Обхватив любовника руками и ногами, принц вжался лицом в ямку между плечом юноши и его шеей, чувствуя, как неистово колотится сердце в груди Рэниари. Ничуть не спавший от боли первого проникновения член юноши упирался в расслабленный живот принца влажной головкой. Напряженные соски самыми кончиками царапали ставшую очень чувствительной кожу его высочества.

Не выдержав, Рэни завозился под тяжелым воином, стремясь достать ноющий орган. Но Эдмир осторожно перехватил руки юноши, прижав их к постели своими руками. Полувышедший из Рэни член Эда стремительно наливался кровью, готовый к новым свершениям.

Вновь расположившись между закинутых на его плечи ног Рэниари, принц дернул за шнурок, выпуская мальчишку на свободу, и тут же перехватил его руку, не давая к себе притронуться. И Рэни разочаровано застонал: сотни крохотных иголочек дразняще покалывали у него в паху. И в этот миг юноша больше всего на свете желал получить только разрядку. И потому, занятый собственными переживаниями, пропустил начало движений принца, придя в себя от весьма странного ощущения.

Большой, горячий член Эдмира размеренно скользил внутри Рэни…

И крохотные иголочки как-то вдруг сконцентрировались в одном месте, раз за разом вспыхивая колючим огоньком, от которого сладкая судорога пробирала все тело, от головы до пят!..

Пальцы Рэниара впились в тонкое покрывало, комкая и натягивая его на себя. А Эдмир, крепко придерживая его за бедра, двигался все резче и резче, полузакрыв от экстаза глаза. Капли пота срывались с кончиков волос принца, когда он резко дергал головой, свивали блестящие дорожки на загорелой груди, обрисовывая могучие пластины мышц. Рэниари залюбовался бы такой картиной, если бы в этот миг не метался под вдалбливающимся в него мужчиной.

…Их разрядка на этот раз была общей.

Первым не выдержал Рэниари, с криком кончив себе на живот, а следом за ним, не выдержав пульсации его тела, бурно выплеснулся Эд. И, выйдя из партнера, обессилено повалился рядом, судорожно дыша. Перед глазами плавали яркие разноцветные круги. И потому никто из любовников не обратил внимания на внезапную вспышку света. Призрачная лента уплотнилась, переплетая, впитывая в себя разноцветные нити судьбы, и распалась на два браслета, закружившиеся на запястьях обоих. Но и Рэни, и Эдмир вновь ничего не заметили. Им бы в тот миг отдышаться после перенесенного удовольствия!..

И лента судьбы, не получив подтверждения союза, погасла, затаившись до лучших времен.

А принц по-хозяйски подгреб себе под бок расслабленное тело юноши, намереваясь чуток отдохнуть и продолжить с новыми силами…

…Двое всадников, держа в поводу заводных коней, выметнулись за ворота столицы. Потребовалось лишь немного золота, чтобы открыть узкую калитку в массивных створках, сомкнутых по случаю позднего времени.

Всхрапывающие от предчувствия скачки кони мотали головами. А всадники на миг задержались на перекрестке, откуда две дороги расходились на юг и север. Неподалеку, в поле, виднелись силуэты возов и маленькие холмики завернутых в шкуры опоздавших к закрытию ворот путников. Кое-где тлели крохотные костерки, слабый ветерок доносил густые запахи чесночной похлебки и навоза.

— Ты с ума сошел!.. — С тихим отчаянием выговаривал Баррэт графу. — Почему ты запретил мне брать солдат?! Ты понимаешь, сколько у тебя врагов?! И каждый спит и видит твою голову среди своих трофеев! Даже король только обрадуется твоей смерти! Гвиур, еще не поздно!..

— Хватит! — Жестко оборвал сводного брата лорд Цитадели. — Я не хочу, чтобы позор моего сына увидел кто-то чужой! Мы и так потеряли время, выясняя, кто и куда увел мальчика.

— Рэни сам с ним пошел! — Возразил Баррэт. — О каком позоре ты говоришь?! Все было по взаимному согласию.

— Мой сын мог пойти с принцем только добровольно, — устало сообщил брату Гвиур. — Это так. Но для мальчика будет шоком, когда тот, в кого он влюбился, откажется от своих обязательств.

— Почему ты так думаешь? — Недоверчиво переспросил Барр, разбирая поводья и готовясь послать своего коня в галоп: света сразу двух лун было достаточно, чтобы лошади не переломали ноги на тракте. — Может, у них все будет хорошо.

— Может, — согласился старший брат, разворачивая коня на южную дорогу. — Но ты сам-то в это веришь? Это же принц, для которого неопытный мальчик всего лишь игрушка! Я буду рад, если ошибусь. Но сначала хочу убедиться, что Рэни не пострадал. И лишние глаза здесь ни к чему. Так что, действуй, как договорились! Пппошлааа! — Хлестнув длинным поводом лошадь, граф Вориндо помчался на юг. В поводу у него был Ветерок, конь сына.

Нам ничего не изменить

Из чаши боль не перелить

Тебя просила я не раз

Оставить меня здесь и сейчас

Ночной вуалью не спеша

Накроет грусть меня сейчас

Холодной-холодной осенью листва

Уносит прочь остатки фраз

Я отпущу тебя сейчас

Мне бы в небо за тобою

Больше этих слез не скрою

Слишком поздно стало ясно

Я тебя люблю напрасно, но

Мне бы в небо за мечтою

В сердце холодно от боли

Слишком поздно стало ясно

Я тебя люблю

Я тебя люблю

Я тебя люблю

Я тебя люблю

Мне этой ночью не уснуть

Воспоминания словно ртуть

Пусть эта сказка не про нас

Любовь бывает только раз

Мечты мои как первый снег

Оставят на щеках следы

И снова разбудит утренний рассвет

Но рядом нет тебя опять

Я не хочу тебя терять

Мне бы в небо за тобою

Больше этих слез не скрою

Слишком поздно стало ясно

Я тебя люблю напрасно, но

Мне бы в небо за мечтою

В сердце холодно от боли

Слишком поздно стало ясно

Я тебя люблю

Я тебя люблю

Я тебя люблю

Я тебя люблю

Мне бы в небо за тобою

Больше этих слез не скрою

Слишком поздно стало ясно

Я тебя люблю напрасно, но

Мне бы в небо за мечтою

В сердце холодно от боли

Слишком поздно стало ясно

Я тебя люблю

Я тебя люблю

Я тебя люблю

Я тебя люблю

(Витас и Ксенона. "Мне бы в небо")

Подперев рукой голову и вытянувшись на смятой постели во весь свой немаленький рост, Эдмир рассматривал спящего подле него мальчишку. Тот лежал на животе, обняв руками подушку. Золотистое тело со следами ночной страсти нежно светилось на вишневом шелке простыней. Золотые спутанные локоны разметались по узкой спине с цепочкой выступающих позвонков. Страстный, гибкий, узкий… При воспоминаниях о ночи вновь сладко заныло в чреслах. Но Эдмир только смотрел, не прикасаясь.

Сползшее одеяло лишь немного скрывало полушария ягодиц Рэниари и расщелину между ними. Ягодицы, что было так упоительно сминать в любовной игре…

Едва не застонав от пронзившего его возбуждения, принц рывком сел, чудом не разбудив спящего рядом мальчика.

Проклятье! И во что он вляпался?

Только сейчас, когда ночное сумасшедшие немного схлынуло, Эдмир задумался о том, что и как испытал.

Принц был испуган. Нет, даже не так! Перепуган едва ли не до мокрых подштанников. Как-то ему даже в голову не приходило, что эта близость будет настолько обжигающей. Никогда прежде ни с одним любовником ему не было так хорошо, как с этим мальчишкой! Близость с ним, жар его тела… Наследник престола впервые ощутил себя целым. И тогда пришел страх. Эдмир не привык быть зависимым от своих любовников. Не привык открывать им душу и сердце, опасаясь предательства. Любовь делает людей слабыми… такими уязвимыми!

Что может ждать их впереди? Этому мальчику никогда не стать законным мужем будущего короля. Не то у него происхождение. А делать фаворитом того, к кому тянется душа, значит подставлять и его и себя под удар завистников. Вон, отец не смог защитить матушку, а та была королевой, не простой любовницей. Но что самое страшное — через Рэниари вполне могут достать и до сердца самого Эдмира. Как же тогда быть? Как выйти из положения? Как защитить себя от этой слабости и не потерять столь роскошную игрушку?