя на отца едва ли не с ненавистью. Принц слишком хорошо помнил те дни, осознавая и свою вину: в эйфории от собственного совершеннолетия, он совсем не обращал внимания на притихшую мать, радостный, что наконец-то его признали взрослым. А потом молчаливая, красивая женщина незаметно исчезла из столичного дворца, уехав куда-то за город. Он же в угаре «взрослой жизни» частенько забывал переговорить с ней по амулету, хотя она всегда ждала их разговора. Часто не успевал приехать в гости, так как дела и развлечения полностью поглотили его.
А потом узнал о ее смерти…
— Твоя мать ничего мне не сказала, — продолжал Сорондо решительно. — И я прекратил попытки вытрясти из нее имя соперника, опасаясь ей навредить. Вместо этого я принял решение поступить иначе. Было объявлено, что ее величество отправляется для поправки здоровья в горный замок. Это было сделано по двум причинам. Первая — я не желал, чтобы кто-то чужой присмотрелся к ауре плода и понял, что ребенок не имеет ко мне никакого отношения. А вторая причина… Я желал мести, сообщив Вэро, что как только ребенок родится, у нее будет выбор — жизнь или сына или любовника: скрывает своего любовника — умирает ребенок. Если желает, чтобы сын выжил — выдает мне его отца. О, нет, я не планировал убивать бастарда! Наоборот, я бы им дорожил, как средством давления на Вэро. Ребенка решено было отдать в хорошую семью и всем обеспечить, объявив по стране, что новорожденный умер. Но твоя мать решила иначе, приняв мои угрозы за чистую монету…
Сорондо закрыл глаза, сжимая в кулаке чашу литого серебра, так, что побелели костяшки пальцев.
— Вэро приняла яд сразу после родов, пока все занимались новорожденным, — глухо вымолвил он. Эдмир со свистом втянул сквозь зубы воздух, но промолчал. — Маги не сумели ее спасти… Я рвал и метал. Едва не сошел с ума, слишком поздно осознав, что сам… САМ!.. подвел любимую к последней черте. Каюсь, утонув в горе и безумии, я пожелал смерти бастарда… когда вспомнил о нем. Но ребенка не нашли. Как потом выяснилось, его сумела вынести молочная сестра твоей матери, что была у нее личной камеристкой. Ее не поймали. Все было продумано заранее, и все концы оказались обрезанными…
— И ты объявил, что маму отравили соперницы? — Глухо уточнил Эдмир. У него в душе все словно выгорело. Не ожидал он подобных откровений… не ожидал! И даже отца ненавидеть не мог — тот сам себя наказал, потеряв любимую. А, может, стоит с себя начать? Его ведь не было рядом, когда та, что его родила, нуждалась в помощи и поддержке.
Отец криво улыбнулся, пряча в глазах застарелую боль.
— Да, я так объявил, — ответил он. — Это был лучший вариант, чтобы скрыть последствия. И заодно почистить ряды оппозиции, казнив потенциальных мятежником. У меня оставался только ты. И я желал, чтобы тебе, как будущему властителю, досталось сильное королевство. Я услал тебя на границу, подальше от той кровавой разборки, что устроил… а сам лютовал, ненавидя весь мир и, самое главное, себя.
— Даже до границы докатились слухи о том, что ты творил, — отстраненно сообщил Эдмир, не глядя на отца. — Не знаю, как бы я сам поступил на твоем месте. Но… как ты мог, отец?! Как мог?! Ты же ее любил! — Принца уже не трясло. Тело наливалось неприятным холодом.
